Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 41

— А ты что скажешь, Саня? — повернулся ко мне Енотаев.

Что ему такого интересного должен сказать. Шаклина всё равно не сдам, но главное, чтобы и он сам сделал верные выводы.

— Всё хорошо. Товарищ командир, а мы тут надолго? — поинтересовался я.

— Ну… как сказать. Несколько ночей проведём точно.

Вот это уже другой разговор! Приключения в оазисах Джелалабада начинаются. За спиной у Енотаева увидел, как к нам идёт подполковник Тростин Борис Матвеевич — командир 14й отдельной бригады специального назначения. Непосредственный командир майора Сопина, с которым мы работаем постоянно.

— Петрович, ты им уже объявил? — спросил Тростин, здороваясь с нами.

— Частично, но нужно уточнить.

Борис Матвеевич протёр лысину и посмотрел в сторону.

— В общем, капитан Шаклин приказом замкомандующего 40й армии твоё звено поступает в моё распоряжение. Как и одно звено Ми-8.

Это интересный ход от командования. У разведки всегда должны быть вертолёты. Почему бы это не поручить нам.

— Есть, товарищ подполковник, — выпрямился Веня, но Тростин прогиб не заценил.

— Так, а ну гимнастику прекрати. Сейчас мы с вами полетим кое-куда. Готовимся к вылету, — ответил ему Борис Матвеевич.

Комбриг отошёл, но я догнал его. Просто так лететь без подготовки можно, но лучше знать куда.

— Товарищ подполковник, вы точнее не скажете, куда летим?

Тростин почесал лысину, но уходить от ответа не стал.

— Полетим ночной караван досматривать. Что-то там у духов слишком много добра.

Солнце над Джелалабадом было уже высоко. Бетон был настолько горячим, что тепло через тонкую подошву разношенных кроссовок ощущалось ногами. Не аэродром, а настоящая баня с постоянно работающей парилкой.

Шаклин шёл рядом со мной и экипировался на ходу. Бронежилеты мы никогда не брали. В них летать невозможно. В этом полёте я решил, что нужно взять самодельную разгрузку или «лифчик». Мне его удалось выпросить у разведчиков совсем недавно. Ситуации могут быть разные.

— Ты чего с таким боезапасом? — спросил у меня Вениамина, который застёгивал шлем на голове.

— Здесь всё очень «жарко». Лучше иметь лишние магазины под рукой.

Вениамин махнул рукой. Его автомат был на плече, а пистолет в кобуре на боку.

— Ты сам-то, почему налегке? — спросил я.

— Обойдусь.

— Мы на прикрытие летим. Всё может случиться.

— Ну, ты же меня прикроешь, если что? — улыбнулся Шаклин.

— Шутник. Работаем так же, как и всегда?

Вениамин кивнул. Договорились, что будем идти впереди и сзади от наших «пчёлок». В районе захваченного каравана, надеюсь, долго находиться, не будем. Загрузят Ми-8, заберут группу Сопина, и мы пойдём назад.

На стоянке нас ждали бортовые техники, которые утром прилетели на Ми-8 с Баграма. Валера Носов подготовил вертолёт, доложил мне о заправке и боевой зарядке. Видно, что делал он это очень быстро. Лицо и голый торс блестели от пота.

— В Баграме не так жарко, как здесь, верно? — спросил Носов, провожая меня во время осмотра вертолёта.

— Я тоже это почувствовал. Кстати, там возле домика дежурной пары ПСО есть пруд под названием «бучило». Освежись, пока нас не будет.

— Саныч, ты же знаешь, что я не могу. Мне совесть не позволяет, — сказал Валера, накидывая на себя куртку от комбинезона.

К стоянке приближался Енотаев с ещё одним подполковником. Его присутствие меня не сильно радовало. Утираясь от пота, по бетонке с портфелем подмышкой шёл важный начальник службы безопасности полётов ВВС 40й армии Кузьма Иванович Баев.

— Готовы? — крикнул мне Ефим Петрович, проходя перед вертолётом.

— Так точно, — ответил я.

Баев на что-то показал Енотаеву, но комэска махнул рукой и пошёл дальше. Начбезу это явно не понравилось.

— Чего он тут забыл? — спросил у меня Валера, снимая куртку

— Это его работа. Выявлять недостатки и нарушения. Думаю, что за куртку он тебе ничего не сделает.

— В прошлый раз вся стоянка в акт попала за нарушения в обеспечении полётов, — пожаловался Валера.

Я улыбнулся и полез в кабину. Носов пожелал удачи и встал справа от Ми-24, чтобы контролировать запуск правого двигателя.

— Омар, 301му, доброго дня. Готовы к запуску парой с 302 м, — запросил Шаклин разрешение у руководителя полётами.

— Доброе утро! Ждём команды.

Буквально через минуту Енотаев, который был ведущим и старшим нашей группы, доложил о готовности. Всей четвёркой мы начали запускаться.

Полёт ещё не начался, а комбинезон прилип к телу. Чувствую, как по вискам текут капли пота. И вся эта «парилка» под шум двигателей и общую вибрацию.

— 301й, доклад, — запросил Енотаев.

Я показал поднятый большой палец Валере, в знак нашей готовности.

— 302й, готов.

— Готовы, 201й, — доложил Шаклин.

— Понял. Омар, группе 201го, вырулить на полосу.

— Разрешил, 201й, — ответил РП командиру эскадрильи.

К полосе подрулили очень быстро. Чувствуется, что Енотаев торопится или его кто торопит. Пара минут и мы уже выполняем всей группой контрольное висение. Смотрю перед собой и жду, когда пойдут в разгон Ми-8.

— В группе «прибор» 200, — дал команду Енотаев, когда все начали набирать скорость.

Комэска ограничил её именно таким значением. Поднявшись над зелёным оазисом Джелалабада, взяли курс в сторону города Мехтарлам.

Только заняли расчётную высоту, быстро осмотрелся по сторонам.

Сразу видна река Кабул, протекающая через весь Джелалабад. На северо-востоке она сливается с рекой Кунар. Вокруг множество каньонов, а за спиной видны те самые Чёрные горы.

На Востоке, примерно в 5 километрах от аэродрома заметны район базирования 77й бригады и госпиталь. Рядом с ними населённый пункт под названием Шамархейль.

— Постов много, командир, — сказал мне по внутренней связи Кеша.

— Да. Первый от нас идёт 23й пост, — ответил я.

На север по дороге на Кабул целая система постов на крутых горах. Высоты здесь на 350–550 метров выше, чем уровень аэродрома. И далее повышаются ближе к Кабулу. Разница между Джелалабадом и столицей по высоте 1300 метров.

— А на северо-западе что за водоём? — удивился Кеша.

— Эх, штурман! Отродье хамское, как говорил царь Пётр. Район чего не изучил? — решил я слегка пристыдить Иннокентия.

— Командир, да… я ж спал.

— Потрясающая отмазка! Дарунтийская плотина там и водохранилище, которое питает водой всю Джелалабадскую долину. Ещё и гидроэлектростанция. По прилёту зачёт мне сдашь. Ферштейн?

— Так точно.

— Шучу! Но район должен мне назубок знать.

Если Кешу не бодрить периодически, он совсем расслабится.

Через пять минут Енотаев начал связываться с Сопиным. Тот доложил, что площадка готова и можно выполнять посадку. Ми-8е начали строить заход на посадку. Мы с Шаклиным, поднявшись выше, встали в круг и продолжили контролировать пространство вокруг района посадки.

С высоты можно разглядеть, что ночью бойня была серьёзная. Земля перепахана разрывами НАРов. Искорёженная автомобильная техника ещё дымилась. Рядом с ней рассредоточились наши бойцы, а кто-то ещё продолжал досматривать ящики и тюки.

— Сколько же там… добра? — спросил Кеша, когда мы пролетели чуть ниже над местом боя.

Уж очень хотелось ближе рассмотреть взятые трофеи. В глаза бросились множество ящиков и пара ворохов сложенного оружия.

— И всё это должно было стрелять в нас. Удачный рейд вышел у разведчиков, — ответил я и заложил разворот на 45°.

— 302й, куда так резко? — спросил в эфир Шаклин.

Контролирует меня командир звена!

— Борт порядок, 301й.

— Аккуратнее. Внизу за нами смотрят.

Вениамин намекал на подполковника Баева. Тот, видимо, тоже решил полететь на разбор каравана. Каким только боком он здесь относится, понятия не имею.

Спустя полчаса Ми-8е загрузились и начали запускаться. Выполнив ещё один проход, я обнаружил, что забрали не всё. Что-то сожгли прямо в степи.