Грешный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 36

Следующие два заклинания мы метнули друг в друга одновременно. Предыдущее облако маг-энергии сформировалось в такой же «стазис», какой королева против меня уже применяла. Новое, появившееся перед глазами от волшбы подчинения, я потратил на то, чтобы привести окружающий мир в нормальное «не замедленное» состояние.

Кусты и деревья снова зашелестели листвой, зашуршала трава, затрещала где-то неподалёку сорока, в нос шибанул аромат лошадиного пота и цветов на 'шиповнике, ветер начал опять холодить лицо, а освободившийся из клеевой ловушки комар совершенно нахально запищал у меня возле уха.

Королева осталась сидеть в той же позе, в какой только что запускала в меня заклятие подчинения. Неподвижная и внешне абсолютно живая, как экспонат в музее восковых фигур, аналоге краеведческого, в котором совсем недавно она выступала в качестве оформителя и хозяйки.

На всякий пожарный я точно так же, как и она до того, помахал перед её глазами ладонью. Вдруг тоже, как я, притворяется.

Дама на мои экзерсисы не реагировала. Даже ресницы не дрогнули.

Ответный стазис, в который я её погрузил, должен был длиться около четверти часа.

Бо́льшую часть этого времени мне требовалось занять разговорами. Как в типичном низкобюджетном боевичке, когда главзлодей вместо того, чтоб прикончить главперса, начинает вещать, как он это сделает, для чего ему это нужно и почему вообще в этом фильме-романе он весь такой отрицательно-негодяйский.

Впрочем, в той ситуации, в какой мы сейчас находились, определить, кто злодей, а кто нет, было не так уж и просто. Поскольку всего десятью минутами ранее госпожа королева делала всё то же самое, что и я — упивалась своим триумфом и вовсю разлагольствовала, что сейчас со мной сделает и по какой причине. Теперь, на её беду (хотя как по мне, так на счастье), мы поменялись ролями и уже я рассказывал ей, насколько она неправа…

— А знаешь, моя дорогая, в чём ты ошиблась?

Я встал. Неспешно прошёлся туда-сюда. Присел перед дамой на корточки:

— Ты, дорогуша, ошиблась в том, что решила: тебе я не ровня. Что ты можешь делать со мной всё, что захочешь, можешь даже забыть, что пообещала «словом королевы», потому что сильнее, умнее, удачливее, красивее наконец… Кстати, с последним я спорить не собираюсь. Соревноваться с женщинами в красоте мужчинам бессмысленно, да я собственно никогда этого и не делал. Но что касается остального… Вот, скажем, мы обо всём вроде договорились, и я готовился честно исполнить свою часть сделки. Однако тебе этого показалось мало. Мало из-за того, что, как я понимаю, ты привыкла повелевать, привыкла судить других по законам, которые сама же придумала…

Я снова поднялся и снова прошёлся туда-сюда.

— Я ведь и вправду не собирался вмешиваться в ваши дворцовые дрязги. Не лез на рожон, не показывал свою силу, с уважением относился к местным традициям… Короче, вёл себя так, как подобает всякому гостю. Но ваш Совет с тобой во главе сделал всё, чтобы обвинить меня в преступлении, которого не было, и приговорить к смерти. А ведь я просто хотел отыскать проводника на ваш юг. Мне не было никакого дела до вашей дурацкой политики. Я просто хотел посетить Храм вечного времени и Святилище… Спросишь, зачем мне это понадобилось? Ну, что ж, я отвечу. Честно. Как на духу́…

По моему внутреннему циферблату времени прошло меньше трети от запланированного, поэтому, хочешь не хочешь, пришлось продолжить болтать:

— Родом я не из Вестарии, но пришёл в твоё королевство из Ганшанхайна, а туда я прибыл на шкуте с Восходного континента. Прибыл не в одиночку. Со мной была спутница. Юная девушка лет шестнадцати или чуть больше. Я относился к ней… наверно, как к младшей сестре… или даже как к дочери. Больше всего на свете она мечтала вернуться домой, и я дал обещание, что помогу ей. Увы, в Ганшанхайне мы попали в ловушку. Магистр Пирапалус, один из сильнейших чародеев Мольфрана, захватил мою спутницу в заложницы. Чтобы освободить её, мне надо найти для мольфара одну безделушку. Эта безделушка хранилась в вашем Святилище. Я собирался выкупить её, отработать любую службу, возможно, даже украсть, но… — я нарочито тяжко вздохнул. — Сначала у меня на дороге встал твой неправедный суд, а затем, когда я всё же добрался до Храма, неожиданно выяснилось, что безделушки там нет, и, где она, знает лишь королева Ирсайя. А королева Ирсайя, как все вокруг говорили, погибла на главной арене столицы. Во время казни особо опасного государственного преступника — мастера Краума из Ривии, то есть, меня…

На этом месте я снова вздохнул и развёл руками.

— Хранительница предгорного Храма сказала: погибшая королева незадолго до гибели намеревалась отправиться куда-то на север. Вот я и подумал: а вдруг мне удастся найти там пропажу? А теперь представь, каково было моё удивление, когда я нашёл здесь тебя, живую и невредимую. И тогда я подумал: мы можем договориться. Я вызволю тебя из рабства, помогу вернуть трон и попрошу награду — ту самую безделушку. Но, к сожалению, оказалось, что ты договариваться не способна. И ты не собираешься выполнять свои обещания. Поэтому, извини, у меня остаётся единственный выход. Надеюсь, ты уже догадалась, какой?

Я наклонился к Ирсайе и заглянул ей в глаза.

Королева не шевелилась. Её лицо оставалось бесстрастным. Однако я видел: ей сейчас страшно. Так страшно, как никогда в жизни.

— Ты догадалась правильно. Мы поедем в Мольфран. Я не смогу передать Пирапалусу ту безделицу, но смогу передать другое, более ценное. Гораздо более ценное. Тебя. Я обменяю королеву Ларанты на свою спутницу. Уверен, мольфар согласится. Поэтому сейчас мы с тобой поедем на север, в обратную сторону. Из стазиса я, пожалуй, тебя выводить не буду. Ну, разве что иногда, чтобы покормить. Колдовать, кстати, не пытайся. У тебя всё равно ничего не получится. Мою защиту тебе не пробить.

Я медленно разогнулся и посмотрел на привязанную к дереву лошадь.

— Кобылку, что ли, пока напоить? Дорога-то дальняя. Лишний раз останавливаться не с руки. Ну, и ты это… — вновь развернулся я к женщине. — Прости, что так вышло. Надеялся договориться по мирному. Не получилось. А жаль…

Проём в живой изгороди, через который мы въехали на эту поляну, теперь визуально отсутствовал. Когда я возвращал окружающий мир в привычное не замедленное состояние, то заодно накинул на этот проход иллюзию, словно его больше нет — «зарос из-за сильных магических возмущений». Для ничего не подозревающего человека выход с поляны теперь оставался один — меж двух деревьев, ведущий на юг, к столице Зелёного королевства. По идее, даже такая могучая чародейка, как королева Ирсайя, не должна была догадаться, что отсутствие первого выхода — это всего лишь мо́рок. Ведь как говорят психологи, при «сильном душевном волнении» ещё и не такое привидится.

Лошадь я, кстати, вывел с поляны именно через «исчезнувший» выход. Глядящая в одну точку Ирсайя это конечно же не заметила.

Снаружи, метрах в десяти от тропы в самом деле журчал небольшой ручеёк. Я привязал лошадь к растущему на берегу дереву и принялся ждать. Затем, когда до «контрольного срока» осталось меньше минуты, осторожно подошёл к окружающему поляну «шиповнику» и начал прислушиваться. Секунд через сорок за колючими зарослями послышался стук, потом шорох, затем шелест ветвей, а после всё стихло.

Я мысленно усмехнулся, выждал для верности ещё десяток секунд и зашёл на поляну через замаскированный вход. Пленница на поляне отсутствовала. Как и предполагалось, выйдя из стазиса и не обнаружив рядом «мучителя», она предпочла сбежать, а не драться.

Решение, в принципе, верное. Но поспешное.

Сделав три шага от входа, я остановился, сложил на груди руки и снова принялся ждать.

Ожидание продлилось недолго. Всего через полминуты откуда-то из-за изгороди донеслись глухие хлопки, затем истеричные вскрики и чей-то яростный рык.

А чуть погодя через южный вход на поляну влетела Ирсайя.

Грудь её судорожно вздымалась, причёска была растрёпана, глаза, как два пятака.