Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 36

Авангард продержался на пять минут дольше положенного — сказался эффект неожиданности и связанная с ним неразбериха, возникшая в имперском лагере в дебюте сражения.

«Трубите отход!» — приказала «богиня», глядя, как разворачиваются в боевые порядки три «гуляй-города», по тридцать повозок в каждом.

Мо́рок скрывал их только по фронту. С тыла они были отлично видны своим, тем, кто шёл следом и готовился вступить в битву в свой строго отведённый планом момент.

Получив сигнал отходить, батальеры Бартахоса развернули коней в обратную сторону. Вдогонку им неслись стрелы и файерболы. Хотя и без особого результата. Безвозвратных потерь у всадников не было. Но, по всей вероятности, противника это лишь раззадорило.

С двух ближних к мосту холмов, расположенных справа и слева от основной дороги, начали спускаться вражеские пехотинцы, сотни четыре, не меньше. Построившись клином и опустив копья, они двинулись к захваченным конниками укреплениям — парочке каменных россыпей, за которыми раньше прятались перебитые имперские стражники, а теперь укрывались спешенные драаранцы, количеством не больше десятка.

Глядя на них, Рей мысленно усмехнулась. Дим был абсолютно прав. Атака сходу действительно помешала имперцам сообразить, что это отнюдь не наскок и не разведка боем, а полноценный удар, и его надо отражать всеми силами, а не таким ограниченным контингентом, какой они для этого выделили.

Находящиеся под мороком «вагенбурги» противник не замечал, поэтому пёр тараном на предмостный заслон, ещё не зная, что обречён.

За разгромом вражеского отряда «богиня» наблюдала с правого берега. На левый уже переправилась треть личного состава колонны, остальные же ждали, когда плацдарм расширится хотя бы на четверть лиги по глубине и столько же в стороны.

Позиции на двух ближних холмах для решения этой задачи являлись ключевыми.

То, что враг сам их ослабил… ну, что же, значит, он сам себе злой Буратино (ещё одна присказка Дима, которую Рей с удовольствием переняла).

Как находящаяся в «гуляй-городе» Лика скомандовала лучникам и арбалетчикам «Бей!», Рейна не слышала. Но результат увидела сразу. Первые две шеренги имперской пехоты полегли практически полностью. Те, что шли следом, пережили их ненадолго. Не ожидавшие чего-то подобного, они не успели ни отойти, ни залечь, ни даже просто понять, откуда их убивают.

Всего через полминуты всё было кончено. Имперский отряд просто исчез, весь до последнего копьеносца. Сразу за этим из-под защиты повозок в сторону двух ближайших холмов выплеснулась волна мятежной пехоты. Чтобы отличать своих от чужих, у каждого на рукавах были повязаны белые ленты.

Как вскорости выяснилось, защищать холмы было некому. Четыре десятка стрелков, полтора мечников и один магов ничего не смогли противопоставить тысяче с лишним штурмующих. Спустя пять минут после начала штурма над обеими ключевыми высотами взвились флаги мятежников, кроваво-красного цвета, «перечёркнутые» синим косым крестом. Именно такие выбрал для армии Дим, и с его выбором все согласились.

«Пошли!» — приказала Рейна ждущим команды полкам.

Вся колонна, все семь тысяч воинов, включая бойцов «гуляй-города» и кавалеристов, очутились на другом берегу спустя полчаса.

По пять сотен стрелков сразу же расположились на обоих холмах у моста. Две тысячи подкрепили головной «гуляй-город», продвинувшийся по дороге примерно на четверть лиги. Два боковых «вагенбурга» перестроились в цепь, полностью перекрыв повозками проходы вдоль берега. То, что последнее оказалось решением правильным, подтвердилось спустя ещё полчаса.

Вышедший из ступора враг атаковал плацдарм не только по фронту, но и по флангам. Причём, как стало понятно позднее, удар вдоль главной дороги являлся не главным, а отвлекающим.

Иллюзию с «вагенбургов» имперцы снесли в самом начале атаки. Сюрпризом это не стало. Мо́рок и так уже еле держался, изрядно побитый недавними заклинаниями, поэтому, когда он исчез, сражение у северного моста просто перешло в открытую фазу.

По флангам противник бил, не считаясь с потерями. Пехота и конница валом накатывались на сцепленные цепями повозки. Пробовали захлестнуть их, пробить, продавить, уничтожить. По выставленным и усиленными рунными записями щитам имперские маги лупили огнём, ветром, прахом. Дважды щиты не выдерживали, и тогда вражеская волна с рёвом врывалась в пролом, но на её пути вставали защитники «гуляй-города». Палили в упор лучники, разряжали «стволы» арбалетчики, охаживали врагов цепами и алебардами пешие воины. А затем, когда первый, самый тяжёлый натиск оказывался отбит, на место выведенной из строя повозки подкатывалась другая, из тех, что стояли в резерве и прикрывали разворачивающиеся для стрельбы катапульты.

Атаки вдоль берега перемежались навалами на высоты. Но тоже безрезультатно. Попытки скинуть пустоградцев и драаранцев с холмов раз за разом оканчивались неудачей. Скорее всего, они были призваны просто отвлечь расположившихся на верхотуре стрелков, чтобы те, в основном, стреляли по лезущим и ползущим наверх, а не по тем, кто тщился разбить «вагенбурги».

«Мясной» штурм холмов и повозок длился почти два часа, но противнику так и не удалось добиться хоть какого-нибудь успеха. А когда натиск начал ослабевать, командующие «гуляй-городом» дали команду «Вперёд!»

Чего-чего, а такого враг точно не ожидал. Вместо того чтобы и дальше стоять на позиции насмерть или, наоборот, отойти, те, кто стоял за щитами, неожиданно расцепили повозки и вручную покатили их мимо наваленных кучами трупов, подминая колёсами пропитанную кровью траву и походя добивая орущих и стонущих раненых (а чего с ними, мать их, возиться, с вражинами?).

Продвинувшись так на сотню шагов, повозки снова сцепили и снова заняли места у бойниц.

Их вновь попытались атаковать и вновь безуспешно. Каждый последующий штурм выглядел явно слабее, чем предыдущий. Похоже, что у противника просто заканчивались солдаты, готовые умирать бессмысленно и без пользы.

Примерно к полудню атаки на фланги наконец прекратились. Имперцы отошли к дальним холмам.

По всем правилам военной науки, в сражении должна была наступить передышка, во время которой противники подсчитывают потери, производят перегруппировки, подтягивают резервы и размышляют, что дальше. Стоит ли продолжать эту битву или же будет лучше дождаться вечера и предпринять в темноте какой-нибудь хитрый манёвр, что склонит чашу весов в нужную сторону.

В отличие от имперцев, мятежникам передышка ничего позитивного не несла. Резервов у них не имелось, а ждать, когда враг усилится, означало проиграть и погибнуть. Однако атаковать закрепившегося на высотах врага выглядело вообще суицидом, и враг это знал лучше кого бы то ни было.

— Готовы? — спросила Рейна у установившей, наконец, свои катапульты «хранительницы».

— Готовы, — кивнула та, поднимая ладонь ко лбу и вглядываясь в парящую над холмами «летуху».

Запустивший голема маг стоял возле Лики, готовый передавать картинку с БПЛА в режиме реального времени.

— Начинайте, — дала отмашку «хранительница».

Глухо ударил выбитый из маховика стопор-клин. Засвистели быстро раскручивающиеся канаты. Освободившаяся ложка-лапа со скрипом взметнулась по длинной дуге, и через миг с оконцовки гигантского рычага в синеющие небеса взмыл небольшой, фунтов на тридцать, снаряд.

— Недолёт — двадцать аршей, — сообщил через десять секунд мастер-големщик.

Рейна смотрела на передаваемое с дрона изображение и мысленно улыбалась.

Димир не ошибся. Жидкость, залитая в специальный горшок, и вправду горела так, словно это был настоящий «лирнейский огонь». И пусть тонкостенный снаряд раскололся, не долетев до цели, но его содержимое растеклось по земле огромным пятном, настоящим огненным озером, которое нельзя потушить ни водой, ни землёй, ни магией.

— Напалм, — так обозвал Димир это дьявольское изобретение. — Но можно и проще. Пустогонь, например…

Предмостные укрепления мы взяли играючи. Передовым отрядом командовал лично Аршаф. Пять сотен всадников, наиболее подготовленных, из тех, кто крутил карусель в битве под Пустоградом, вихрем пронеслись через мост и, словно кегли, смели все четыре заслона, выставленные имперцами на съезде с моста.