Тайфун (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 26

Доктор Кто (Doctor Who)

Килограмм чая, ну если фунты всякие в килограммы перевести, стоит в России в магазинах около двадцати рублей на серебро. Пусть магазины продают раза в три дороже, чем его купцы покупают в Китае. Пусть. Итого семь рублей. А рубль — это 21 грамм серебра. Умножим. Итого 140 грамм серебра. Семь кило чаю стоит в переводе на серебро один килограмм. В Англии может и был чай чуть дешевле, но не сильно, потому опиумные войны и начались. Серебро со всего мира полноводными потоками текло в Цинскую империю и оседало там, кроме тёплых тканей, мехов, свинца и олова больше китайцы ничего не покупали. И дисбаланс в торговле был огромный.

Корабль вез не менее ста тонн чая в Англию или Францию, а то и все двести. Пусть будет сто. Сто тонн — это сто тысяч килограмм. Разделим на семь. Округлим и получим пятнадцать тонн серебра.

Французский корабль был барком трёхмачтовым метров под пятьдесят в длину и мог все двести тонн чайного листа перевести и плюсом взять немного фарфора и шёлка. Сразу понятно стало, когда догнали и обыскали, а чего это лягушатник решил удрать. Сорок тонн серебряных монет. Франк монетка небольшая. Это всего пять грамм серебра. Получается, что в десятках сундуков, в клетке, в трюме французского барка серебряных монет было на сумму в 8 (восемь) миллионов франков. Если на Российские рубли переводить, то примерно два миллиона рублей на серебро, чуть меньше. И Пушкинское Болдино вроде бы стоило сорок тысяч рублей. Получается пятьдесят сёл — половина губернии небольшой сейчас защищал с пистолями, ружьями и даже шпагами француз. Более того, у него на баке было две пушки, и он бы пальнул в «Проворный» погнавшийся за ним, но вот беда с носа за корму стрелять невозможно.

Понятно, что догнали и стреляющих, а потом и шпагами махающих убили или ранили. Обыскали и нашли эти сундуки. Прямо не трюм грязный и вонючий на стареньком корабле, а пещера Али-бабы. Серебро и раньше на купцах изымали, но в разы меньше.

Два английских судна тоже оказали сопротивление. И вот на шлюпе «Юнона» пушки были на шканцах и успели пару раз выстрелить до того, как «Высоколетящий» запулил в них две бомбы 32-фунтовые, а потом и одну 68-фунтовую. Все три попали в корму, проломили квартердек разметав его при взрыве в щепки и сбросили при этом два орудия, уничтожив и фальшборт, в море. Видимо поубивало там многих, так как после этого корабль зарыскал сначала, а потом рухнула грот-мачта и сломала все реи на Бизани. Корабль остановился и с «Высоколетящего на 'Юнону» отправились на баркасах калмыки. Кто-то попытался тоже пистолями защищать свое добро, но против револьверов — это глупость. При досмотре и на этом судне нашли серебро. Меньше. Всего пятнадцать тонн. Зато там было больше десяти тонн такого необходимого Сашке свинца и пять тонн олова. Тоже не помешают. И вишенка на торте — сорок сороков русских соболей. Интересный маршрут. Видимо контрабандой через Архангельск вывезли.

Третий корабль, подвергшийся ограблению, и второй из английских грузился чаем уже. Почти заканчивалась погрузка. Сопротивление купец оказал слабое и там все живы остались. А чаю Сашка нашёл достойное применение, он с приличным дисконтом продал его американцам. В результате ещё пятнадцать тонн серебра. Всё это перегрузили на «Высоколетящий», потопили три «вражеских» корабля и пошли в Гонконг, остальных купцов не тронув. Пусть несут в Европу благую весть, что русские воюют только с англичанами и французами, а нормальные страны, не воюющие с Россией, не трогают и даже подарки в виде опия и ханки раздают.

По дороге в Гонконг пережили неслабую бурю. Корабли раскидало по Восточно-китайскому морю, которое тут называют просто Восточным, а китайцы кличут Дунхай, что дословно и переводится — «восточное море». Сильно о других кораблях Сашка не беспокоился. И буря не самая сильная и рядом куча портов в материковом Китае и на острове Тайвань. Корабли перед этим тщательно просмолили и прокренговали. Единственно чуть за настоящую «Палладу» волновался, кораблик старенький и в Реальной истории бурь в этих местах не пережил. Разобрали на дрова, кажется.

В целом же место назначения все знают и мимо Тайваньского пролива не пройдёшь. Уже по истечении суток буря улеглась и «Проворный», на котором держал свой вымпел адмирал Болоховский, встретился со старушкой 'Палладой. Там экипаж занимался устранением мелких поломок и менял часть парусов и такелажа. Взяли старушку на буксир и уже вдвоём пошли к Гонконгу.

Приплыли, и в бухте Виктория нашли фрегат «Форт», и не просто нашли, а нашли так нашли. Французский трофейный фрегат вёл бой с наседавшим на него французским 46 пушечным парусным фрегатом «Эригона» (Erigone) — это как объяснил знаток греческой мифологии Тебеньков дочь какого-то там греческого царя, которая сначала мстила брату за убийство родителей, а потом вышла за него замуж и наследников родила.

Оба фрегата были порядочно избиты и у нашего француза «Форта» срублена была фок-мачта, которая при падении и бушприт переломала. Принцесса же греческая имела приличную пробоину в районе ватерлинии и прилично уже хапнула вода, начинала оседать на корму и чуть завалилась на правый борт.

На «Проворном» быстро перерубили канаты, избавляясь от «Паллады» и бросились в бой. Вовремя. «Форт" тоже пробоину получил почти у самой воды, пока 'Проворный» летел на помощь. Пронеслись на полном ходу в двух кабельтовых от «Эригоны» и всадили ей в борт полный залп орудий своего правого борт. Били не по борту, а старались попасть по палубе. Заодно и уточники сделали пару залпов. Ну, на пределе дистанции, но может какому особо везучему и умелому канониру глаз десятимиллиметровым шариком выстеклит. В догон уже с кормы отметилось единственное крупнокалиберное орудие. И этого выстрела оказалось достаточно. Бомба пробила борт французскому фрегату и взорвалась внутри, организовав огромную дыру, в которую тоннами хлынула вода. «Эригона» прямо на глазах выровняла крен сначала, а потом стала заваливаться на левый борт. Пять минут и над водой только заросший ракушками киль торчит, да в серой и, наверное, не очень тёплой воде, плещется несколько десятков французов.

— Михаил Дмитриевич, — поторопил Сашка Тебенькова, рассматривающего перевернутый корабль, — Организуйте срочно спасение водоплавающих лягушатников. И желательно офицера выудить. Нам свежие новости из Европы нужны.

— Не волнуйтесь, Александр Сергеевич, уже отдал распоряжение.

Событие тридцать восьмое

Denken Sie daran, den Hauptgrund für die Niederlage in Ihnen. (Помни, главная причина поражения в тебе самом).

Капитан новенького русского 26-пушечного винтового фрегата «Эвридика» Василий Романович Бойль — сын вице-адмирала и исправляющего должность главного командира Архангельского порта и архангельского военного губернатора, с управлением и гражданской частью, Романа Платоновича Бойля сидел на скамье у печи в кабинете отца и с улыбкой наблюдал за перепалкою папа́с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

— Ну, как же так, господин лейб-гвардии майор, как можно… Да разве вам не обидно за отечество наше⁈ Да я просто приказываю вам! Я Государю сегодня же прошение напишу. Нельзя так-то! — Роман Платонович не сидел на месте, метался по кабинету, натыкаясь на стулья и лавки, выстроенные вдоль стен.

— Ваше Высокопревосходительство, вы же знаете два главных русских вопроса?

— Вопроса? — адмирал остановился и перевёл взгляд с Лермонтова на сына, как бы ища поддержки.

— Весело, господа. Сын английского офицера перешедшего на русскую службу и потомок поручика польской армии шотландца Георга Лермонта, который был взят в плен войсками князя Дмитрия Пожарского и перешёл на службу к первому царю из рода Романовых, обсуждают главный русский вопрос, — двадцатишестилетний капитан-лейтенант демонстративно в ладоши похлопал, — Извините, Михаил Юрьевич, но я тоже не знаю два главных русских вопроса. Расскажите?