90-е: Шоу должно продолжаться 10 (СИ) - Фишер Саша - Страница 40

— Не люблю Онск, — сказал Жан, как только мы проехали мимо стелы с колосьями и молотом. — Я туда на сборы ездил в старшей школе, нам экскурсию устраивали. Автобусную. Там в нас там постоянно что-то кидали. Ты когда парковаться будешь, надо как-то аккуратнее место выбирать. А то еще колеса снимут…

— Это все из-за тюрьмы, — сказала Ева. Потом быстро добавила. — Ну, то есть, это моя бабуля двоюродная так считает. — Тут еще в царские времена была тюрьма здоровенная, а там случилась холера или что-то еще такое. Поднялся бунт, зеки охрану перебили, а их потом сначала хлором потравили, а потом еще сожгли там все. Ну а когда хлором травили, ветер как-то неудачно отраву еще и на жилые кварталы отнес… В общем, там вроде как, куча народу погибло, и бабуля считает, что город теперь проклят.

— А где была тюрьма? — заинтересованно спросил Жан с заднего сидения. — Там что сейчас в этом здании?

— Не знаю, — пожала плечами Ева. — Вроде ее полностью разрушили. А потом там построили обычный жилой квартал.

— Ооо, надо про это написать в «Африке»! — воскликнул Жан. — А с бабулей твоей можно встретиться и поговорить?

— Ну… Встретиться-то можно, — задумчиво сказала Ева. — Но она старенькая уже, даже меня не всегда узнает.

— Надо Кирюхе эту историю рассказать, — сказал я. — Он в восторге будет, новую песню тут же сочинит. Прямо «атака мертвецов» же.

— Ну, не знаю даже… — Ева покачала головой. — Думаешь, местным жителям понравится такая знаменитость?

— А мы после гастролей расскажем, — засмеялся я. — Чтобы нас не побили там.

— А где твоя бабуля живет? — Жан просунул голову между нашими сидениями. — В Онске?

— Нет, что ты, — Ева покачала головой. — Она из Онска уехала, когда ей еще шестнадцати не было. Родители умерли, она в Новокиневск зайцем тут же и сбежала. Чтобы в детдом не попасть.

— Блин, я вот каждый раз удивляюсь, — сказал Жан. — У нас в области столько всего интересного, оказывается. Только если про это рассказывать начинаешь, всем как будто пофиг… Все считают, что все самое крутое в Москве или Питере происходит. А у нас, типа, скучно.

— В своем отечестве пророков нет, — хмыкнул я, свернул на площади перед зданием местной управы и припарковал машину рядом со старенькой волгой. — Ну что, приехали.

— Как-то тут пусто совсем, — сказала Ева и поежилась. — Ни машин, ни прохожих. Тут точно люди живут?

— Так рабочий день, — сказал я и вышел на улицу. Пожалуй, Ева все-таки преувеличила. Какая-то жизнь в Онске все-таки имелась. Вон дребезжит пазик с номером на стеклянном лбу. В сквере гуляет девочка с рыжей дворнягой. Флаги разноцветные полощутся — город готовится к первому мая. Мрачноватый он, это правда. Город из темно-красного кирпича и темно-серой штукатурки. Никаких тебе веселеньких цветов. Зелени тоже еще нет, только на клумбе перед управой травка пробивается.

— Можете пока в машине посидеть, я пойду пообщаюсь с нужным человеком, — сказал я. — Проследите, чтобы у нас колеса не сняли.

Ева и Жан засмеялись. Немного нервно так.

«Если бы мы снимались в сериале „Сверхъестественное“, то этот городок точно имело бы смысл взять „на карандаш“, — подумал я. — Стопудово бы обнаружилось, что тут у руля стоит какой-нибудь древний вампир»…

Я поднялся на крыльцо с черными чугунными перилами. Открыл темную массивную дверь и оказался в сумрачном холле, отделанном темно-серым мрамором. И темным же деревом. Хоть фильмы ужасов снимай, натурально.

— Здравствуйте, я к Андрею Филипповичу, — вежливо доложился я пожилой секретарше с высокой прической из седых волос и тяжелых роговых очках.

— Проходите, он у себя, — не отрывая глаз от книги, сказала она.

Я открыл еще одну темную дверь и зашел в кабинет. Столы буквой «Т», деревянные панели, два ряда стульев с высокими спинками. Но за главным столом — никого.

— Эй? — негромко сказал я. — Ау? Есть кто-то живой?

Я сделал еще пару шагов внутрь. Огляделся.

— Тссс! Тихо! — раздался громкий шепот сбоку и чуть сзади. — Эй, парень, можешь закрыть замок на двери⁈

— И шторы, шторы тоже закрой! — прошипел дядька из угла, помогая себе жестами. Чтобы я уж точно понял, как именно мне нужно поступить.

Я пожал плечами, сделал серьезное лицо, подошел сначала к одному окну. Бдительно в него выглянул, и только потом плотно задернул тяжелые портьеры из бархата. Ткань была похожа на ту, котрую нам как-то в театре отдали. Списанная кулиса. Плотный такой бархат, но там был черный, а этот — темно-красный. Но тоже изрядно покоцанный временем. И местами выцветший.

— И второе, второе тоже! — шепотом подсказал хозяин кабинета.

«Даже если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят», — философски подумал я, задергивая вторую пару штор. Кабинет погрузился в сумерки.

— Пст, парень! — снова зашептал дядечка. Мельком рассмотреть я его уже успел. Он был невысокий, с глубокими залысинами. И довольно щуплый, если не считать круглого пузика. Одет в темно-серый костюм, серую же, но чуть светлее, рубашку. И темно-красный, в цвет штор, очевидно, галстук. И лицо такое жалостливое… Как тот мужик в «Обыкновенном чуде», кажется. Который… Блин, даже не помню, что он там делал, просто первая ассоциация.

— Фух, пронесло, — с облегчением выдохнул дядечка и выбрался наконец из своего угла. Одернул полы пиджака, приосанился и осмотрел меня с ног до головы. — Так. Ты же Вася?

— Вова, — уточнил я. — Но Васю, если что, знаю. Мы вместе работаем.

— Ага… — многозначительно протянул дядечка и вернулся на свое рабочее место. При этом опасливо поглядывая в сторону окон. — Вова… Это про рок-концерт что-то, да?

— Все так, — с улыбкой сказал я, выкладывая на стол афиши, билеты и пару аудиокассет. В этот момент снаружи раздался какой-то грохот. Мусоровоз проехал или еще какой-то тяжелый грузовик. Хозяин кабинета тут же пригнулся, почти нырнув под стол.

— Слушай, Вова… — зашептал он. — Ты когда к окну подходил, видел там на парковке серую машину?

— Волгу? — спросил я. — Она вроде была не серая…

— Да нет, длинную такую, иномарку? — снова зашептал Андрей Филлипович.

«А может и не паранойя, — подумал я. — Так-то вокруг девяностые, этому парню запросто может и реально кто-то угрожать…»

— Нет, — я покачал головой. — Только волгу старенькую.

— Фух, — Андрей Филиппович снова принял относительно вертикальную позу. — Волга — это моя. Так о чем мы?

— О рок-концерте, — напомнил я. — Группа «Ангелы С» и группа «Ян и цеппелины». И еще рок-фестиваль в Новокиневске.

— Ах да, точно! — Андрей Филиппович оскалился, пытаясь улыбнуться. Получилось нервно. И он все время косился в сторону окна. — Да-да, мне все нравится, я уже по телефону говорил… Или это я с Васей разговаривал?

— По поводу фестиваля — с Васей, — сказал я. — А насчет концерта…

— А это не одно и то же разве? — мелко заморгал он.

— Почти, — сказал я. — Василий сказал, что мы должны договориться насчет помещения, и…

— Ах да, да, — суетиливо закивал он. — Где-то я тут записывал… Сейчас!

Андрей Филиппович принялся с грохотом выдвигать ящики стола и бормотать что-то себе под нос. На окно коситься тоже не забывал.

— Так! — сказал он, торжественно положив перед собой бумажку, как будто вырванную из тетрадки в клеточку. — Помещение. У нас с вами есть вариант провести мероприятие во дворце культуры имени Ленина. Это триста мест.

— Сидячих? — уточнил я. — А перед сценой пространство освободить можно?

— А? — встрепенулся Андрей Филиппович. — Вроде бы, да… Надо посмотреть. Или вот еще вариант есть. В столовой деревообрабатывающего завода. Вы не делайте такое лицо, юноша! Столовая в историческом здании, она даже лучше актового зала в городской администрации выглядит!

Разговор перешел в конструктивный. Что там за циклопическая столовая, которую мне так старательно пытался «поженить» Андрей Филиппович, я пока плохо себе представлял. Но вот что такое «тысяча посадочных» мне было отлично понятно. В голове заработал калькулятор. По всему получалось, что выгоднее, конечно же, брать столовку. Вот только есть нюанс — взять-то несложно. Но нужно еще собрать это самое количество. За проценты чиновник работать отказывался. Только гарантированная сумма, только хардкор.