90-е: Шоу должно продолжаться 10 (СИ) - Фишер Саша - Страница 31

Я сыпанул в яблоки, ставшие уже похожими на янтарно поблескивающее яблочное варенье этой самой корицы с сахаром из бумажного пакетика. И кухню заполнил волшебно-праздничный аромат кондитерской. Крышесносный прямо-таки. Собственно, этот рецепт я из-за вот этого эффекта и запомнил. Делать просто, произвести впечатление легко.

Я выключил плиту, снял с сушилки три глубоких тарелки, разложил по ним брикеты пломбира, сняв с них предварительно вафельные корочки. Разломал ложкой, чтобы придать художественного хаоса. И выложил сверху ставшие полужидкими яблоки с корицей. Ну и чтобы все стало еще прикольнее — распластал ножном вафельные пластины на неровные треугольники и повтыкал их в каждую из порций.

— Вуаля! — я расставил тарелки по столу. Посмотрел на это дело критически, хлопнул себя по лбу, поняв, что ложки-то я и забыл. Достал ложки, выдвинул из-под стола табуретку и уселся за стол тоже. — Вот теперь мы готовы к беседе. Хотя нет, стоп! Сначала — мороженое, потом все остальное. А то оно растает, и будет совсем не то. Лады?

Если у девушек и были возражения, то высказывать они их не стали, и честно взялись за ложки. На мой вкус вышло слишком сладко, конечно, но я как-то так и хотел.

— Теперь уже можно говорить? — строптиво сказала Кристина, выскоблив из тарелки последние капельки подтаявшего пломбира. Слез в глазах уже не было, истерических ноток тоже. Ну и мне этого перерыва хватило на то, чтобы собраться с мыслями и прокрутить в голове несколько возможных сценариев. Как беседы, так и дальнейшего развития событий.

— Я не понимаю, почему Ева ко мне прицепилась, — сказала Кристина, не дожидаясь, когда ей кто-то ответит. — Я уже все продумала. Через пару недель я как бы упаду с лестницы, позвоню Саше из больницы и со слезами сообщу, что у меня случился выкидыш из-за травмы. А справку мне напишет Егор, он на скорой работает. Так что все будет четко…

— Нет! — Ева покачала головой. — Ты должна сказать ему правду!

— Да что ты прицепилась к этой правде? — вспылила Кристина. — Кому от нее лучше-то станет⁈

— Всем лучше, — отрезала Ева. — Вранье всегда тянет за собой еще большее вранье. И потом станет только хуже.

— Да это какой-то идеалистический бред! — Кристина хлопнула по столу ладошкой. — Ты подумала, как Саша это все воспримет?

— А по-твоему лучше, чтобы он был такой болванчик, которому навесили лапшу на уши? — прищурилась Ева. — Ты же сама говорила, что его любишь?

— Люблю, — подтвердила Кристина, не могнув глазом. Без паузы и промедления. — Поэтому и не хочу его расстраивать.

— Так, брэк, — сказал я. — Давайте чутка вернемся назад и обозначим наши с вами условия задачи. Во всяком случае, я для себя их обозначу вслух, как оно с моей стороны. Дано. Есть Саня, которого мы все любим, наш фронтмен, голос, ум, честь и совесть. Он накосячил, за что и получил ответку от Кристины. В виде фантомной беременности. Кристина рассчитывала, что он испугается и начнет ныть. Но вместо этого он внезапно воспылал энтузиазмом. Кристина, как думаешь, он тебя не троллит? — Что делает? — захлопала ресницами Кристина.

— Ну, дуркует, — объяснил я. — Делает вид, что счастлив, а на самом деле просек твой план с первой секунды.

— Стопроцентное нет! — заявила Кристина. — Он слишком простой, чтобы вот так… Я понимаю, о чем ты говоришь, но поверьте мне, точно-точно нет! Он правда ужасно хочет быть отцом, уже даже в детский мир меня таскал…

— Окей, — кивнул я. — Принято. Теперь дальше. С другой стороны. Кристина. Ты оказалась чертовски ценным специалистом. Прямо магию какую-то творишь. Сначала из Астарота сделала натуральную такую рок-звезду, теперь вот Кирюха заблистал так, что на него девицы скоро вешаться начнут. Короче, ты крутая. Я не хочу тебя потерять. Держи это в голове, пожалуйста.

— Я… — Кристина опустила голову. — Спасибо.

— Едем дальше, — сказал я. — На самом деле, дальше идет мой косяк. Я как-то пробакланил начало истории, надо было сразу тебя остановить. Но я тогда как-то не очень серьезно отнесся к этой затее, так что… Так, выглядит так, будто я оправдываюсь, хреновая тема. В общем, косяк признаю. Не пресек. А надо было. Я не то, чтобы стопроцентный фанат полной и кристальной правдивости, всегда есть всякие варианты. Но есть некоторые вещи… В общем, Кристина, в вопросе «сказать правду или скрыть» я однозначно на стороне Евы. Хотя и отлично понимаю, что реакция Астарота может быть… ну… всякой.

— Кристина, послушай меня, пожалуйста, — тихо сказала Ева, протянула руку через стол и коснулась руки Кристины. — Я понимаю, что это выглядит, будто я лезу не в свое дело, как какая-нибудь Железная Кнопка. Но я не могу по-другому. Не в этом случае. Понимаешь… Я когда еще в школе училась, заметила фишку, что если наврать про то, что болеешь, чтобы урок прогулять или что-то еще такое, то потом обязательно правда заболеешь. Еще и хуже, чем наврала. А тут… Выкидыш — это же ложь про смерть вашего ребенка, получается. Про того ребенка, о котором Астарот, оказывается, мечтает. Нельзя про такое врать. Просто нельзя, и все.

«Обожаю тебя», — подумал я, глядя на Еву. А ведь та же фигня, а! Никогда не врал, что приболел, чтобы куда-то не ходить, именно исходя из соображений, что это вранье обязательно аукнется.

— Блин, я как-то не думала с этой стороны… — Кристина опустила голову еще ниже. — Но я все равно не знаю, как сказать так, чтобы… ну… Чтобы мы не поругались.

— Чужая душа — потемки, — я развел руками. — Мы для этого, в частности, тут с вами и секретничаем, чтобы все сделать в лучшем виде. И не поругаться, потому мы все друг для друга ценны, ведь правда?

Я нашел под столом руку Евы и пожал ее. Не знаю, много ли в ее речи было продуманного расчета, или это был искренний порыв, но сказала она это чертовски вовремя.

— Вообще-то он пехался с какой-то левой телкой, — сказала вдруг Ева. — Так-то нормально будет двинуть ему за это под дых. А мы тут переживаем, как бы Сашеньке моральную травму не нанести. Да блин, так и сказать, как есть! Мол, размечтался, хрен моржовый, губу закатай. Сначала на коленях передо мной ползай и прощения проси за то, что совал свои части тела в какую-то лахудру. А уже потом, может быть, мы с тобой и про детей, и про свадьбу поговорим…

— Я тебя обожаю, — теперь уже вслух проговорил я и от смеха чуть под стол не упал.

Кристина подняла лицо и распахнула свои кукольные глазищи. Беззвучно открыла-закрыла рот, как будто ей на голову вылили ведро ледяной воды. Потом тоже засмеялась.

— Ну а если он… — нахмурила брови Кристина после того, как приступ веселья нас отпустил. — Если он закозлит, полезет в бутылку и… вот это все?

— Дадим объявление, что нам нужен другой вокалист, — я пожал плечами. — Шучу, конечно. Думаю, все будет нормально.

— … и сейчас я представила себе его лицо… — со злорадной улыбкой проговорила Кристина.

— А что она умеет? — спросил Василий, вытаскивая зубами пробку из болгарского бренди «Слынчев бряг». Я так удивился этому факту, что даже вопрос пропустил мимо ушей.

— Ах это? — Василий покачал бутылочкой в воздухе. Потом плеснул себе в стопку. Шумно выдохнул, заглотил одни глотком, сморщился страдальчески и запихал себе в рот ломтик лимона целиком. — Да понимаешь, какая петрушка, Вовка, есть у меня один кореш вредный, который сначала сговорились, что он у меня партию этой бормотухи возьмет. Ну я и пригнал грузовик. А он в отказ. Мол, гадость жуткая, не хочу такое продавать. А я ему: «Зато дешево, братан! Все окрестные синюганы высосут за здрасьте!» А он — нет, и все. Говорит, возьму, только если ты сам неделю будешь это твое бренди пить. И на что только не пойдешь ради хорошей прибыли…

— И ты даже когда он не видит это пьешь теперь? — усмехнулся я.

— Как видишь! — развел руками Василий. Налил еще одну порцию, понюхал, скривился снова. — Но мое слово — кремень. Сказал — как отрезал! Ну и все такое.

— А если он опять в отказ пойдет? — спросил я. — Скажет, что не верит, что ты честно условия сделки выполнил.