Серый кардинал - Френсис Дик - Страница 6

• Предыдущая
• 6/53
• Следующая

— Шельма, — пробормотала она.

Конечно, я обернулся, чтобы увидеть причину такого почти космического неодобрения. Причиной оказалась худая, словно высушенная на летнем солнце, женщина лет сорока, с горящими глазами. Белое платье без рукавов эффектно подчеркивало загар. Блондинка. Плюс жизненная сила.

— Оринда! — прошипела себе под нос драгоценная Полли.

Оринда, обойденный кандидат, изо всех сил старалась затмить предпочтенного соперника. Она носилась по комнате, трагически обнимая каждого, одновременно громко вещая:

— Да-а-а-а-агуша, мы должны сделать для партии все, даже если избиратели допустят страшную ошибку...

— Будь она проклята, — фыркнула драгоценная Полли и сообщила мне, что эта особа сама себя выдвинула в кандидаты.

Конечно, Оринду все знали. Она ухитрилась заставить операторов местной телевизионной компании ходить за ней по пятам. Так что, когда отснятый материал попадет на экран, ее стройная фигура в белом платье будет «аппаратной свиньей»[2]. Драгоценная Полли спокойно курила и шипела, бросая мне под ноги обрывки сведений, точно она бы взорвалась, если бы хранила их в себе.

— Знаете, Деннис был очень приятный. Не могу понять, почему он женился на этой гарпии.

У драгоценной Полли, наделенной своеобразной угловатой приятностью, было одно из тех удлиненных лиц, которое явно излучало сконденсированную доброту и благожелательность. Она, как и обычно, накрасила губы темно-малиновой помадой, которая не шла ее желтоватой коже.

— Деннис говорил нам, что хочет, чтобы мы выбрали Оринду. Она заставила его сказать это. Он знал, что умирает.

Оринда сверкнула белыми зубами перед камерой очередного фотографа.

— Он из «Газеты Хупуэстерна», — негодующе сообщила драгоценная Полли. — Она попадет на первую страницу.

— Но она не попадет в парламент, — заметил я. Взгляд Полли сфокусировался на мне. В нем мелькнуло нечто вроде проснувшегося интереса.

— Да, вы сын своего отца! Именно способность Джорджа определять существенные моменты склонила нас в его пользу. В избирательном комитете нас было семнадцать. И вначале большинство думало, что очевидный выбор — это Оринда. Я знаю, она считала вопрос решенным...

И недосчиталась драгоценной Полли, подумал я. Полли и других такого же склада ума.

— Не понимаю, как у нее хватило отваги привести любовника! — проворчала Полли.

— М-м-м, — промычал я. — Что?

— Мужчина, который стоит сзади. Он был лучшим другом Денниса.

До меня не дошло, почему, если человек лучший друг Денниса, то он автоматически становится любовником Оринды. Но прежде чем я успел спросить, Полли отозвали по какому-то делу. Лучший друг Денниса, ухитрившийся даже в смокинге выглядеть неприметным, казался скорее рассеянным, нежели внимательным. Но он, словно приклеенный, преданно стоял за спиной Оринды. Он был больше похож на телохранителя, чем на любовника.

Немного позже я сообразил, что и мистера Босса тенью сопровождал телохранитель, но на сей раз настоящий. Внимание молодого, мускулистого на вид парня было сосредоточено на толпе, а не на хозяине.

Интересно, сознает ли отец, что ценой успеха, когда он поднимется по выбранной им лестнице, будут телохранители.

А тем временем отец стал обходить собравшихся, жестами показывая, чтобы я присоединился к нему. Так я начал практиковаться в мастерстве миссис Босс. Но мне было далеко до нее. Я мог играть, а она жила в своей роли.

Началось общее движение к столовой, куда из холла вела соседняя дверь. Там стояло слишком много столов, каждый на десять персон, в слишком маленьком пространстве. Место каждого определяла карточка с именем. Мы с отцом вошли почти последними. И тут меня ждал сюрприз, хотя мы и не предполагали, что будем сидеть за одним столом. Отца, естественно, поместили с Боссами и председателем избирательного комитета. Меня оттеснили к дальней стене между миссис Леонард Китченс и Ориндой. Обнаружив, какое ей отвели недостойное место, Оринда запылала яростью, словно факел, горящий белым пламенем. Вся дрожа, она стояла и пыталась привлечь общее внимание, постукивая ножом по бокалу. Но звук терялся в общем гуле восьмидесяти человек, разговаривавших и стучавших, занимавших свои места. Взрывы злости Оринды едва ли распространялись дальше ее вилок и ножей.

— Это оскорбление! Я всегда сижу за главным столом! Я требую...

Никто не услышал.

Сквозь толпу я видел, как драгоценная Полли деловито усаживает отца на почетное место, и ироническая догадка мелькнула у меня в голове. Обида Оринды — дело рук Полли.

Я вежливо застыл, ожидая, пока она сядет. Оринда смерила меня взглядом. Глаза зеленые. Ресницы черные. Кожа намазана сценическим гримом.

— А вы кто? — спросила она, потом нагнулась и моментально увидела имя на карточке перед моим прибором. Узнав, кто я, она потеряла дар речи и осталась с открытым красным ртом.

— Я его сын, — запинаясь, пробормотал я. — Могу я подвинуть вам стул?

Она повернулась ко мне спиной и заговорила со своим телохранителем (любовником?), лучшим другом покойного мужа, бесцветным существом с пассивным лицом.

— Сделай что-нибудь! — бросила ему Оринда. Равнодушным, невыразительным взглядом он посмотрел мимо нее в моем направлении и оттеснил меня как что-то незначительное. Потом подвинул Оринде стул и усадил ее. К моему удивлению, она подавила большую часть своей агрессивности и села с каменным видом и прямой спиной, смирившись с тем, что ничего не может изменить.

В школе мы много узнаем о власти. Кто имеет власть и кто не имеет. (Я не имел.) Недооцененный компаньон Оринды имел власть, которая легко затмевала ее собственную, и тем эффективнее; чем была незаметнее.

Миссис Леонард Китченс, справа от меня, похлопала по стулу, приглашая сесть. А потом добавила словами, чтобы я занял свое место. Миссис Леонард Китченс, крупная, уютная, в свободном цветастом платье и с певучим дорсетским акцентом, сообщила мне, что мой отец выглядит слишком молодым, чтобы иметь такого взрослого сына.

— Да, но я его сын, — подтвердил я. Сам Леонард, сидевший от нее по другую руку, раздраженно ощетинившись усами, безуспешно пытался беседовать через жену и меня с Ориндой. Я предложил ему поменяться местами, но жена резко возразила: «Нет!»

Дар миссис Леонард Китченс вести легкий разговор приятно скоротал нам обед (салат из яиц, цыпленок, клубника). И я узнал, что «ее Леонард», ее муж, по профессии садовод, фанатичный приверженец партии и болельщик «Манчестер Юнайтед».

За цыпленком миссис Китченс, к моему удивлению, упомянула, что Деннис Нэгл был заместителем министра в департаменте торговли и промышленности, а не простым членом палаты общин, как я почему-то предполагал. Если отец выиграет выборы, он останется в смысле карьеры далеко позади Денниса.

— Наверно, мне не надо бы говорить вам, дорогой, — словно заговорщик шептала мне в правое ухо миссис Леонард Китченс, — но Полли очень рискованно переставила карточки с именами, чтобы посадить Оринду рядом с вами.

Я видела, как она это делала и смеялась. Полли никогда не нравилась Оринда.

— Шепот стал еще тише, чтобы слова не достигали ушей дамы, сидевшей слева от меня. — Оринда в глазах избирателей стала замечательной женой депутата.

Она очень хорошо открывает праздники и события такого рода. Но надо признать, что иногда у нее проявлялось желание командовать Деннисом. Мой Леонард был на собрании избирательного комитета и, конечно, голосовал за нее.

Знаете, мужчины всегда на ее стороне. — Обширная леди откинулась назад и склонила набок большую голову, разглядывая меня. — Конечно, вы еще очень молоды.

К собственному неудовольствию, я почувствовал, как покраснел. Миссис Китченс добродушно засмеялась и принялась за клубнику. Оринда Нэгл полностью игнорировала меня и безостановочно изливалась в жалобах своему спутнику. На что он отвечал только ворчанием. Я подумал, что лучше бы мне быть где-нибудь в другом месте.

• Предыдущая
• 6/53
• Следующая