Тихоня (СИ) - Бэк Дж. Л. - Страница 32

— Ты укусила меня. — Это скорее удивленное утверждение, чем вопрос. — Из-за тебя у меня пошла кровь.

Я пожимаю плечами, хотя в голове раздаются крошечные тревожные звоночки, говорящие, что следует бежать. Чем менее интересным вызовом я покажусь Дрю, тем больше вероятность, что он отстанет.

— Хорошо. Тогда мы квиты. Раз уж ты знаешь, что лишил меня девственности и заставил истекать кровью.

Он склоняет голову набок, явно обдумывая мое заявление.

— Наверное, но есть и другие способы заставить меня истекать кровью. Способы, которые не включают в себя выведение меня из себя.

— Будет справедливо, если я буду выбирать обстоятельства, при которых ты истешешь кровью, раз уж ты выбрал мои без моего согласия.

Похоже, все это оборачивается против меня, потому что вместо того, чтобы предостеречься, он выглядит любопытным и заинтересованным.

— Каждый раз, когда мне кажется, что знаю, что ты сделаешь дальше, ты меня удивляешь. Мне это нравится. Мне нравятся шок и неопределенность. Ты непредсказуема, воплощение хаоса в моем безумии.

— Я не хочу быть для тебя кем-то. Все, чего я хочу, это понять, что тебе от меня нужно, чтобы я могла выполнить это обязательство и убраться к чертовой матери с твоего радара. Другие девушки могут счесть романтичным то, на что ты идешь, чтобы получить к ним доступ, но я не такая.

Он оглядывает меня с ног до головы, его взгляд голодный и требовательный.

— Поверь мне, я знаю, и это делает тебя еще более привлекательной. Как я уже говорил, чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я сжимаю свою хватку.

Осознание того, что он не собирается исчезать и оставлять меня в покое, обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

— Умоляю тебя, пожалуйста. Я никому не расскажу о том, что произошло в лесу. Я никто. Ничто. Я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Хочу быть незаметной и слиться с фоном.

— Я уже говорил тебе, Мэйбел. Ответ отрицательный. Я никуда не уйду. Не могу забыть о твоем существовании. Не тогда, когда я только что открыл для себя твою красоту. Ты моя. Прими это, и тебе будет лучше. Не принимай, и так будет лучше для меня. Выбор за тобой.

Его тон кристально ясен. Он говорит искренне, и это пугает не меньше, чем тот факт, что я привлекла внимание мужчины, который, похоже, намерен удержать меня, несмотря ни на что.

ДРЮ

В некоторые дни, что случаются редко, ад на моей стороне. И под адом я подразумеваю, что заплатил одной из медсестер, ухаживающей за моей матерью, чтобы та сообщила, когда отец покинет поместье на длительное время. Телефон снова звонит и мой личный бухгалтер сообщает, что перевод сестре Хелен был сделан. Она каждый раз получает премию, когда мне удается прокрасться в поместье, чтобы повидаться с матерью без ведома отца, потому что он всегда устраивает скандал, если застает меня там, особенно если я все еще нахожусь с ней, когда он приезжает. При этом без проблем бросая мне в лицо, что я вижусь с ней недостаточно часто. Самый законченный нарцисс, которого я когда-либо встречал.

Провожу руками по мокрым волосам и ускоряю шаг к мотоциклу, стоящему в гараже Милл, которым почти не пользуюсь. Водитель отца обычно отвозит меня в любое место, если только я не решаю идти пешком, но не в этот раз. Когда уходил, в доме было тихо, и я молниеносно принял душ, прежде чем спуститься по лестнице и выскочить за дверь.

Еще рано, девять часов, но солнце уже выглядывает из-за деревьев близлежащего леса.

Я улыбаюсь, вспоминая, как в последний раз был в этом лесу. С Бел.

Чертова Бел.

Дотрагиваюсь до нижней губы, из которой текла кровь, и снова улыбаюсь, кожа растягивается и по крошечному порезу пробегает острая боль. О да, она гораздо лучше, чем я думал. Прекрасный, хаотичный беспорядок, который я намерен замарать.

Мотор ревет под ногами, вибрируя в теле. Этот звук и ощущения заставляют скучать по езде на этой штуке. По ветру, развивающему мои волосы, по скорости и маневренности. Нажимаю на газ, набирая скорость и мчусь по дороге. До поместья совсем недалеко, и я ненавижу, как быстро это происходит.

Подъезжая к воротам охраны, притормаживаю и завожу байк в ближайшие кусты на тот случай, если кто-нибудь проедет мимо и узнает мой мотоцикл. Мне не нужно, чтобы кто-то звонил отцу и рассказывал ему всякое. Мои ботинки хрустят по гравию, когда я подхожу к зданию охраны. Билл, как обычно, стоит на страже, его лицо напряжено, а глаза следят за территорией. Билл — приятный парень, ему чуть за сорок, и он довольно хорошо сложен. Он устроился сюда пять лет назад, после того как таинственным образом исчез прошлый охранник.

Лезу в задний карман джинсов и достаю стодолларовую купюру. Протягиваю ее ему через маленькое окошко, и он качает головой, нахмурившись.

— Я уже говорил тебе полдюжины раз, парень, ты не обязан мне платить. Моя работа — открывать и закрывать эти ворота и следить за тем, кто входит и выходит. Я уже обещал тебе, что не скажу твоему отцу.

Дело в том, что я ему не верю. Я не доверяю никому, кто работает на моего отца. Если бы понадобилось, они бы бросили меня под автобус, как только их работа оказалась бы под угрозой. Деньги — это просто бонус, способ напомнить им о том, что нужно держать язык за зубами.

— Не пойми меня неправильно, Билл, но я никому не доверяю, включая тебя, так что возьми деньги и считай это своего рода гарантией.

Он знает, что к чему, но говорит одно и то же каждый раз, когда я появляюсь и протягиваю ему деньги. Он слегка колеблется, а затем быстро сует деньги в карман. Улыбаюсь и жду, пока он выскользнет из караулки и тихо откроет ворота вручную, чтобы пропустить меня.

Это не идеальная система, и она требует совпадения нескольких ключевых элементов, но усилия всегда стоят того, чтобы увидеть улыбку на лице моей матери.

Бегу по длинной подъездной дорожке и срезаю путь через задний двор к кухонной лестнице и маленькой двери. Она никогда не заперта, как и сегодня, когда я поворачиваю ручку и проскальзываю внутрь. Если кто-нибудь из персонала увидит меня, то ничего не заподозрит. Мало кто знает, как строго отец контролирует мои визиты.

Руки становятся липкими и я быстро вытираю их о джинсы. Прошло слишком много времени с прошлого визита, и я чувствую себя куском дерьма из-за того, что не повидался с ней раньше. Но из-за учебы, футбольных тренировок и моих обязательств перед Милл было трудно улизнуть.

Меня гложет чувство вины, пока иду по длинному коридору, ведущему в апартаменты мамы. Стены украшены фотографиями нашей семьи, нас троих. На снимках мы изображены как большая счастливая семья, но я то знаю, что это не так. Изо всех сил стараюсь не смотреть на них, когда прохожу мимо. Это все притворство, гребаная ложь. В конце коридора поворачиваю налево и захожу в ее крыло. Поскольку болезнь мамы прогрессировала, отец решил, что для нее будет лучше переехать в другое крыло, поэтому теперь они занимают разные части дома. Вероятно, для того, чтобы он в любой момент мог трахнуть одну из шлюх, которых приводит домой.

Во мне закипает гнев, но я подавляю его, когда вхожу в спальню. Не позволю своим мыслям о нем омрачить этот визит. Когда вхожу, медсестра бросает на меня взгляд и кивает, после чего идет к двери в другом конце комнаты, чтобы оставить нас наедине.

Не успеваю подойти к постели матери, как она заговаривает.

— Эндрю Брайан Маршалл, тебе лучше остановиться и объяснить, почему ты так долго не навещал меня. Знаю, учеба и футбол важны, но сама я не могу к тебе приехать. Может, я и больна, но я все еще твоя мать, или ты забыл об этом?

От резкости ее слов мне трудно испытывать что-то, кроме вины и стыда. Опускаюсь на стул рядом с ее кроватью и протягиваю к ней руку, нежно переплетая наши пальцы.

— Прости, мам. Не хотел заставлять тебя ждать так долго. Просто в университете все идет наперекосяк. Я не забыл про тебя. Как я мог так поступить?