Очерки по истории русской церковной смуты - Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович - Страница 25

Фигура Константина Мещерского символична: в этот первый месяц обновленческого раскола широким потоком потекли к «Живой Церкви» провокаторы и честолюбцы, подхалимы и моральные дегенераты. «Живая Церковь» стала ассенизационной бочкой русской церкви», — с сердечной болью восклицал Антонин Грановский.

«А-га-фан-ге-ла!» — такие крики раздавались в те времена на диспутах, как писала Ольга Форш.

Митрополит Ярославский Агафангел действительно был в то время, согласно патриаршей резолюции, юридическим главой Русской Православной Церкви. Это одно уже делает его исторической личностью, и историк церковной смуты обязан рассказать о нем.

Митрополит Агафангел (в миру Александр Лаврентьевич Преображенский) родился в 1855 году в семье протоиерея Тульской епархии. Будучи в 1922 году почти семидесятилетним старцем, митрополит Агафангел прошел к этому времени долгий и многотрудный жизненный путь. Окончив в 1881 году Московскую духовную академию, Александр Лаврентьевич женится на своей землячке, дочери тульского священника, и 15 августа 1881 года получает назначение в город Раненбург Рязанской губернии в качестве учителя латинского языка местного духовного училища. 7 декабря 1882 года его переводят в город Скопин в качестве смотрителя тамошнего духовного училища. Тихий, ровный по характеру, спокойный человек, Александр Лаврентьевич никогда не помышлял о духовном звании и, вероятно, так и провел бы всю жизнь в каком-нибудь Скопине около своей любимой жены, но вскоре его неожиданно постиг тяжелый удар: в 1884 году в один день умерла его жена и маленький сын. 7 марта 1885 года Александр Лаврентьевич принимает монашество с наречением ему имени Агафангел — вестник любви.

10 марта 1885 года новопостриженный инок был рукоположен в иеромонахи, а 4 декабря 1886 года он назначается в далекую Сибирь, инспектором Томской духовной семинарии; 14 декабря он возведен в сан игумена. Молодой монах оправдывает свое новое имя, отличаясь своей исключительной любовью к детям. «Вы, дети, — трогательно говорил он впоследствии, будучи уже архиепископом Ярославским, при посещении одной из школ, — наша радость, наше счастье и наша печаль. Вы наше будущее. Мы сходим со сцены и передаем нажитое нами вам. Оглядываясь назад, мы видим свои ошибки. Дай вам Бог избежать их». (См.: Ярославские епархиальные ведомости, 1914, № 7.) 20 января 1888 года он назначается ректором Иркутской духовной семинарии, а 15 июля 1889 года появляется указ о бытии ему епископом Киренским, викарием Иркутской епархии. 10 сентября 1889 года происходит епископская хиротония. Вопреки обыкновению, эта хиротония происходит не в Петербурге, а здесь же, в Сибири, в монастыре под Иркутском. Хиротония совершена епископом Томским Макарием и местным иркутским владыкой. Вскоре епископ Агафангел назначается в Тобольск. Он остается в Сибири до 1903 года, когда переводится в Ригу. Здесь в 1906 году епископ зарекомендовал себя как либеральный и гуманный архипастырь: благодаря его стараниям была спасена большая группа молодых людей, приговоренных военно-полевым судом к смертной казни. После краткого пребывания затем на Виленской кафедре архиепископ Агафангел указом от 2 января 1914 года переводится в Ярославль на место архиепископа Тихона. «Вы любили его, прошу вас и меня принять в любовь свою», — такими словами начал свою деятельность в Ярославле новый владыка». (Ярославские епархиальные ведомости, 1914, № 3, с.139.) Владыка Агафангел действительно пользовался любовью духовенства и мирян Ярославской епархии, которой он правил в течение долгих лет, сначала в сане архиепископа, а с 1918 года в сане митрополита.

Получив известие о назначении его заместителем патриарха, митрополит Агафангел занял (на первый взгляд) странную позицию: не приезжая в Москву и оставаясь в Ярославле, он в течение целого месяца не подавал о себе никаких вестей. Когда в первые дни раскола в Ярославль

приехал В.Д.Красницкий, владыка дал ему уклончивый, ни к чему не обязывающий ответ. Так же уклончиво отвечал он и другим живоцерковникам, которые к нему обращались. В этом отношении интересен разговор, который имел с ним ярославский протоиерей П.Н.Красотин, также примкнувший к «Живой Церкви» (впоследствии крупный обновленческий деятель), в присутствии епископа Ростовского Иосифа (Петровых).

«— Правда ли, что вы назначены местоблюстителем патриаршего престола? — спросил я митрополита Агафангела.

— Да, — и показал патриарший указ.

— Каким образом вы станете управлять церковью, когда в Москве учреждено ВЦУ?

Агафангел стал уверять, что там собрались неведомые ему лица, которые через месяц отбудут на свои места, и он с честью займет их место.

— Ваше Высокопреосвященство! Вы как будто живете́на другой планете: ужели вы не знаете, как страдает Церковь, и откладываете свой отъезд на месяц?

— Я поеду в Москву через неделю, когда устрою здешние дела.

— Какие дела? Ведь у вас на этот счет есть викарии, могущие управлять в ваше отсутствие.

— Вы, о. Красотин, очень горячи, через месяц я торжественно приеду туда.

— А если случится что-нибудь недоброе?

— Ничего не случится.

— Не следует ли передать управление церковью старейшему епископу, раз вы не можете управлять ею?

— На это патриарх не уполномочил меня, и я не знаю, кто — старейший.

— Оставьте себе на всякий случай преемника.

— Вы беспокоитесь за церковь больше меня, а учить вам меня не следует. Вы предатель церкви».

(Вестник Священного Синода, 1925, 25 января, № 1, с. 1–2.)

Поведение митрополита Агафангела действительно является совершенно необъяснимым, если не знать одной детали: в течение месяца велись секретные переговоры между Е.А.Тучковым и митрополитом Агафангелом. Е.А.Тучков, которого ВЦУ считало своей главной опорой, в переговорах с митрополитом выражал желание как можно скорее отделаться от этого несолидного учреждения и поддержать Агафангела. Однако и от Агафангела ожидался ряд уступок; он должен был заявить об отходе от политической линии патриарха Тихона. После месячных переговоров, видя, что дело не сходит с мертвой точки, митрополит Агафангел неожиданно обратился к русской церкви с воззванием, отпечатанным в какой-то подпольной типографии и очень быстро разошедшимся по Москве и по другим городам.

«ПОСЛАНИЕ

Заместителя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси,

Митрополита Ярославского Агафангела

к архипастырям и всем чадам Православной Русской Церкви.

Благодать Вам и мир от Бога и Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Святейшему Патриарху и Отцу нашему Тихону угодно было от 3–16 мая 1922 года обратиться ко мне со следующей грамотой: (см. выше, в послании приводится текст грамоты. — Авт.). Во имя святого послушания и по долгу моей архиерейской присяги, я предполагал немедленно вступить в отправление возложенного на меня служения церкви и поспешить в Москву, но вопреки моей воле, по обстоятельствам от меня не зависящим, я лишен и доныне возможности отправиться на место служения. Между тем, как мне официально известно, явились в Москве иные люди и встали у кормила правления русской церковью. От кого и какие полномочия получили они, мне совершенно неизвестно. А потому я считаю принятую ими на себя власть и деяния их незакономерными. Они объявили о своем намерении пересмотреть догматы и нравоучения нашей православной веры, священные каноны святых Вселенских Соборов, православные богослужебные уставы, данные великими молитвенниками и подвижниками христианского благочестия, и организовали новую, именуемую ими «Живую Церковь».

Мы не отрицаем необходимости некоторых видоизменений и преобразований в служебной практике и обрядах. Некоторые вопросы этого рода были предметом рассмотрения Всероссийского Собора 1918 года, но не получили решения вследствие преждевременного прекращения его деятельности по обстоятельствам тогдашнего времени. Но во всяком случае возможные изменения и церковные реформы могут быть произведены только Соборной властью, а посему я почитаю своим долгом по вступлении в управление делами церкви созыв Всероссийского Поместного Собора, который правомерно, согласно со словом Божиим и в меру правил святых Вселенских Соборов, этих первых и основных источников нашего церковного строительства, рассмотрит все то, что необходимо и полезно для нашей духовной жизни. Иначе всякие нововведения смогут вызвать смятение совести верующих, пагубный раскол между ними, умножение нечестия и безысходного горя. Начало всего этого мы уже с великою скорбью и видим.