Кузнец хаоса (СИ) - Пастырь Роман - Страница 37

Но что-то я отвлёкся. Лето. Практика. Тяжёлая ковка и эксплуатация детского труда.

Работал я не в одном месте, а почти на всём производственном цикле металла. Который начинался с первичного цеха или с мастерской обжига. Я приходил туда, смотрел, как мастер принимает материал, перетаскивал тяжёлые ящики с рудой или углём. Дальше разминался, брался за молот и дробил урундур. В изначальном виде это крупные комья металла, довольно твёрдые. Их дробили до состояния крупного песка, чтобы дальше смешать с магическим углём. Ну, не прям магическим. С углём из дуба, который прорастал в особой зоне. Дорогая штука, между прочим. Особенно если посчитать, сколько его нужно.

Сколько требуется усилий, чтобы раздробить один кусочек урундура? Да как сказать. Обычный человек, если и справится, то обычным быть перестанет. Это ведь магический металл. Из урундура то и дело вылетали раскалённые искры. Это не обычная искра, а энергетическая. Которая летела, врезалась во что-то, взрывалась и устраивала небольшой стихийный выплеск. Если поймать искру на голую кожу, то ожог гарантирован. Поэтому молотом я махал, полностью закутавшись в защитный костюм. Что то ещё удовольствие. От искр он защищал, а от нарастающего давления — нет. И это, блин, не повышение энергетического фона. Такая сила не пригодна для поглощения. Халявы не было, я получал лишь возможность поработать в тяжёлых условиях, но никак не дополнительное развитие звёзд.

Зато в другом месте прибывало. Я не имел возможности ходить на мордобой и полноценно тренироваться, зато физической нагрузки было завались. За лето я раздался в плечах, руки и спина укрепились. Магическая выносливость тоже возросла. Как мне объяснил Дорохов, это отдельное умение, которое можно вот так вот тренировать. Можно и за счёт аспектов защиту повышать, но база нарабатывается специальными упражнениями и нагрузками. Тот же Дорохов от щедрот своих, ну, или не желая, чтобы я подох раньше времени, обучил медиации и как правильно чистить организм после такого. Я и не подозревал, что подобным надо заниматься. Мог бы догадаться. Странно было ожидать, что если народ так не любит работать с магическим металлом, то причина в том, что это тяжело. Был риск и здоровье испортить. Или звезды выжечь. Я вроде бы неплохо с этим справлялся, хотя не раз и не два замечал в конце дня, как очередная гадость налипла. Выглядела она как блеклая пыль во внутреннем пространстве. Если не приглядываться, то и не заметишь.

Закончив дробить, я замешивал металл с углём, строго по весу. Засовывал в печь, где поддерживалась определённая температура. И забывал об этом до самого вечера. Печь сама по себе была артефактом, присматривать за ней не требовалось. После этого я выходил на улицу, шёл к бочкам с водой, в так называемую летнюю помывочную, да опрокидывал на себя ведро.

Чистый кайф. Я прямо как сам металл. Сначала раскалялся, а потом резко остужался.

Полчаса отдыхал и приходил к кузнецу. Где лежали уже готовые заготовки урундура, сделанные в другие дни. То, что сегодня делал — достану вечером, остужу и оттащу в хранилище, которое расположено недалеко от источника, где заготовки будут насыщаться маной и «созревать» пару недель. Ну, или другой срок, в зависимости от требуемых изменений.

А вот в кузне я сначала разжигал горн, потом надевал защитный костюм, брал заготовку, раскалял её, обрабатывал молотом, внедрял магическую конструкцию на весь свой резерв, снова обрабатывал и остужал. Приходилось работать не по классическому варианту, где кузнец-артефактор берет грамм двести металла и работает с ним, вливая часть своего резерва. Я брал под килограмм и упахивался, обрабатывая его, чтобы оправдать слитый резерв.

Отличие подобной заготовки от руды в том, что вылетали не искры, а волны. Которые били куда сильнее. Это как… В позапрошлой жизни мне разок пришлось драться на берегу океана и меня загнали в воду, где нас всех накрыло волной. Если представить такую концентрированную волну, только не из воды, а из энергии — то станет понятно, через что я проходил плюс-минус на каждый третий удар молотом.

Изматывало это — просто жуть.

На один килограммовый брусок у меня уходило около часа. Дальше перерыв, восстановление энергии, обед и повторение цикла, два раза. Пропускная способность так себе, но это если не знать, что почём. Этот металл дальше пойдёт, как стабилизирующий контур к накопителям, и на одно изделие уйдёт около пятидесяти граммов.

Нормой считалось повысить качество энергоёмкости на тридцать процентов. Общую конструкцию из рун я сдавал отдельно. Ничего такого, всего лишь связка из пяти рун. Ха! Работа для опытного мастера, а не для ученика. Спасибо Дорохову, что позволил проявить себя. Стандартная схема из римских рун в моём исполнении выдавала тридцать один процент. Но я в качестве эксперимента переработал её на божественный язык. Сознательно был готов запороть заготовку и получить по шапке, но получилось лучше ожиданий. За пару недель я довёл свою схему до результативности в сорок пять процентов.

— Как ты это сделал? — спросил Дорохов, когда «вскрылись» подробности.

— Ну, я старался сделать свою работу качественно, — почесал я макушку и пожал плечами.

Проклятия напряглись, но я временно придавил их. Пока не время говорить правду.

— Так не бывает. Если ты используешь нужную схему, то предел у неё — максимум тридцать пять процентов у опытного мастера.

— Поправьте меня, Михаил Сергеевич, но вроде бы это зависит ещё и от таланта, восприятия, точности исполнения.

— Хочешь сказать, что у тебя настолько огромный талант? — скептически осмотрел он меня. — Ну, давай проверим. Сделаешь всю работу при мне.

Идея меня не обрадовала, но я подумал, а чего такого? В чём он меня обвинит? В том, что я выдаю качество лучше мастерского? В том, что магия другого цвета? Божественный язык выдавал белое свечение вместо золотого у римских рун. Что он и увидел, когда я сделал при нём всю работу.

— Это ещё что? — спросил он, заметил он базовое отличие при наложении заклинания.

— Где? — спросил я.

Мой голос из-под маски звучал искажённо, лица видно не было.

— Эварницкий, — вздохнул он. — Ты мне голову не дури.

Сам он, кстати, стоял без защитного костюма, используя вариацию энергетического доспеха. Удобно. Тоже такое заклинание хочу.

— Так и вы конкретнее спрашивайте, Михаил Сергеевич. Что не так?

— Цвет не тот. Ты использовал не римские руны.

— А что мне ещё использовать?

— Уж точно не современный язык. На атлантов тоже не похоже.

— Вы знаете руны атлантов? — оживился я. — Покажете?

— Не раньше, чем ты сдашь на старшего мастера, — поморщился он. — Так что это было?

— Я не имею ни малейшего понятия, почему цвет такой, какой есть.

И это правда. Я понятия не имел, почему божественный язык выдаёт белое свечение.

— Кончай дурить, — покачал он головой. — Я тебя не подпущу к материалу, если не расскажешь.

— Угрожаете? — снял я защитную маску. — А вы ничего не путаете, Михаил Сергеевич? Или, может, вы меня официально учеником назначили, а я и пропустил? Иначе непонятно, что за интерес к секретам рода.

— Так это секреты рода?

— Я говорил, что у меня дед артефактором был, — пожал я плечами.

Это здесь ни при чём, но пусть додумывает в нужном мне ключе.

— Пусть так. Но ты проверял этот секрет рода? На разных материалах? В разных условиях? Гарантируешь, что металл через месяц не рассыплется?

— Нет, не проверял и нет, не гарантирую. Если надо, буду работать строго по регламенту. Ну, если вас не интересует дополнительное качество.

— Не особо, — вздохнул он ещё разок. — Это придётся все схемы пересчитывать. Больше — не значит лучше. Впрочем, этим ты и займёшься, раз такой талантливый.

— Наказываете?

— Если ты считаешь наказанием возможность посмотреть схему сложного артефакта, то да.

Уел.

Как-то так моё лето и прошло. Я работал в кузнице, тренировался в самоочищении и магической ковке, сливал свою ману в заклинания, иногда ассистировал другим артефакторам, наблюдая, как они работают.