Младший научный сотрудник 7 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 20

— А сколько он у тебя стоит, этот катер? — задал я следующий вопросик.

— Семь тысяч песо, — нехотя ответил он, — когда новый был, сейчас дешевле.

— Это сколько же в долларах-то? — задумался я.

— Три штуки примерно.

Следующий час мы шли молча, ветер поутих, барашки спрятались, я уже начал радоваться, что путешествие наше вот-вот успешно закончится, но как оказалось, преждевременно.

— А это что за буруны впереди? — спросил я, разглядев что-то в неверном свете луны.

— Не знаю, — ответил сквозь зубы Хуан, — раньше вроде ничего тут не было.

— Очень похоже на подводные камни или на эти… на коралловые рифы, — вспомнил я прочитанное в энциклопедии, — я бы обошел это место стороной.

— Не учи ученого, — ответил он мне народной кубинской поговоркой, и мы только ускорили ход.

Очухался я, короче говоря, только когда волны выбросили меня на песочек какого-то берега… ни Хуана, ни его катера в пределах видимости не значилось…

Робинзон Балашов

Первым делом ощупал карманы — слава богу, запаянные документы и деньги лежали на месте. А вторым делом встал и осмотрелся… береговая полоса уходила далеко влево и вправо, прямо перед носом росли пальмы, и ни единой живой души. Разделся догола, развесил одежду на ветках, а сам начал прыгать и приседать, чтоб согреться — получилось, но не сразу. Солнце еще не выкатилось в небеса, но было относительно светло, значит раннее утро.

Где, интересно знать, сейчас матерый контрабандист Хуан-Антонио и его катер с мотором Судзуки, подумал я, но ничего конкретного не придумал. Кроме того, что надо будет пройтись по бережку, вдруг чего-то и обнаружится. А следующая мысль, что мне пришла, была шкурная — вторую-то половину денег для Хуана я заныкал… стал в результате богаче на пятьсот баксов, и на том спасибо пресвятой Деве Марии.

Одежда более-менее просохла через два примерно часа, я оделся и некоторое время решал, куда двинуться вдоль берега — на юг или на север. Выбрал, в конце концов, север, насколько я вспомнил карту, все основные обжитые места в Мексике там должны были находиться, в том числе и намеченный мной в качестве конечной точки Канкун.

Песочек тут рыхлый, конечно, был, но если идти вплотную к линии прибоя, то ноги даже и не проваливались. Так я отмахал добрых три-четыре километра, внимательно контролируя окружающую обстановку, но ничего необычного, кроме пальм и щебечущих попугаев на них, я не заметил. Поесть бы неплохо, такую мысль послал мне желудок, а я ему ответил в том смысле, чтоб терпел пока — ловить тут в этом смысле нечего.

По истечении часа ходьбы по берегу впереди замаячило нечто, напоминающее пристань, и сопутствующие ей постройки на берегу. Ну чего, на ходу посоветовался я сам с собой, надо идти сдаваться — всю жизнь ты в этих джунглях все равно прятаться не сможешь. Легенду только продумай…

— Ола, синьоры, — сказал я двум первым встреченным мексиканцам (они даже не в сомбреро были, а в обычных кепках с козырьками), — комо ллего а Канкун (как добраться до Канкуна)?

Тут надо отметить, что испанский я неожиданно начал понимать и даже разговаривать на нем получалось. Как так вышло, сам не знаю…

— А ты кто? — спросил меня один из них, подозрительно прищурившись. — Гринго?

— Нет, я испанский гражданин, — вспомнил я, что там у меня было написано в документах, добытых Роберто, — катался на катере, а он наскочил на камни и утонул — так я тут и оказался.

— Документы есть? — взял быка за рога второй мексиканец.

— Конечно, — улыбнулся я, — вот, — и я протянул ему паспорт с кактусом.

Он мельком глянул внутрь и тут же вернул его мне.

— Что не гринго, это хорошо, мы тут американцев не любим. Пошли, попробуем помочь тебе.

И этот второй товарищ развернулся и показал рукой, куда надо идти, ну а первый остался на месте, видимо, выполнять свою работу. Через пять минут мы зашли в какой-то дом… ну не дом, а хижину, у которой на крыше я увидел мощную антенну — то ли телевизионную, то ли радиосвязи.

— До Канкуна отсюда около сотни миль, — сообщил товарищ, — пешком дня четыре будешь добираться. Деньги есть?

— Есть немного, — не стал отпираться я, — песо и доллары.

— За двадцать баксов могу довезти тебя до окраины Канкуна, — продолжил он.

— А почему до окраины? — решил уточнить я.

— Там полиция злая, не хочется с ней связываться, — в доступной форме пояснил он. — Ну так что, согласен?

— Ясное дело согласен, — со вздохом отвечал я.

— Покажи деньги, — потребовал мексиканец.

Я вытащил из пакета полтинник с Грантом, более мелких купюр у меня не было.

— Сдачу сдам, когда доедем, — отобрал он у меня деньги, — сейчас заправлю машину и тронемся.

Автомобиль его оказался Тойотой-Раннер, пикап такой с очень большим дорожным просветом. Дизельный, судя по характерному звуку мотора. Пока я обошел эту технику кругом, мексиканец (имени которого я так и не узнал) управился с заводкой и пригласил меня на сиденье рядом с собой.

— Давно в Мексике? — спросил он у меня, когда мы выезжали за ворота его ранчо.

— Только что приехал, — даже не соврал я, — и сразу в такую передрягу попал.

— Как же у тебя документы не намокли, пока ты в море плавал? — поинтересовался он.

— Они в запаянном пакете лежали, — опять сказал я ему чистую правду. — А вы чем там занимаетесь на этом ранчо?

— Немного рыбу ловим, немного лошадей разводим, — пояснил он, обруливая между делом многочисленные ямы на трассе. — А у тебя что за профессия? И что ты вообще у нас делаешь?

— Я врач, — решил уж до конца не врать я, — широкого профиля. Сюда приехал, чтобы проконсультировать пару важных персон.

— Да то что! — довольно искренне удивился он, — и чего, много народу исцелил?

— Я не считал… но несколько десятков уже точно наберется.

— Лечить людей это уважаемая профессия, — протянул он, — может, и мне поможешь, тогда денег с тебя не возьму.

— Ну хорошо, амиго, — нехотя отозвался я, — рассказывай, что там у тебя болит и как давно…

Ничего особенно ужасного, включив свой внутренний рентген, я у этого гражданина не обнаружил. Ну печень увеличена, так это у всех лиц мужского пола после сорока, ну сосуды хреновенькие, но до тромбов тут было еще жить и жить. С поджелудочной, правда, у него много хуже дела обстояли, чем в среднем по больнице для этого возраста, вот про это я ему и рассказал.

— А больше ничего страшного? — справился он, — совсем ничего?

— Совсем ничего, амиго, — подтвердил я, и он аж расцвел. — Но поджелудочную все же не запускай, надо бы принять превентивные меры какие-то…

— Какие меры? — не понял он.

— Предупреждающие, — перевел я термин в более понятную плоскость, — креон, мезим, панкреотин… о, чеснок и сок свежей капусты тоже годятся. Капуста у вас тут растет?

— У нас все растет, — откликнулся он, — тропики же. Ну спасибо тебе, добрый человек, — сказал он в итоге своих размышлений, — неплохо там у вас в Испании докторов готовят.

— Да уж, что есть, то есть, — уклончиво ответил я.

— Только ты же не из Испании, дружище, — продолжил он, хитро подмигнув мне, — акцент у тебя совсем не испанский, уж я-то знаю…

— Ты прав, — начал придумывать я подходящую легенду, — вообще-то родился я в России, а в Испанию мои родители перебрались, когда мне девять лет было.

— И где вы там жили?

— Рядом с Барселоной, — продолжил свое вранье я, — Коста-Брава, слышал про такое?

— Курорт, как не слышать, — отвечал мексиканец, — только наши курорты лучше испанских — климат мягче и народу меньше. К тому же эти Косты-Бравы и Дорады зимой не работают, а у нас тут круглогодичный график. И в Испанию вся Европа едет, а к нам только гринго, да и те оседают в основном на западном побережье, Акапулько да Тихуана. До Канкуна мало кто добирается.