Первородный. Цена магии (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 14

Миг — и существо необычайно быстро повернуло в мою сторону голову с чернеющей вместо носа треугольной дырой. Наши глаза встретились. И я будто заглянул в два круглых, жёлтых колодца с вертикальными зрачками и явными искрами разума.

Страх тараном попытался вломиться в мою душу, но я быстро сломал ему шею и напрягся, готовый сражаться до последнего вздоха. Желательно вздоха этой твари.

Она изогнула тонкие, окровавленные губы и стала растягивать их в безумной улыбке. Показались мелкие, блестящие зубы-шипы, растущие несколькими рядами. И чем больше растягивала губы тварь, тем больше зубов сверкало. Казалось, что безразмерный рот твари достигнет ушей.

Но вдруг существо широко открыло пасть и почти членораздельно прохрипело:

— Присоединяйся…

— Я уже… кха… ужинал, — с трудом вылетели слова из моего пересохшего рта.

Монстр смолчал и забросил сердце Ефима в свою чудовищную пасть, похожую на камнедробилку.

Внезапно по улице прокатился пропитанный невероятной тревогой крик Владимира:

— Ян! Ян! Ты где⁈

Я всем телом вздрогнул и рефлекторно обернулся, а затем мысленно взвыл от ужаса, поняв, какую ошибку совершил. Всё моё существо было уверено, что монстр воспользуется моей оплошностью! Я уже чуть ли не наяву почувствовал зубы, впивающиеся в мой затылок.

А когда я снова повернулся к подворотне, то не увидел монстра на прежнем месте. Благо, он не мчался ко мне, а ловко карабкался по стене дома. Шустро преодолев её, он исчез на крыше.

— Какого лешего? — удивлённо выдохнул я, испытав истинное облегчение. — Почему тварь сбежала, а не сожрала моё сердце?

Нет, я, конечно, не против того, что монстр сбежал. Однако у него был такой замечательный шанс полакомиться моей главной мышцей. Неужели крик Владимира спугнул существо? Или оно уже наелось? И с какой это стати монстр радушно пригласил меня присоединиться к его трапезе?

— Ян! Ян! — снова заголосил брат, срываясь на хрип.

— Я тут! — крикнул я и вышел из подворотни на подрагивающих после пережитого ногах.

— Что во имя Космоса ты там делал? С тобой всё в порядке? И кто к нам вломился? Где Марьяна? — затараторил средний и бросился ко мне, сжимая в руке здоровенный кухонный нож.

По пути он упал на колени и его мощно стошнило.

— У тебя сотрясение мозга, — уверенно констатировал я, услышав приближающийся вой полицейских сирен.

— Ерунда, — прохрипел брат, вытер губы тыльной стороной руки и вскинул голову с роскошной шишкой на лбу. — Так что произошло?

— Марьяна привела с собой двух громил. Один из них и распахнул дверь, отправив тебя в нокаут…

— … Ему просто повезло. Я почти увернулся, — торопливо пробурчал Владимир, усевшись на задницу. Его даже не смутила дорожная грязь, ещё больше запачкавшая модные брюки.

— После того, как ты прилёг в прихожей, мне удалось… э-э-э… справиться с громилами.

— Тебе⁈ Как⁈

— Потом расскажу. Важнее то, что этих громил убило какое-то существо. Их трупы там, в подворотне.

— Существо? — без удивления повторил брат и следом тревожно протараторил: — А Марьяна? Что с ней⁈

— Не знаю. Она покинула подъезд раньше громил. Наверное, с ней всё в порядке. Ну, если можно считать порядком её жизнь.

— Фух-х-х! — облегчённо выдохнул средний, судорожно сунул нож в просторный внутренний карман пиджака и виновато сказал: — Наверное, надо поговорить с ней. Извиниться, что ли…

— Эк тебя перекорёжило после удара дверью. В монастырь не хочешь? Подожди извиняться, — закончил я, увидев в конце улицы две машины с мигалками.

Автомобили с воем и шумом подъехали к нам, после чего из них выскочили восемь мужчин. Шестеро были до зубов вооружены и носили форму полицейских. Двое же оказались в гражданской одежде.

Они всем составом резво подошли к нам и окружили, будто мы с братом были новогодней ёлкой, а они детьми.

— Доброй ночи, граждане. Я — капитан Николаев, — представился прокуренным голосом седовласый господин в старомодном сюртуке и с пышными бакенбардами. — Нам поступили сведения, что тут заметили вештицу. Вы ничего не видели?

— Видел, сударь, — проговорил я, помогая среднему встать на ноги. — Вештица — это же такая гадость с длинным хвостом и любовью к человеческим сердцам?

— Верно, верно, — покивал седовласый и бросил многозначительный взгляд на вихрастого паренька в гражданской одежде.

Тот торопливо вытащил блокнот, карандаш и приготовился записывать мои слова.

— Вон в той подворотне она была. Убила двух мужчин. Мы с братом выбежали из дома, когда они кричали. Думали помочь. Уточню, мужчинам, а не вештице.

Юнец посмотрел на меня расширившимися глазами, словно его сильно изумило то, что мы с Владимиром ломанулись на ночь глядя, услышав чьи-то вопли. А затем парень скользнул изучающим взглядом по нам с братом и понятливо хмыкнул. Кажется, он уразумел, что мы — дворяне, а такие персонажи, если у них правильное воспитание, могут прийти на помощь даже незнакомому человеку.

— Мотылев, пиши, а не бабочек считай! — сердито бросил ему мужчина с бакенбардами и перевёл взор на полицейских. — Проверьте подворотню, только ничего там не трогайте. И осмотрите близлежащие улицы, дома и крыши. Конечно, вряд ли вештица ещё в городе. Скорее всего, она уже покинула его. Двух сердец ей более чем достаточно. Но вы всё равно держите ухо востро.

— Есть, сударь Николаев! — гаркнули служивые и побежали к подворотне, громыхая тяжёлыми сапогами.

— Вештица залезла по стене на этот дом и скрылась на крыше! — крикнул я в их спины и указал на пятиэтажку.

Николаев скользнул внимательным взором по моим разбитым костяшкам и шишке Владимира. Последний едва держался на ногах, и с мучительным выражением на лице предпочитал держать рот на замке.

— Опишите монстра, судари. Надо понять то ли это существо или другое, — попросил служивый.

— А их много таких рыщет по городу? — изумился я, подумав, что и в «Заводном Иване» могла побывать именно вештица.

— Уже четвёртый случай за неделю. И все в этом районе. Но это и не удивительно. Тут горы неподалёку, а вештицы как раз в них и живут. И пока непонятно сколько их к нам захаживает.

Я кашлянул в кулак и принялся рассказывать седовласому о том, что видел в подворотне. Но, конечно же, о словах монстра я не стал упоминать, хотя они горели в моём разуме, будто раскалённые докрасна электрические дуги. Аж пупырышки появились на коже.

— Хорошо, а теперь ответьте ещё на несколько вопросов, — проговорил капитан и принялся допрашивать меня.

Я с его допросом справился на пять баллов. Правда, мне не очень хотелось называть наши с братом имена и фамилии. Однако пришлось, поскольку служивый их спросил. Но насколько я понял, наша фамилия оказалась ему неизвестна.

Мотылев всё записал и тут же получил приказ от Николаева:

— Возьми фотокамеру и ступай в подворотню.

— Есть! — рьяно выдохнул парень и метнулся к машине.

Он вытащил из неё штатив-треногу, громоздкую фотокамеру со вспышкой, и всё это попёр к подворотне.

Седовласый же потёр подбородок и душевно сказал:

— Судари Горины, давайте начистоту. Почему у одного из вас разбиты костяшки, а у другого — шишка на лбу?

— У нас был небольшой конфликт с теми двумя мужчинами, погибшими от лап вештицы, — принялся я объяснять, косясь на позеленевшего брата. — Мы этот конфликт уладили. И уже потом услышали их крики. Так что наша с ними стычка не имеет никакого отношения к их смерти. Поэтому со всем уважением попрошу вас не допытываться о причине конфликта. Она весьма пикантна. Тут замешана девушка.

— А-а-а, — протянул Николаев, покивав головой. — Значит, эти бедолаги просто оказались не в то время, и не в том месте?

— Что-то вроде того, капитан.

— Как их звали? И что вы ещё можете о них сказать?

— Один Ефим, другой — Геннадий. Второй был «грязным магом».

— Вот это уже интересные подробности! — обрадовался полицейский. — Предыдущие разы вештица тоже нападала на припозднившихся «грязных магов». Какой силой обладал этот Геннадий? Физик, стихийник или у него были иные способности? Может, животными управлял или ещё чем?