Гридень 2. Поиск пути (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 17

Глава 8

— Помолясь, воздав хвалу Богу нашему Иисусу Христу, я, митрополит всея Руси, Климент, сей грамотой постановляю быти Братству христову Андрея Первозванному… — зачитывал грамоту от Климента Смолятича епископ Ростово-Суздальский Ефрем.

Уже пожилой человек, епископ с трудом читал с большого листа пергамента, старался, чтобы его голос звучал торжественно, но то и дело старик сбивался на кашель. Видимо, путешествие в Киев и обратно, не прошло бесследно для священнослужителя.

— … быти Братом-Воеводой князю Ивану, в миру Ростиславовичу, а при нем Братьями-Тысяцкими… — я ждал своего имени с нетерпением, в том было обещание Климента. — Василию Пантелеймоновичу…

Многие стали озираться по сторонам. Где же этот Василий, который сын Пантелеймона. А вот он я! Именно так. Мое имя в крещении Василий, ну а Богояра крестили, мне это подсказал сам князь Иван Ростиславович Пантелеймоном. Вот оно и вышло. И чего-то не хочется быть Василием. Нужно в этом отношении сделать некоторую поблажку в Уставе, чтобы иметь имена прежние.

— … с наказом от меня и церкви христианской верой и правдой служить, чтить и распространять веру нашу, увещевать князей, распри множенных, боронить Русскую Землю от ворогов, как и иноверцев, будь они магоментане, жидовствующие, али латинской веры, — продолжал зачитывать грамоту Ефрем.

Юрий Ростовский не сводил взгляда с Ивана Ростиславовича, который являл собой довольного кота, объевшегося сметаной. Вот она власть! Вот то, что казалось недостижимым, но уже есть грамота, есть обоз от митрополита, есть пополнение в войске.

— … как митрополит и пастырь Русской Земли увещеваю и наказываю всем князьям и владетелям чинить токмо пользу и добро Братству Андрея Первозванного. Коли потребуется какая помощь, то оказать ее и воздастся по заслугам и учтется сие на Суде Божием и молитвами нашими неусыпными… — заканчивал читать грамоту Ефрем. — Кхе! Кхе!

Наступило молчание. Я сидел числе иных приглашенных в княжеский терем и старался увидеть то, что скрыто от взоров. Кое-что получалось. К примеру, князь Юрий был крайне раздражен услышанным и, нахмурив брови, явно что-то обдумывал у себя в буйной голове. Жесткий он товарищ, это меня несколько и привлекало в Юрии, так как считаю, что некая форма абсолютной монархии на этом этапе развития Руси нужна. Но если эта жестокость касается меня, то увольте, я жить хочу.

Андрей Юрьевич, напротив, взирал на все происходящее взором горящим. Он, как религиозный фанатик, был готов уже прямо здесь вступить в Братство, пусть и встав всего-то иноком.

Бояре смотрели на нашу делегацию со своим интересом. Я уже знал, кто такой тот самый боярин Кучко, с именем которого связана история с Москвой. Специально узнавал об этой ситуации. И этот лидер антикняжеской оппозиции был не менее князя озабочен появлением Братства именно на Суздальской земле. Наверняка, были какие-то планы у Степана Ивановича Кучко против Юрия Ростовского. И сейчас и он прикидывал, как повлияет на расклады появление Братства.

— И что? Я должен поклоны бить князю без княжества? — взревел Юрий Владимирович.

Иван Ростиславович встал и выкатил грудь колесом. Мог назреть и конфликт и я стал осматривать и палаты княжеские, как арену боя, ну и потенциальных противников.

— О том не прошу. Но митрополиту руку целуем мы все, как и под Богом ходим, — сказал МОЙ князь и Брат-Воевода Братства православного.

Наступило молчание, сопровождаемое войной взглядов. Было отрадно видеть, что Иван Ростиславович не проигрывает в этом противостоянии. Юрий тяжело дышал и сжимал в своем гневе зубы.

— Князь, смири свой гнев, — сказал епископ Ефрем. — Не станут они чинить тебе зла, то и митрополиту неугодно и Богу.

— А ты, епископ! Ты понимаешь, что нынче происходит? — обрушил свой тяжелый взгляд Юрий на старика. — Как у латинян клятых папы ихние волю свою насаждают владетелям, так и у нас на Руси такое же?

— А ты, князь, позабыл, что каждый митрополит, все греки-епископы, насаждают волю свою Руси. Бывало, что русичи и к Царьграду ходили, а ныне и половецкий стан Шарукань взять не могут, — не стушевался Ефрем и продолжил увещевание ростовского князя.

— Так ты сам грек и есть! — удивился Юрий и его взгляд сразу же стал намного светлее, он даже усмехнулся.

Если Ефрем таким вот приемом, упоминанием про греков-священников осознанно сменил тему и сбавил накал, то стоит поаплодировать мудрости старика. Обязательно приглашу его к себе, вернее, посетить храм наш, посвященный Андрею Первозванному, пусть и церковь осветит и меня увидит. Вот он, еще один плюс в том, что храм на моих землях.

— И что ждешь ты, воевода, от меня? — спросил князь, уже садясь на свой стул.

— Мира и дружбы, князь Ростовский. Мы не станем в твои дела лезть. Мы на твоих землях, ты их нам дал на три года. Разве это не помощь в становлении Братства воинов Господа нашего? — отвечал князь.

Молодец! Правильно сказал. Юрий — князь прижимистый, наверное, таким в иной реальности был Иван Калита. Для Ростовского владетеля вопрос денег и имущества — первостепенный вопрос. А тут, как бы уже оказал помощь, может и больше, чем иные князья. Но и с другой стороны, Иван Ростиславович подчеркнул, что не будет платить Юрию за пользование землей, но и не станет участвовать в играх внутри княжества.

Последнее, как по мне, так и зря. Нужно убирать Юрия Владимировича. Он заносчив и любые изменения принимает агрессивно. Долго ли получится находится в мире?

— А еще, Братству предстоит готовится к походу на половцев. Они враги Руси, они поганцы и покарать таковых — есть задача для православного воинства. Князьям, как и монастырям, иным храмам, уже отосланы просьбы митрополита направленные на привлечение иноков в Братство. Прибудут воины христианские, с обозами придут, — подсунул Ефрем бочку меда с ложкой дегтя.

Мед — это помощь от церкви, от монастырей, храмов, князей. Но ложка дегтя — скорая война. Нет, я не страшусь войны, я ее даже хочу, если она за Русь. Но время нужно, обосноваться, выработать тактики, наковать оружия и доспехов, обрасти имуществом и построить крепости, пусть остроги.

Между тем, вновь наступила пауза, в ходе которой, наверное, каждый думал о выгоде и последствиях того, что в Ростово-Суздальскую землю прибудет большое количество воинов. Не так грозно уже смотрел на всех и Юрий Владимирович, который, наверняка, расценивал появившиеся возможности.

— Выходит, что мой вклад в общее дело защиты Русской Земли сделан? Я дал Братству много лучшей земли. И мне полагается получить взамен не только благодарность от митрополита, но и новые земли. На Востоке черемисы, они поганцы. Не нужно ли с них начать богоугодное дело Братства, да окрестить всю чухню, привести их под руку мою? — а вот и пошли переговоры о сдержках, противовесах и использовании Братства. — С кем о том вести разговор? С митрополитом, али с воеводой Иваном Ростиславовичем?

Я заметил, как краешком губ на морщинистом лице усмехнулся Ефрем. Он знал, что подобный вопрос и предложение поступит, видимо в дороге продумал многое и теперь выдает свои заготовки, несколько манипулируя князем Юрием.

— Говори с Иваном Ростиславовичем, а я, по воле митрополита Климента, в правде своей дать благословение на это богоугодное дело, — отвечал Ефрем.

— Мы обдумаем, князь Ростовский твое предложение. Видеть нужно, сколь у нас силы будет, да сколь ратников и ты на это дашь, — сказал Иван Ростиславович.

— На том и решили. Жду через три седмицы на пир к себе. Воеводу жду и его тысяцких, — сказал Юрий Владимирович, но не преминул съязвить. — Тысячники только в Братстве безусые с полусотней у каждого.

Князь Иван Ростиславович промолчал. И правильно сделал. Нужно уходить от сюда, еще решать собственные дела, не нагнетать. Юрий вспыльчив. А мне, так еще успеть переговорить с кузнецом одним, уговорить которого переехать ко мне не получилось у Боброка. Получается, что? Витязя Боброка? Или как его христианское имя?