Ищущий во мраке (СИ) - Костяной Богдан - Страница 34

Скажу честно, на вкус грех оказался гораздо слаще, чем о нём говорили в церкви, хоть я отдалённо и понимал, что поступил ужасно. «В любом случае, мир станет только лучше без этой мрази», – тут же пришло успокоение.

В один момент, я всё же смог взять тело под контроль и остановиться. Голова Листа, к тому времени, практически отделилась от шеи. Его пальто и свитер потемнели от крови. Отпустив его лицо, застывшее в первобытном ужасе, с отвисшей, вывихнутой челюстью, я понял, что… и вправду ни о чём не жалею.

Лист рухнул лицом в подтаявший от температуры крови снег. Я отшатнулся назад и спустился спиной по стене. «Вот и всё, ничего сложного…»

Убивать мне не понравилось. Но я испытывал чувство на грани эйфории, верша месть за годы унижений.

Подождав, пока уймётся сердце, осмотрелся: на единственный визг Листа никто не прибежал. Перчатки замарались кровью, и я засунул их внутрь слива, позади дома: если Йозефа и найдут в ближайшее время коронеры, то обыскивать каждую щель точно не станут.

Куртка и штаны кровью ублюдка задеты не были. Пара капель попала на ботинки, но их я оттёр куском снега. В нём же, я очистил и кинжал. Бросив прощальный взгляд на изуродованное тело Йозефа, я не сдержался, и сплюнул на его редеющую макушку, после чего, навсегда покинул тот переулок.

Вернувшись домой, взял метлу и почистил лестницу подъезда от снега, как было обещано.

– Долго ты, – произнесла Рута, открыв дверь.

– Помог одному человеку найти дорогу до дома, всё в порядке, – ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Ясно… – ответила девушка.

Пройдя в гостиную, я погладил игравшегося с уточкой Ольгерда по голове. Братик ещё раз поблагодарил меня за подарок. После случившегося, у меня пропало желание принимать сегодня пациентов, и я просто улёгся спать раньше обычного.

На следующий день, Рута предложила сходить с ней за продуктами. Ей взбрело в голову испечь пирогов с вишней. Я был непротив: вкусной выпечки мы не ели с тех пор, как девушку отправили работать в госпиталь.

Для этого, я вызвал сиделку для Ольгерда: услугами этой милой женщины, в последнее время, мы пользовались всё реже. Судя по тому, как Рута вырядилась, она явно не планировала ограничиваться одними продуктами.

Выйдя из дома, она взяла меня за плечо и положила голову на плечо. «А ведь нам уже по семнадцать лет», – задумался я, и припомнил разговор с Ольгердом месячной давности.

Она была необычайно красивой. Не знаю, почему я заметил это только тогда. Наверно, просто повзрослел. Но Рута в тот день приковала к себе мой взгляд намертво. Да и не только взгляд.

Мне нравился её запах, и я старался меньше говорить, чтобы чаще слышать голос девушки. Отчего та начала волноваться: «Горло не болит? Больно ты молчаливый сегодня!»

Я ответил что-то вроде: «Нет, просто нечего рассказывать». Тогда Рута предложила зайти в кабак. «Там-то точно язык развяжется!» – засмеялась она.

Конечно же, я отказался. Моё отношение к алкоголю никогда не менялось. Вместо кабака, я повёл её в ресторан, где мы выпили чаю с кремовыми булочками.

– Даже не заметила, как сильно поменялся наш город, – грустно вздохнула Рута. – Месяцами я ходила по маршруту «работа-дом», не замечая, насколько всё плохо стало…

– Я думаю иначе, – ответил ей. – Я родился почти, что в трущобах, для меня Норвилл никогда не казался светлым и жизнерадостным местом, но… Матушка и брат делали его лучше. И сейчас… пожалуй, я счастлив с тобой и с Ольгердом.

– М-м, – улыбнулась Рута, приподняв бровки. – Что ж, куда дальше пойдём?

До заката было ещё далеко, и мы посетили сразу несколько мест: школу, где больше никогда не сможет совращать детей Йозеф Лист; улицу, на которой я жил раньше, такую же грязную и холодную, и кладбище, где были похоронены мои родители и бабушка Руты.

Последней точкой на карте стал небольшой парк в западной части Норвилла. Облысевшие деревья тут сторожили занесённые снегом лавочки и фонтан. Поскольку дворники и садовники были призваны на фронт, некому было расчистить сию снежную долину.

Освободив себе немного места на скамье, я присел, чтобы перевести дух. Всё же, прошагали мы немало сегодня. «И, кажись, позабыли про ингредиенты для пирога…»

Нежданно-негаданно, мне в лицо прилетел снежок, неприятно оцарапав сетчатку. Проморгавшись, я недоумевающе посмотрел на смеющуюся Руту, что уже лепила новый снаряд.

– Видел бы ты своё лицо сейчас!

– Ах ты! – улыбнулся я и, вскочив, метнул в ответ.

Улюлюкая, девушка скрылась за деревом и бросила следующий снежок. Увернувшись, я сошёл с парковой тропинки на занесённый телами белых мух луг, и тут же поскользнулся, упав лицом колючие снежинки. Следом, мне на макушку приземлился очередной снаряд от Руты.

– А-ха-ха! – колокольчиками доносился её смех среди замёрзших стволов.

Так мы веселились долго, совсем потеряв счёт времени. В какой-то момент, мне удалось обойти девушку, застав её врасплох. Недолго думая, я бросился ей в ноги и, обхватив за талию, повалил в снег.

Рута игриво пыталась отпираться, но, в конечном счёте, я полностью накрыл её своим телом.

– Фух! Всё, не убежишь! – произнёс я, смеясь.

Подруга перестала шевелиться и просто раскинулась на снежной полянке, учащённо дыша. Слезши с неё, я развалился рядом и повернул голову. Спустя минуту понял, что вновь любуюсь её лицом: румяными щеками, чуть вздёрнутым носиком и тоненькой линией губ. Вдруг, мои глаза встретились в двумя её нефритами.

– Ты как-то странно на меня смотришь, хи-хи! – усмехнулась Рута.

– Да я так… Задумался просто… – и отвернул голову.

– Давно я мечтала о таком отдыхе, – мечтательно произнесла девушка. – Спасибо тебе за этот вечер, Эд! – и окинув прощальным взглядом уходящего О, добавила: – Ну, что, пойдём домой, а то темнеет?

Со стороны, наверно, мы и правда были похожи на молодожёнов. Увы, отец и мать не могли рассказать мне о нормальных отношениях между мужчиной и женщиной. Потому, я и не решался сделать первый шаг.

Решив зайти на рынок за продуктами уже завтра, мы покинули парк.

Возвращаясь домой тем же путём, что и годы до этого, я заметил на пути двух, будто в землю вкопанных, незнакомцев. В их руках что-то поблёскивало, и мне это не нравилось. «Это точно не коронеры…» – развеялась мысль о том, что кто-то мог видеть меня на месте убийства.

Рута посильнее сжала локоть и посмотрела испуганными глазами. Я же, не предавая вида, решил просто обойти подозрительных типов, как один из них направил на меня нож. На лице у обоих были повязки, закрывавшие носы и рты.

– Куда торопишься, уважаемый? – произнёс тот, что угрожал мне.

– Пройдёмте? – ухмыльнулся через бандану второй, пытаясь обойти Руту с боку и также светя ножом.

– Помо… – открыла рот Рута, но грабитель резко взмахнул перед её лицом.

– Прикуси язык, куколка, – прошипел он.

– Пожалуйста, господа, давайте обойдёмся без кровопролития. Я отдам вам все свои деньги, – ответил я, стараясь удерживать уверенный тон.

– Конечно, отдадите, – произнёс первый и упёр нож мне в живот, принуждая сделать шаг назад.

Парочка грабителей оттеснили нас вглубь тёмного переулка. Стало ясно, что живыми мы не выберемся, и я медленно сунул руку в карман, как бы за кошельком. На деле же, в нём лежал кинжал.

– Значит так, ты идёшь сюда! – второй резко схватил Руту за запястье. – Выгребай всё из сумок! – и толкнул её в сторону подельника, чтобы следом заняться мною.

Как только мы сблизились, я выхватил кинжал, но, в последний миг услышал хруст снега позади. Резко отскочив вправо, я едва избежал удара дубиной по макушке. Из тени переулка показался третий грабитель.

Промахнувшись, лысый мужик повалился вперёд, чем я и воспользовался, взяв кинжал обратным хватом. Сверкнувший во тьме клинок вошёл в горло грабителя. Кончик лезвия показался из затылка лысого.

Не прошло и секунды, как его обмякшее тело устремилось к земле, унося за собой и моё единственное оружие. Дабы этого не допустить, я схватился свободной рукой за голову и дёрнул рукоять кинжала вниз, практически полностью отделяя лысый череп от тела.