Птица-пересмешник - Даррелл Джеральд - Страница 10
- Предыдущая
- 10/54
- Следующая
То, как Ганнибал врастяжку произнес имя его дядюшки, несколько насторожило Питера. Он вспомнил убийственное определение, данное Ганнибалу сэром Осбертом,— «этот ополоумевший Олифант», и решил держать ухо востро.
– Да, сэр,— сказал он.— Думаю, в этом нет ничего
для вас неприятного.
Ганнибал бросил на гостя острый взгляд, а затем заморгал глазами.
– Зови меня просто — Ганнибал,— приказал он.— Здесь меня все так зовут.
– Да, сэр,— сказал Питер.
– Сядь, сядь. Одри, подай гостю выпить,— сказал Ганнибал, устраиваясь поудобнее на своих подушках.
Девушка встала и намешала Питеру рома с кока-колой. Она протянула ему напиток с такой восхитительной улыбкой, что бедняга чуть не выронил стакан. Ганнибал, плавно покачиваясь в кресле, смотрел на эту сцену с язвительной улыбкой.
– Ну,—сказал он, потягивая свой напиток,— так за каким же чертом сэр Осберт, прах его побери, прислал тебя сюда?
Питер был не на шутку удивлен.
– Как «зачем»? На помощь вам,— сказал он.— Я так понял, что вы просили прислать вам помощника.
Ганнибал поднял брови, похожие на растрепанные белые флаги.
– Вот как? — возмутился он.— Как вы считаете, Одри,
разве я похож на человека, которому нужна помощь?
– А вы что, уже забыли? — уколола его Одри, и Питер с радостью отметил ее легкий ирландский акцент.
– Ах да! — сказал Ганнибал и помахал Питеру своей забинтованной рукой.— Видишь ли, у нас тут действует идиотский указ, запрещающий применять любые инсектициды. Вот и ринулись на наш остров тучи вредоносных тварей — чувствуют, что здесь они в безопасности, и не жалеют сил, чтобы завоевать нас. Ей-богу, такому сюжету обрадовался бы сам Герберт Уэллс! Вот только нынче утром сюда ворвался огромный-преогромный шершень — полосатый, точно беглый каторжник в арестантской робе,— и собирался меня убить. Я мигом кликнул слугу, чтобы тот защитил своего господина, а он возьми теннисную Ракетку да и пошли эту тварь метким ударом прямо мне в грудь! Ну, не пещерный житель, а? Опасаясь, что он прокусит меня до самого сердца, я стал отрывать его от себя, и в результате он всадил мне в руку жало размером с гарпун! Хорошо, Одри была тут — она немножко умеет оказывать первую помощь. Не будь ее — пришлось бы оттяпать руку по самый локоть!
– Да не обращайте вы внимания на этого Ганнибала,— сказала девушка, взяв на руки одного из пекинесов и так ласково прижав его к груди, что он заурчал от удовольствия.— Он принадлежит к числу самых несносных людей на всем острове и виртуозно владеет искусством делать из мухи слона.
– Да, этим ирландским мужланкам не откажешь в умении язвить,— произнес Ганнибал и скорбно посмотрел на девушку. Затем его взгляд переместился на Питера.
– Ну, рассказывай все без утайки,— начал он.— Твой
надоедливый дядюшка послал тебя шпионить за нами?
– Да что вы,— перебил Питер,— разве я похож на шпиона? Если бы мой дядюшка попросил меня об этом, я наотрез отказался бы ехать.
– Ну ладно, ладно, не обижайся,— примирительно сказал Ганнибал,— просто твой дядюшка посылал мне «в помощники» уже троих. Как только я узнавал, чем они тут занимаются, я тут же приказывал им складывать манатки и убираться с острова!
За этой репликой последовала пауза.
– Он прав,— мягко сказала Одри.
Питер взглянул на нее и вздохнул.
– Да я и сам знаю,— попробовал возразить он,— что мой дядюшка старый, законченный ублюдок, но, уверяю вас, я не являюсь его человеком и даже не разделяю его взгляды.
Ганнибал ухмыльнулся в ответ:
– Пойми меня правильно, мальчик. Твой дядюшка ненавидит черномазых. А я обожаю черномазых.
Питер живо вспомнил, какой поток красноречия Ганнибал обрушил на голову слуги-зенкалийца и с какой невозмутимостью тот все это проглотил. Очевидно, у Ганнибала действительно была какая-то особая любовь к черномазым.
– Ну,— умиротворенно сказал Ганнибал,— считай, что разговора об этом между нами не было. Теперь можем поговорить спокойно. Скажи: ты хоть раз серьезно задумывался, почему тебя так тянет сюда, в эту Богом забытую, дурно управляемую, кишащую черномазыми дыру?
– Да,— сказал Питер.— У меня есть друг Гюго Шартри. Он провел здесь месяц и, приехав обратно, расписал мне это место как уголок тропического рая. Да я и сам убедился в этом! Если бы я не знал, что все это — правда, я бы думал, что это сон.
– Милый ты мой,— скорбно сказал Ганнибал.— Я тебя понимаю! Я, как и ты, мечтал о райском уголке, всю жизнь провел в поисках земного эдема, а что в итоге? А в итоге кончаю в этой Богом забытой яме, замурованный, как бабочка в куске янтаря; сколько лет я тут, я уж и не припомню.
– Все это фигня, и ты прекрасно знаешь, что все это фигня,— с улыбкой сказала Одри.
– Фигня?! — переспросил Ганнибал.— Да кто тебя… Да где ты научилась всем этим выражениям?!! И что это такое — фигня?!
– У вас же и научилась,— посмеиваясь, парировала Одри.— А значит это только то, что вы обожаете это место и всех, кто тут живет, и ни за какие деньги отсюда не уедете.
– Вот именно — ни за какие деньги… Сиди, прозябай тут, бейся как рыба об лед, и все равно не свести концы с концами! — сказал Ганнибал, окинув взглядом необъятную комнату.
– Так что же здесь вызывает ваше недовольство? —
поинтересовался Питер, готовый принять слова Ганнибала
за чистую монету.
– Все,— врастяжку произнес Ганнибал.
– Что за чушь! Да не слушайте вы его,— сказала Одри.— Богат, как Крез, да к тому же имеет возможность бить баклуши, вот и сует свой нос во все интриги и козни, что здесь плетутся и затеваются! Да еще жалуется на все на свете! Вот когда перестает жаловаться на все на свете — тут уж пора бить тревогу…
– Ах, эти неблагодарные!.. У тебя волосы дыбом встанут, когда поймешь, с чем я здесь сталкиваюсь,— сердито сказал Ганнибал.— Уверяю, милый мой юноша, если есть где-то девятый круг Дантова ада — да что там круг ада, истинный конец света! — так это Зенкали. Туземцы все, как один, по-прежнему живут в пещерном веке, а самые умные из обитающих здесь европейцев лишь на ступеньку выше форменных кретинов. Умоляю, не пытайся искать здесь каких-либо признаков культуры! Это место стимулирует разум не лучше, чем Хайгейтское кладбище1, разве что населения тут раза в два побольше!
– Что ж,— сказал Питер.— Если мне тут работать, нужно быть готовым к самому худшему. Прежде всего — что бы вы пожелали, чтобы я здесь делал?
– Да ничего особенного,— уныло сказал Ганнибал. Он встал, наполнил стакан и стал расхаживать по комнате, временами останавливаясь, чтобы почесать носком туфли ту или иную дремлющую собаку.— Прежде всего я представлю тебя Кинги, а затем повезу в Дом правительства на свидание с Его Превосходительством. Все, что от тебя требуется,— быть с ними повежливей. Может, кто из них сначала и посмотрит на тебя косо, но как только убедятся, что ты не о четырех глазах и не собираешься следить за ними,— по гроб жизни станешь им мил. Не бойся: они и мухи обидеть не способны. А вот ситуация на острове вовсе не такая безобидная…
Он снова сел в качалку и, нахмурившись, принялся раскачиваться. Потом возобновил свой монолог:
– Зенкали собирается получить самоуправление. Дру-
гого пути нет — этой идеей загорелось слишком много лю-
дей, ничто не остановит их, да это и не нужно. Впрочем,
1 Находится в северной части Лондона.
до недавнего времени у них и было самоуправление, каждый делал что ему нравится: кто хочет — на улице кувыркается, кто хочет — на голове ходит, а я сижу себе в кресле, ноги на стол, изредка даю советы, если кто спрашивает, да жду скончанья века… И вдруг несколько месяцев назад все кончилось: какой-то идиот пробрался в Уайтхолл и выдвинул идею строительства аэродрома. Ты что-нибудь слышал об этом?
– Только от капитана Паппаса,— сказал Питер.— Рассказывал, что вся эта затея замешана на мошенничестве.
– Похоже на то,— фыркнул Ганнибал.— Подумать только, столько лет они считали Зенкали абсолютно бесполезным, и вдруг на тебе: оказывается, это стратегически важная точка! Они хотят соорудить этот чертов аэродром, отчаянно пытаясь вытурить русских из Индийского океана. Ха-ха-ха, ну не смешно ли?! Милые вы мои мальчики в военной форме, где вы раньше были, поезд-то уже ушел! Ну какой олух запирает конюшню, когда кобыла уже…
- Предыдущая
- 10/54
- Следующая
