Давай попробуем любить (СИ) - "Sofie Montero" - Страница 53

Усмехнувшись краем губ, Дьярви мягко свистнула, больше напоминая песню, и из неба, не моими откуда, взялся большой ястреб, он держал в своём клюве белое перо. Взяв перо, хранительница провела его острым кончиком по своей руке, царапая до крови — фиолетовой крови.

Макнув в неё, она подозвала меня ближе к себе, я неуверенно посмотрела на Садэра, но сделала так, как велели. Аккуратно закатав рукав, она провела изящным движением по моему локтю к пальцам и принялась рисовать.

Пару равных изгибов, и на моей руке появляются незнакомые мне иероглифы древнего языка и цветок. Цветок шафрана.

Меня отпускают, и я недоуменно отступаю назад, как она подзывает к себе Садэра. И опять чертит. Иероглифы. Хищную птицу и тот же шафран.

— Отныне и навсегда я признаю, что эта женщина принадлежит этому мужчине, и этот мужчина принадлежит этой женщине.

Её слова звучат где-то далеко, потому что мои губы встречаются с его губами и скрепляют этот брак поцелуем.

Нежным, сладким и таким настоящим.

"Теперь она моя.."

Вся.

От кончиков пальцев ног, до последней волосинке на макушке. Моя..

Даже не вериться, что это реальность. Как будто сон.

Мне так сильно страшно, что это лишь плод моей фантазии, и эта девушка развееться пеплом в моих руках, что хочется приковать её к себе железными скандалами, что бы никто не отнял.

Но она рядом. Держит за руку. Сама осела на колени, умоляя богов сделать себя моей.

И сейчас…

Счастливо улыбается, с заплаканнами глазами крепко держит мою ладонь.

Не знаю, согласились бы в другом храме нас связать браком. Может быть Хранительница Весны Леля и сделала бы это как гласит завет, закрыв глаза на то, что я подопечный её злейшего врага. Но сделали бы это храмовники? Быстрее всего, нет.

Для всех остальных я шаад. И им я и останусь до последнего вздоха. Но этот самый вздох я выдохну рядом с ней. С моей сероглазой куколкой Дави.

Для меня не были так важны эти узы, но брак был важен для неё. Для меня в приоритете было владеть ею, что бы и Хранители и смертные знали, что эта женщина неприкасаема, что и душой и телом, она принадлежит мне, только мне.

Для воплощение задуманного в реальной жизнь, нужно было благословение Хранителей. И кто инная кроме, той, что спасла Давину из моих рук, могла прийти мне на ум?

Дьярь не называли великой или великолепной, более того, многие народы и не знали о ней. Но как оказалось, эта юнная хранительница была куда более наблюдательнной к смертным чем многие её бессмертные сородичи.

Сегодня склонив голову перед ней, я был более чем уверен, что она свяжет нас ниточками жизни, сделав одним целом.

Не знаю с чего этот её интерес к моей персоне, и быстрее всего этот поступок бессмертной так же бескорыстно как и мой клинок не запетнен кровью, но об этом я подумаю завтра. Сегодня существу ет только Давина.

Да и кого я обманывают, она всегда будет центром моей вселенной.

— Ты плачешь?

Шепчу я, держа её крепко в руках, и уносся прочь из тёмного леса, для того что бы наконец-то сделать своей. Воплотить в реальность грезы стольких ночей, и свою заветную мечту.

— Мне не верится…

Её голос тает в утренним тумане, что заставляет девушку прижаться ко мне крепче всем телом. Влажный воздух оседает в её распущенных волосах, делая локоны тяжелее.

Она слегка дрожит, и мне искренне хочется верить, что это от холода, но не от страха.

Покидая лесную чащу, я в сумерках без каких либо проблем увожу свою уже жену к нашему дому.

Знаю он ещё не пригоден для жилья. Многое надо доделать, много надо купить. Но одна единственная комната ждёт нас уже давно.

От предвкушении, нетерпение и горького страха, не навредить ей как и в ту злополучнную ночь у меня скручиваются даже кости.

Я не терпеливо облизоваю нижнию губу, и не в состояние разжать руки хотя бы на миллиметр, безумно боясь упустить свою драгоценную ношу.

И почему эта тропа кажется такой длинной? Вроде всегда была короткой, в несколько минут. А сегодня, как будто сами боги её тянут как и нить бесконечности.

Буря эмоций буквально бурлит во мне горячей лавой. Ещё никогда ранее я не был голоден настолько по женскому телу.

Хищник внутри меня ещё никогда не ощущал такой потребность в кого-то там ни было.

Никогда…

Но сейчас.

Мои пальцы чувствуют теплую кожу даже через тонкий шелк платья. Совсем скоро я смогу исследовать атлас её кожи без никаких преград.

Руками, губами. Кожа к коже.

До чего же сладостно сжимается эта пружина ожидания в моём нутре, так и грозясь вырваться из тисков самообладание.

Говорят сумерки темнее всего перед рассветом, так что заходя в наш дом с женой на руках я в кромейшей темноте уволок её сразу на верх, рискуя сломать себе ноги об ступеньки и брошенные местным плотником материалы.

Но нет, до нашей спальне я добираюсь целом, и с тихонько сопящей в моих руках Дави. На миг мне показалось, что она уснула. Но это всего лишь на миг.

Стоило, ей только уловить мягкий свет заженных свеч, как девушка оживилась в моих руках.

Поерзав в моих объятьях, она молча попросила одним лишь взглядом, отпустить её, и я подчинился, не охотно отпуская её из кольца моих рук.

Оказавшись на своих ногах, девушка неуверенно сделала шаг, по гладкому деревянному полу, потом ещё один, и с детским интересом принялась исследовать взглядом все вокруг.

Особенных объектов для изумления здесь пока ещё не было.

Деревянные высокие стены, из прочного дуба. Широкое окно с видом на опушку леса, и огромная кузнечная кровать, с металлической рамой, и мягкой периной.

Все это как и платье, Ари привёз из Златорий — столицы драконов. Чего мне это стоило, будем знать только я и этот наглый дракон. Но клянусь богами, когда он найдёт свою суженную, я ему этот фокус припомню с процентами. А то что он её найдёт, я уверен уж точно. Раз шаад нашёл, так дракон тем более.

— Это наш…

Она не закончила фразу, и я поспешил ей помочь перешагнуть через неуверенность, и наконец-то поверить в реальность.

— Наш дом, ведьмочка.

Давина сглотнула, и резко развернулась ко мне от чего венок с её макушки скользинул по волосам и упал к её ногам.

Надо же. шафран. И почему я не удивлён.

Прикусив нижнию губу, она посмотрела на меня из под ресниц.

— Мы теперь. муж и жена, да?

Она нервничала, я видел это. И чувствовал, то как стеснение и разум бориться в ее головке с чувствами и желанием.

Схватившись за полы своей рубахи, я стянул её через голову, и отпустил на пол.

— Да, качнул я головой, медленно подходя к ней ближе. Как свирепый тигр медленно и аккуратно крадеться к испуганной зайке.

Только с другой целью. Наш голод был взаймным, пусть пока об этом девушка и не догадывалась.

Она видела меня пару раз без рубахи, но сейчас белая кожа её лица краснеет до ярко клубничного цвета. Быть может потому что, наши мысли стекают в одно русло?

Я провожу пальцами по мягкому контуру лица, и Давина делает маленький шаг назад, не смея поднять на меня глаза, разьеренно комкая подол платья. Но при этом убегая.

Будто привязанный к ней, я делаю шаг вперёд вслед за ведьмой.

И она опять делает ещё один шажок назад, прикусывая губы чуть ли не до кровь.

Неужто, страх?

Эта мысль больно колит где-то на уровне груди. Я так сильно хотел верить, что все позади, и отныне между нами нет преград.

Маленькая моя, не надо меня бояться. Просто отпусти прошлое.

И дай мне тебя угостить из чаще удовольствия.

— Ты боишься меня?

Тихо спрашиваю я, уводя кудрявую прядь за ушко, внутри страшась услышать ответ на этот вопрос. Ведь она тоже призвала богов вместе со мной, просила этот брак.

Неужели воспоминание так сильно укоренились в её сознание, что девушка до сих пор боиться меня?

Но она ведь спала в моих объятьях, не отпускала от себя, а тут…