Давай попробуем любить (СИ) - "Sofie Montero" - Страница 27

Хмуро поинтересовался шаад, заглядывая в мои глаза своими яркими сапфирами, проникая в саму душу. Я не смогла выдержать эту битву взглядов и первая отвела глаза в сторону, обидно добавив:

— Разве вы слушаете меня?

Мужчина хмыкнул.

— Всегда.

И с такой интонацией это было сказано, будто все уже решено… Или все потеряно? Так или иначе, мужчина что-то признавал перед самим собой, а я, как всегда, ничего не понимала.

— Фаарат, дай мазь для синяков.

Поднял голос Садэр и в обычной для себя приказной манере обратился к товарищу, даже не разворачиваясь.

На пару мгновений тихий разговор воинов у костра затих, потом послышалось шуршание тканей, и шаад ловко поймал пузырек с лекарством, будучи спиной к наагу, при этом только подняв руку.

Достав деревянную пробку, он аккуратно начал наносить на кожу холодную слизь. Приподняв слегка голову, я непонимающе уставилась на янтарную жидкость, что тянулась как мёд.

— Что это?

Вздохнула я, впрочем, любопытство взыграло во мне, и я наблюдала за мазью больше с научной точки зрения.

— Тебе не стоит знать, куколка. Главное, что поможет.

Голос Фаарата за спиной Садэра звучал привычно низко, меланхолично и с долей скрытой философии. Но и вправду кожу в тех местах, где шаад массировал пальцами, втирая мазь, начало холодить, и я и вовсе перестала чувствовать боль.

— Вот и хорошо.

Покачал головой шаад, довольный своей работой, и, к моему великому удивлению, отпустил меня аккуратно на валун, на котором сидел ранее. Я тут же села и отдернула рубашку, а за ней и кофту, которые были ужасно липкие и мокрые.

Развернувшись, шаад подошёл к выходу из пещеры, попутно кинул пузырек обратно змею и, дойдя до края каменистого укрытия, высунул руки под дождь, тщательно омывая их от лекарства под дождевой водой, что капала с небес вот уже несколько часов.

Закончив с этим, брюнет встряхнул руки, тем самым брызнув на стены капельками воды, и зашагал вглубь пещеры к лошадям.

Все это он проделал под скучающим взглядом своих товарищей, которые неспешно о чем-то беседовали, чистя сапоги или оружие, и под моим изучающим взглядом.

В той части пещеры, куда скрылся Садэр, было темно, и свет огня из костра не освещал это место, чтобы я могла увидеть, что он делает, но пропадал там шаад недолго. Вскоре он вернулся с кожаной сумкой подмышкой, на этот раз подходя точно ко мне.

— Раздевайся. — коротко бросил, растягивая пряжку сумки. Я похолодела. Подтянула к себе колени и нервно посмотрела на выход из пещеры. Если что, бежать. Куда глаза глядят, но главное — унести ноги.

— Не надо.

Проговорила с посиневшими от холода губами, смотря на него с тихой мольбой в глазах. Ну почему он сначала спасает, а потом наказывает, в одно мгновение лечит, чтобы в следующее причинить боль?!

Садэр тяжко вздохнул и устало провёл рукой по волосам.

— Не трону я тебя, хватит трястись, — с раздражением повёл он плечами. Я аж вздрогнула от такого тона и обняла себя руками. Этот жест не остался в тайне от шаада, ещё раз вздохнув, он присел передо мной на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Послушай меня внимательно, куколка. Ты промокла до нитки, уже вся трясешься. Дождь ещё будет лить целую ночь, мы здесь будем ночевать. А спать на холодных камнях в мокрой одежде — плохая идея, не мне об этом травнице говорить. Давай раздевайся, и мы поставим сушиться твою одежду, а ты возьмёшь пока мою рубаху.

Его доводы были разумны, а голос непривычно тёплым и усталым. Я понимала, что никому не в радости ухаживать за больной практиканткой.

— А ты во что будешь?

Я осмотрелась получше и заметила, что штаны мужчина уже поменял, ибо те, прежние, были чёрные, а эти отдавали серым оттенком.

Да и босиком он был, как и остальные, что поставили одежду сушиться, как обувь, у костра.

— Мы солдаты, девочка, так что запасную рубаху и штаны всегда носим с собой, никогда не знаешь, когда проснёшься в лазарете с кровавой одеждой…

Эта горькая усмешка мужчины заставила меня на краткое мгновение вспомнить своё детство при военном лазарете.

Встряхнув плечами, я прогнала воспоминания и пусть неохотно, но приняла протянутую рубаху шаада.

Сухая ткань чуть не ранила холодную кожу рук. Оставаясь по-прежнему в мокрой рубахе и желете, Садэр одним махом их скинул с себя, обнажая мокрый торс.

Я невольно сглотнула, цепляясь руками за несчастную рубаху в руках, не в силах отвести взгляда. Он не был так широк в плечах, как Бельяр, Зенон или Эктар, и все равно рельефное тело манило к себе прикасаться. Светлая кожа была тщательно обрисована тугими жгутами мускул и рваными узорами шрамов на руках, под грудью, на спине, на плоском животе. На левой лопатке в свете костра замаячил чёрный рисунок прямо на коже. Как и у Зенона, точно такой же оставил свой отпечаток на правом плече. Как странно, что это?

Отойдя слегка в сторону от меня, мужчина, не напрягаясь, хорошенько скрутил одежду, выжимая из нее до последней капельки воды, а потом, легко шлепая босыми ногами по камням, ушёл к костру, забросив на тоненькой веревочке над огнём и свои вещи.

— Не бойся, я разверну плащ, ты можешь спокойно переодеться.

Возвращаясь обратно ко мне, этот мужчина и вправду растянул свой плащ и придержал его руками, загоняя меня в угол пещеры, чтобы я могла переодеться.

Через кожаную вещицу попадали редкие огоньки костра, и я, не мешкая, тут же принялась скидывать с себя мокрую одежду, опасливо поглядывая на сжатые пальцы шаада над краями плаща, что скрывал меня от лишних глаз. Если он сейчас отпустит… То я не знаю, что сделаю.

Мокрая кофта осела тяжёлым пятном на камни, туда упала и насквозь промокшая рубашка, специальная маечка до пупка для поддержания груди на тоненьких бретельках на плечах из белой ткани, как бы мне ни хотелось оставить, была очень мокрой и до боли сдавила грудь. Растянув шнурки на спине, я отпустила и ее возле мокрой одежды.

Спешно натянув на голые плечи мужскую рубаху, узкие перетелки будто нарочно не поддавались и не хотели сояденять две части рубахи. Или это у меня руки так дрожали?

Справившись с деревянными пуговицами, я с трудом стянула длинную юбку. И зависла, задумчиво рассматривая плетеные из тонкой нитки в круглых узорах чулки. Они были слегка влажными, но снимать и их я просто не могла. Рубашка не доходила до колен примерно на добрую ладонь, а щеголять голыми ногами я позволяла себе только перед сестрами. Чулки оставляю! Все равно поверх рубашки наброшу свой плащ, он хоть немного должен был бы обсохнуть с того момента, как мы спрятались в пещеру. С мокрых волос капала вода, увлажняя сухую рубаху, недовольно поморщившись, я подняла волосы вверх и туго затянула их длинным ремешком непонятно во что, а потом длинные края обвела вокруг головы, чтобы пересекали лоб, и завязала за затылком.

— Я… все.

Неуверенно подала я голос, собирая свою мокрую одежду с камней.

Повернувшись ко мне боком, мужчина принялся собирать свой плащ.

— Давай одежду поставлю сушиться.

Мимолетно поразмыслив, я быстренько сунула нижнюю маечку в свой мокрый плащ и протянула ему остальные вещи.

Сухая одежда приятно ласкала кожу, но одной рубахи не было достаточно, чтобы избавиться от холода. Я грустно посмотрела на свой мокрый плащ. Надевать его совсем не хотелось. Но другого выхода совсем не было.

— Иди сюда.

Раздалось за спиной хриплое спустя пары минут. Узнав голос шаада, я вздрогнула и медленно развернулась, приобняв себя за плечи. Пожалуй, я была даже готова пойти к костру, потому что продрогла до костей.

— Ч-что?

Прохрипела я, постукивая зубами, и Садэр опять тяжко сглотнул, просто протянул ладонь и схватил меня за руку,

как пушинку посадив к себе на колени. Я не успела и моргнуть, как раздался какой-то странный звук ломаных костей, и я оказалась в коконе чёрных крыльев.

За спиной крепкая, обнаженная грудь шаада. Подо мной его крепкие бедра, а вокруг темнота. И мягкие перья щекотали нос.