Игра 2059 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 54

Нож так и норовил вывалиться из окровавленной ладони, но я, как взбесившийся швейная машинка продолжал строчить, превращая голову нападающего в фарш из мало аппетитного хитина и ещё более противного содержимого раздробленного черепа. Отвлёкся от него только когда мне на плечи рухнуло нечто твёрдое и колючее в полцентнера весом. Я, не глядя ткнул ножом за плечо, впрочем, без особого результата. Результата не было и у противника, решившего что каска — это часть моего черепа, и усиленно пытавшегося прокусить её, зато успешно рассекая шипами мне кожу на щеках и шее. Я рухнул назад не удержавшись на ногах, где-то по пути потеряв нож и вцепился в обнимающий меня лапы, отдирая их от лица и выламывая их из суставов. Те выламываться откровенно не хотели, елозили когтями по бронежилету и шее, нанося острыми когтями всё новое раны. Я уж было вознамерился вцепиться в одну из них зубами, но тут надо мной нависло большое тёмное пятно ткнув куда-то мне за плечо остриём Потрошителя. Это привело к тому, что ноги на моём лице ещё сильнее задёргались, превращая кожу на нём в лохмотья, а затем замерли, наконец успокоившись.

— Пророк, ты как там, живой?

Донеслось до меня через десяток секунд, наполненных хриплым дыханием и приглушенными всхлипами.

— Не уверен, кажется меня всю кожу с лица сняли.

— Это действительно кажется, выглядит ужасно, будто тебя освежевали, но глубоких ран нет, просто шипами всю кожу посекло. Свободные наноботы есть?

Я утвердительно качнул головой.

— Прикажи им остановить кровь, много на это единиц не потратишь.

Скорее всего Зубр нагло соврал, пытаясь меня успокоить, потому что на первичную постановку крови затребовали аж двенадцать единиц нано предупредив, что штук пять-шесть из них выйдут из строя, но так как кровь уже заливала мне глаза, я согласился с такими тратами. Когда мы вернёмся в своё время, под воздействие зомби-вируса — это может мне очень сильно аукнуться, если я не успею вовремя добежать до хранилища, лежащего в прицепе, и не подниму количество наноботов в организме до ста единиц. Впрочем, события последних дней слегка отучили меня планировать сильно загодя, нам бы ночь простоять, да день продержаться, а там видно будет.

Я осторожно потрогал свои лицо и скривился, всё-таки Зубр слегка приврал, кровь идти уже перестала, однако и борозды на коже и клочки порванной кожи, ощущались под пальцами очень отчётливо, как и боль и жар в изодранной коже. Слегка подрагивающими руками вытащил аптечку, всадил себе в ногу последний шприц с антибиотиком, проглотил две таблетки обезболивающего, достал иголку и нить:

— Садись рядом надо тебе ухо зашить, а то теперь у тебя их три вместо одного.

— Сначала артефакты собери, а то нагрянет ещё сюда кто-нибудь, будет обидно.

Я согласно кивнул, направив луч сканера на труп с мечом в заднем проходе. Тут же содрал с его левый культи аналогичный моему Потрошитель, и зашипев от боли прижал его к окровавленному запястью, активируя его и глядя, как новые браслеты обвивают моё запястье и ладоньґ. Пусть артефакт одноразовый, но, если от него не отказываться — это пока лучшее, что мы здесь нашли.

Перевернул труп срезал со спины две пластины, каждая из которых даровала защиту телу сразу на двадцать процентов.

Теперь понятно почему мы никак не могли пробить эту тушу, а просто он максимально увеличил свою и так не маленькую защиту. Бросила одну пластину Зубру, отсканировал остальных. Здесь пауки были попроще, да и награда пожиже: увеличение ловкости, увеличения силы и грузоподъёмности. Большая часть из этого нам пригодится, но разбираться с этим надо на свежую голову, количество вживлённых артефактов не безгранично.

— Ну что дальше идём?

Я, наконец, добрался до уха Зубра, сшивая мочку грубыми стежками.

— Что-то мне не понравилось, как нас начали тут встречать. Никакого гостеприимства.

— Ну мы гости тоже так себе, — пожал плечами Зубр, скрипя зубами от боли, — к тому же мне нравится их артефакты. Считаю надо идти вперёд, но в схватку с большой толпой пауков больше не вступать. Встретим одного-двух атакуем, если больше, то плюём на всё и активирую возврат.

Я согласно кивнул и активировал Потрошитель, пробивая насквозь всё ещё подрагивающего диметродона. Было больно смотреть, как он мучается в предсмертных конвульсиях, но всё никак не может умереть. Лезвие пробило его сердце, в ответ из тела, будто из меха наполненного вином, буквально плеснула струя чёрный кислотной жижи, заливая мне ноги и пол вокруг, а раздутое тело диметродона стало сдуваться, как тот же лишённый вина мех, пока перед нами не остался висеть обтянутый кожей скелет. Бедолаги. Это, наверное, ужасно, когда тебя растворяет изнутри кислота, а ты даже не можешь умереть. С каждой минутой раса Арахнидов нравилась мне все меньше и меньше, и я теперь уже серьёзно стал подумать, о том, чтобы спалить тут всё к чёртовой матери, перед тем как отсюда убраться.

— Как насчёт предложения получше? Силёнки ещё остались?

— А что?

Я указал глазами на канат, на котором висело тело диметродона. Тот уходил в узкую трубу, уходящую ровно вверх и похоже идущую на самый верх.

— Оставим здесь всё кроме потрошителей, приделаем к ступням крючья, и цепляясь за стены сможем подняться туда, уверен местный Босс сидит именно там, хоть глянем кто здесь всем заправляет.

— Что за крючья?

— Вот такие.

Я одним ударом отсек конец лапы паука, увенчанной двумя мощными когтями. Отрезал полосу от кокона, намертво притянул её в ступне, оставив когти торчать наружу.

— Идёт, только если что не так, сразу активируем возврат назад.

Пять минут спустя оставил за собой горку из двух щитов и так не пригодившегося второго копья и меча, мы начали свой эпический подъём. Впрочем, когти пауков идеально подходили, чтобы цепляться за толстые паутинные стены, образующие туннель в небеса. Стены под нашим весом, конечно, пружинили, однако канат был неровный, шишковатый и цепляться за него было удобно, а крючковатые когти пауков, как легко входили в стены, так легко и выходили при следующем шаге, так что даже учитывая немалый вес нашей брони, сложность подъёма оказалась не запредельной. Он был жарким, душным, наполненный болью в разъедаемых потом ранах, долгим, но всё же посильным, и открывшийся нам вид, после окончания подъёма, того стоил. Слава богам, окружающие нас тоннели поглощали все звуки будто были сделаны из ваты, так что наши тихие ругательства и хриплые вздохи, как у загнанных лошадей, никого не испугали. Впрочем, испугать мы могли всего одно существо, остальным было явно не до нас, а испугать «Это» было нелегко.

Кряхтя и сопя, мы со всеми предосторожностями выглянули из трубы, выходящей почти под самым куполом этого цирка ужасов, то увидели очередную комнату, раскинувшуюся под нами и на его хозяина. Или хозяйку. Назвать пауком это было тяжело. Скорее существо походило на огромного, расплющенного, тяжело бронированного, шипастого, фиолетового краба. Монстр широко раскинул двухметровые лапы в стороны, разлегшись на животе. Из задней его части выходила полупрозрачная пульсирующая труба, по которой тихо продвигаясь выползали крупные паучьи яйца, проваливающиеся в узкую паутиновую трубу, по которой скатывались куда-то вниз. С другой было еще интереснее, там где у других пауков были или ногокощупальца или клинки у охранников, у этого из передней части тела выходили пучки тонких прозрачных, то ли трубок, то ли проводов расходящихся веером по всему немалому помещению и присоединенных к головам сидящих повсюду крысообразных существ. Те не двигались и кажется, даже не дышали. Их ладони, сложенные чашей тоже светились, а в них лежали знакомые нам артефакты: в основном пластины усиления, но у некоторых из них на ладонях лежали знакомые уже Потрошители, длинные гладкие трубки, непонятного преднозначения или что-то наподобие черных вееров. Все они выглядели незаконченными и по краям мягко светились. Мы, затаив дыхание, простояли, глядя на все это минут десять, когда у ближайшего к нам существа что-то тихо щелкнуло и лежавший у него на руках Потрошитель удлинился на несколько сантиметров, приобретя более законченный вид. В этот же момент другой крысюк ожил, положил на пол пластину усиления и снова сложил руки, а в его ладонях опять загорелся огонек и начал расти новый артефакт.