Дедовский способ - Азимов Айзек - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Бен Эстес знал, что должен умереть. И ему было ничуть не легче от того, что такую возможность он имел все эти годы. Жизнь астрошахтера, дрейфующего сквозь безбрежность пояса астероидов, до сих пор практически не картографировавшегося, не особенно сладка, но вполне может быть коротка.

Конечно, всегда есть шанс неожиданно найти что-то такое, что сделает Вас богатым на всю оставшуюся жизнь. Но их находка, действительно неожиданная, самая неожиданная в мире, богатства им не сулила. Она сулила гибель.

Харвей Фьюнарелли заворчал на своей койке. Эстес повернулся и сам сморщился от боли в поврежденных мышцах. Если он пострадал и не так сильно, как Фьюнарелли, то потому, вероятно, что Фьюнарелли был крупнее и стоял ближе к месту «главного удара».

Мрачно посмотрев на партнера, Эстес сросил:

— Как ты себя чувствуешь, Харв?

Фьюнарелли снова застонал.

— Как будто у меня все суставы разбиты. Что случилось? Во что мы врезались?

Эстес подошел, прихрамывая.

— Не пытайся вставать.

— Думаю, у меня получится, если ты дашь мне руку, — ответил Фьюнарелли. — Уф! Уж не сломал ли я ребро? Вот тут. Что случилось, Бен?

Эстес показал на иллюминатор. Фьюнарелли поплелся к нему, опираясь на плечо товарища. И посмотрел на небо.

Конечно, он увидел звезды. Но опытный взгляд астронавта не останавливается на них: они всегда тут. А вблизи он увидел целую россыпь камней разной величины и все они медленно двигались мимо друг друга — как рой очень-очень ленивых пчел.

— В жизни не видал ничего подобного, — сказал Фьюнарелли. Что они тут делают?

— Эти камни, — ответил Эстес, — остатки разрушенного астероида. И обращаются они вокруг того, что разрушило и его, и нас.

— То есть? — Фьюнарелли напрасно вглядывался в темноту.

— Вон, — показал Эстес. Там, куда он показывал, что-то слабо искрилось.

— Я ничего не вижу.

— А ты и не должен ничего видеть. Это черная дыра.

Густые черные волосы Фьюнарелли встали дыбом, в темных, вперившихся в пустоту глазах появилось выражение ужаса.

— Ты рехнулся, — сказал он.

— Нет. Черные дыры бывают любых размеров — по крайней мере, так говорят астрономы. Мне кажется, у этой масса как у большого астероида, а мы обращаемся вокруг нее. Как иначе что-то, чего мы не видим, может удерживать нас на орбите?

— Но не было никаких сообщений…

— Я знаю. И не могло быть — ее ж не видно. Эта масса… — а, вот и Солнышко!

Медленное вращение корабля вывело Солнце в поле их зрения и иллюминатор автоматически помутнел.

— Во всяком случае, — сказал Эстес, мы первые, кто реально обнаружил черную дыру во Вселенной. Только мы не доживем до признания.

— Что все-таки случилось? — спросил Фьюнарелли.

— Мы cблизились c ней настолько, что сказался приливной эффект. Из-за него все поломки.

— Что за приливной эффект?

— Я не астроном, — сказал Эстес. Но, насколько я себе представляю, к такой штуке, даже если она вообще притягивает не сильно, можно подойти невероятно близко, попасть в область, где гравитационное поле колоссально и настолько быстро падает с удалением от дыры, что действует на ближайшие к ней части любого предмета гораздо сильнее, чем на более удаленные. Предмет вытягивается. И чем предмет больше и ближе к черной дыре, тем этот эффект сильнее. Твои мышцы разорвались. Хорошо еще, что кости целы.

— В этом я не уверен… — Фьюнарелли поморщился. Что еще случилось?

— Баки с горючим разбиты. Мы привязаны к этой орбите… На наше счастье она достаточно кругла и высока, так что приливной эффект не заметен. Если бы мы были ближе к черной дыре или двигались по эллипсу, достаточном вытянутому для того, чтобы подойти слишком близко…

— Мы можем сообщить о себе?

— Нет, — ответил Эстес. — Прибор связи разбит.

— Ты не можешь его исправить?

— Я не спец в этом деле. Да если б и был… Его невозможно исправить.

— Нельзя как-нибудь выкрутиться?..

Эстес покачал головой.

— Нам осталось только ждать — и умереть. Но дело не в этом.

— Для меня в этом, — сказал Фьюнарелли. Он сел на койку и закрыл лицо руками.

— У нас есть пилюли, — заметил Эстес. — Конец будет легким. А действительно скверно то, что мы не можем сообщить об этой, — он указал на иллюминатор, снова ставший прозрачным, ибо Солнце успело выйти из поля видимости.

— О черной дыре?

— Да. Она опасна. Похоже, она держится на околосолнечной орбите, но кто знает, насколько эта орбита устойчива. А если и устойчива… Сама дыра обязана расти.

— Наверно, она глотает материю…

— Именно. Все, что попадется. Вокруг нее носится космическая пыль. Падая в дыру, пыль излучает энергию — поэтому мы видим вспышки. Время от времени дыра встречает что-то побольше, глотает это что-то и тогда вспыхивает сильнее, в основном рентгеновскими лучами. И чем дыра становится массивнее, тем легче ей затягивать в себя материю со все большего и большего расстояния.

Некоторое время оба они молча смотрели в иллюминатор. Затем Эстес снова заговорил:

— Сейчас она, возможно, управляема. Если бы НАСА удалось привести сюда достаточно большой астероид и прогнать его нужным образом мимо дыры, их взаимное притяжение стащило бы ее с орбиты. Дыру можно выпроводить из Солнечной системы, если ускорить и направить как надо.

— Ты думаешь, сначала она была очень маленькой? — спросил Фьюнарелли.

— Это могла быть микродыра — такие рождались во время Большого Взрыва, когда создалась Вселенная. Она могла расти в течение миллиардов лет. Но если она будет продолжать расти, то может стать неуправляемой и тогда превратится в могилу Солнечной системы.

— Почему ее не обнаружили?

— Не искали. Кому придет в голову искать черную дыру в поясе астероидов? Да она и не так ярко вспыхивает и не так массивна, чтобы быть заметной. С ней надо столкнуться, как столкнулись мы.

— Бен, ты уверен, что мы не в состоянии послать сообщение?…Как далеко до Весты? Оттуда можно быстро добраться до нас. Там самая большая база во всем Поясе.

Эстес покачал головой.

— Я не могу сейчас сказать, где находится Веста: компьютер тоже разбит.

— Боже! Да что ж уцелело?

— Системы воздухообеспечения и водоочистки. У нас много еды и энергии. Мы сможем продержаться недели две, может быть, дольше.

Наступило молчание.

— Слушай, — сказал через некоторое время Фьюнарелли, — даже если мы точно не знаем, где Веста, она не может быть дальше, чем в миллионе километров от нас. Если какой-то наш сигнал к ним дойдет, в течение недели они пришлют сюда патруль-автомат.

— Патруль-автомат, да, — протянул Эстес.

Это просто: кораблю-автомату можно придать ускорение, которого человеческие плоть и кровь вынести не в состоянии, и он проделает нужный путь в три раза быстрее, чем корабль с людьми на борту.

Фьюнарелли закрыл глаза, словно стараясь скрыть боль.

— Не пренебрегай автоматом. Он может привести нам аварийный комплект оборудования, продукты, все, что нужно, чтобы починить прибор связи. Мы были бы в состоянии продержаться до прибытия настоящей помощи.

Эстес сел на свою койку.

— Я не пренебрегаю. Я просто подумал, что у нас нет никакой возможности сообщить о себе. Никакой абсолютно. Мы не можем даже кричать — звук не распространяется в пустом пространстве.

Сдавленным голосом Фьюнарелли сказал:

— Не верю, что ты ничего не можешь придумать. Наша жизнь зависит от этого.

— Может быть, от этого зависит жизнь всего человечества. Но все равно я ничего не могу придумать. Ты можешь придумать что-нибудь? Фьюнарелли охнул, пытаясь переменить положение. Он уперся кулаками в стену и с трудом поднялся на ноги.

— Я могу придумать одно, — ответил он. Почему бы тебе не выключить искусственную тяжесть — уменьшил бы нагрузку на наши мышцы? Эстес пробормотал: «Не плохая мысль», встал, подошел к пульту и выключил тяжесть. Фьюнарелли со вздохом всплыл вверх и произнес:

• 1/3
• Следующая