Осеннее равноденствие - Ольховская Влада - Страница 18

– Ваши показания придется подкорректировать.

Матвей даже не сомневался: со стороны то, что он сделал, могло показаться то ли чудом, то ли черной магией, в зависимости от настроения. Если не всем, то хотя бы кому-то из наблюдателей. Они вряд ли скажут о таком – цивилизованные люди все-таки! Но не думать не смогут.

Он же не собирался ничего пояснять, по крайней мере, не здесь. Ну а если у Елены возникнут вопросы, она узнает, что профайлер работал над этим заданием с тех пор, как получил его.

Версию о том, что череп оказался в утеплителе случайно, и уж тем более, что плиту подкинули, Матвей отмел сразу. Он уже изучил процесс изготовления базальтового утеплителя и примерно понимал, на каком этапе добавили череп. Никаких случайностей, тот, кто за этим стоит, очень постарался, возможно, он даже конвейер ради такого остановил, хотя вряд ли – скорее всего, просто действовал достаточно ловко.

Нет, Степан Погожев наверняка будет вопить, что это все-таки сделали конкуренты, а плиту размером со значительную часть стены дома ему подбросили. Но подобных производств в стране не так уж много, именно поэтому сами Погожевы раньше закупали комплектующие за границей. Да и те производства, что уже появились, расположены далековато. Огромную плиту подменить изначально сложно, а уж незаметно привезти ее – вдвойне.

Так что все упиралось в семью Погожевых. При этом Матвей почти сразу пришел к выводу, что Степан не только не виноват, но и не догадывается о причастности своей компании. Ему все происходящее действительно кажется дикой подставой, он убежден, что полиция ничего не найдет – потому что ничего и нет. А если подозреваемый не он, все сводится к его сыновьям.

Собирая информацию об этой семье, Матвей в одном из интервью прочитал, что каждую рабочую смену обязательно контролирует кто-то из Погожевых. Оборудование настроено так, что без их одобрения оно просто не запустится. Любую компьютерную защиту можно вскрыть, вопросов нет, но Матвей подозревал, что именно эту компанию привлекли к уничтожению улик как раз потому, что один из младших Погожевых продался.

Оставалось лишь определить, кто именно – или оба сразу. То, что они остались в Таиланде, ключевой подсказкой стать не могло. Возможно, обоим просто хотелось отдохнуть, тот, что не виновен, не считал проблему такой уж серьезной. А может, он как раз обеспокоился, вызвался сопровождать отца, однако второй брат заверил его, что это глупо, да и несправедливо по отношению к остальной семье.

Так что пока Елена вела беседу со Степаном, Матвей старался разобраться, кто из них причастен. Проблем с законом не было у обоих. При этом старший сын, Иван, уже обзавелся женой и детьми, он был привязан к дому, обременен ответственностью. А вот у младшего, Олега, не было никого, кроме родителей. При таких вводных проще решиться на преступление.

Матвей внимательно изучил график дежурств Погожевых, висевший на стене. Степан явно гордился тем, что он и его сыновья ведут себя как «простые работяги», вот и устраивал демонстрацию. Но благодаря этому Матвей выяснил, что Олег брал дежурства очень редко, да еще и в странные часы – ночью или ранним утром. Сам Олег наверняка нашел объяснение, устроившее его брата и отца. Они поверили, потому что о преступлении никто в семье даже не думал.

Матвей просмотрел документы, которые добровольно предоставила полиции «Пог Строй», и обнаружил еще кое-что интересное: панели для дома той семейной пары были изготовлены как раз в дежурство Олега. Еще один штришок к общей картине, а больше и не надо.

Так что, обнаружив на складе новый дом, изготовленный при Погожеве-младшем, Матвей сразу решился на проверку. Был ли этот шаг рискованным? Безусловно. В пользу теории профайлера говорило лишь то, что Олег Погожев не брал дежурства без особой необходимости. Но риск стоило принять хотя бы потому, что Елена стремительно теряла контроль над ситуацией. Еще чуть-чуть, и она начнет извиняться перед Погожевым, затаит обиду, перестанет доверять профайлеру и воспринимать Степана как подозреваемого.

Матвей не собирался этого допускать. С учетом того, как могли поместить череп в утеплитель, он прикинул, какая именно часть дома лучше всего подходила для такого «тайника», ее и вскрыл. Мог ошибиться, мог нарваться на неприятности, но на сей раз оказался прав.

Дальше можно было отстраниться и позволить работать полиции. Команда юристов Погожева тут же стала на защиту босса, пытаясь доказать, что улики, полученные таким варварским способом, несостоятельны. Однако тут Степан повел себя неожиданно благоразумно: он отозвал свою свору и согласился на сотрудничество со следствием.

Матвей догадывался, что так будет. Погожев был далеко не глупым человеком, его прежнее высокомерие объяснялось тем, что он даже не сомневался в собственной правоте. Но когда он увидел, что без его компании тут не обошлось, он сам вызвался сотрудничать.

Он попытался призвать обратно в Россию своих сыновей – и нарвался на еще один неприятный сюрприз: Олег исчез. Никто не мог сказать, как и когда это произошло, за младшим не следили, нужды не было. Все эти дни он казался расслабленным, он куда чаще, чем семейный старший брат, шлялся по барам и клубам. Из одного такого загула он просто не вернулся.

Степан предсказуемо беспокоился, считал, что сына похитили, чтобы подставить. Матвей был не столь высокого мнения о Погожеве-младшем. Он предполагал, что на производстве у Олега остались свои люди – он не мог все это провернуть один. Они и предупредили его, что схема раскрыта.

Тут Олегу, можно сказать, повезло: выудить его из Таиланда будет очень непросто. Но Матвей, в отличие от Елены, и не считал, что все сводится исключительно к Погожеву. Нет, он, скорее, исполнитель чужих приказов… Вряд ли он даже придумал то, что произошло. Он молод, не глуп, однако повышенной ответственностью не отличается. Долгое время он вообще не интересовался производством, предпочитая работу с документами и отделом маркетинга. А потом он стал брать редкие ночные дежурства – года два назад, и, вероятнее всего, к этому моменту схема уже была отработана.

Вопрос в том, кто пришел к нему с этой схемой. Вариантов ответа пока не было: друзей у Олега оказалось много, но в основном такие же юные тусовщики, как он сам. А за этими странными убийствами стоял кто-то куда более зрелый и мудрый, чем столичные мажоры. Матвей прекрасно знал, что мудрый человек и хороший человек – далеко не всегда одно и то же, он признавал преимущества своих врагов, чтобы не оказаться в ловушке неподготовленности.

Быстрого решения тут не было, да и вряд ли могло быть. Тот, кто это устроил, наверняка подстраховался, сделал все, чтобы его не связали с Олегом Погожевым. Значит, новую подсказку можно ожидать только по линии жертв.

– Просмотрите, какие панели создавались под руководством Олега, – посоветовал Елене Матвей. – Отследите их судьбу, изучите их все. Если новые черепа и будут, то только там.

Он понимал, что быстро такие обыски провести не получится. Это при первом обнаружении им повезло – и со служебной собакой, и с тем, что значительная часть осколков оказалась на внешней стороне утеплителя, у самой деревянной панели. Так наверняка складывалось не всегда, и полиции требовался способ каким-то образом изучить дома, не разрушая их.

Пока же у них был второй череп. Его отправили на реконструкцию, кости оказались более хрупкими, чем у предыдущей жертвы, часть раздробилась в труху. Но того, что осталось, все равно хватило для реконструкции лица.

Вот только на этот раз такого быстрого результата, как с первой жертвой, не было. Полиции удалось установить, что погибла совсем юная девушка – лет двадцати, не больше. Судя по созданному компьютером портрету, красивая, однако в свои скромные годы уже не очень здоровая: состояние зубов намекало на специфический образ жизни. Похоже, выросла в бедности – при плохом питании, с наследованием серьезных болезней от родителей и ранним приучением к алкоголю.