Последний ранг. Том 2 (СИ) - Райро А. - Страница 53

И только сейчас мой слух уловил звуки…

Очень красивые, мать их, звуки.

Это была Симфония си минор Чайковского.

А ведь музыка всё ещё играла из динамика под потолком! Вот уж эпичное сопровождение боя, ничего не скажешь. Спасибо тебе, Мефодий, это так патетично!

Под звуки симфонического оркестра, грохот барабанов и завывание труб сверкали эктоплазмой мои клинки, шипели и стучали о костяную броню нежити, трещали стены, звенело и скрипело под ногами стекло, валились столы и стулья, бились чашки и тарелки…

Профессор Воронин тем временем повторно обшаривал одежду лежащей на полу Анастасии, но мы оба понимали, что второй пробирки у неё нет. Она не дура, совсем не дура.

— Её нельзя убивать, пока не узнаем, где весь раствор! — выкрикнул Воронин в отчаянии. — Она его спрятала!

— Свяжите её! — заорал я. — Пока она не…

В этот момент оглушительный гул оборвал мой выкрик.

Будто загудел исполинский боевой рог — такое слышать мне приходилось один раз в жизни. И не в этой. Так сильнейшие некроманты призывали армию духов. Казалось, звук пришёл «из ниоткуда», но на самом деле он исходил прямо из невидимой могильной бездны, которая сопровождала каждого любителя мертвечины с самого рождения. И чем сильнее был некромант, тем глубже и мрачнее была его бездна Эреба, к которой он мог обратиться.

А дочь Волота была сильным магом Пути Эреба.

Через секунду Ведьма резко поднялась с пола, отталкивая Воронина и его Юлиана мощнейшей чёрной волной тумана, а потом зависла в воздухе. Её макушка практически уткнулась в потолок, рыжие волосы приподняло, будто от ветра, они приобрели ядовито-красный оттенок, а в глазах загорелся зелёный свет Эреба.

На девушке уже не было очков — они давно слетели, да и вряд ли вообще были ей нужны. Серебристая цепочка, которая всегда болталась на её шее, с глухим щелчком ощетинилась железными птичьими когтями. И вряд ли это были просто ведьминские бусы.

Отточенным движением пальцев девушка отстегнула один из когтей от ожерелья и метнула его в Воронина.

Тот отшатнулся и успел отбить коготь, но побледнел, как смерть.

— Алекс! Берегись! У неё яд Анчара! Одна капля — и…

Он не договорил.

Продолжая держаться в воздухе за счёт сил мрака, Ведьма бросилась в сторону, отстегнула сразу два когтя и метнула их с обеих рук.

Первый коготь пробил белую ткань на одежде профессора, прямо на рукаве, но кожу не задел. Лишь зацепился и повис крючком, так и не раскрывшись. А вот второй коготь полетел Воронину точно в лоб и… ударился о мой эктоплазменный щит. Я успел отправить его, чтобы прикрыть профессора. Тот пригнулся и бросился за перевёрнутый стол, задыхаясь от напряжения.

На защиту хозяина тут же отправился Юлиан, но на этот раз Ведьма оказалась сильнее. Это произошло неожиданно и резко — она вдруг стала мощнее, в разы мощнее. Причем, не только она сама, но и её нежить.

На меня обрушился ещё один удар от её Вечного Слуги, и на этот раз я чуть не рухнул от такой мощи. Даже пятый ранг сидарха дрогнул под такой силой.

Это могло значить только одно.

В бой вступил Волот, который до сих пор делал вид, что лежит без сознания. Одного взгляда на него хватило, чтобы в этом убедиться. Во-первых, на его лбу больше не было красного треугольника Печати Блокады, а во-вторых, я заметил под ним лужицу свежей крови. Она, как живая и разумная, тянулась по полу тонкой струйкой, стремясь в сторону Ведьмы.

Волот подпитывал дочь собственной силой.

Мне тут же вспомнился разговор с Хибинской Ведьмой, которая просила у своей наследницы Виринеи каплю крови, чтобы помочь ей. Примерно то же самое сейчас происходило у Волота и его дочери, тоже наследницы. Он питал её. А если учесть, что он ещё и сам — сильнейший маг крови, то всё было более чем понятно: Волот ценой своих сил давал дочери возможность выжить и победить за них двоих.

Как это по-отечески.

Рыжая Ведьма всё больше впитывала в себя силы Волота, и в какой-то момент Юлиан всё-таки начал сдавать позиции под её ударами. Анастасия вскинула руки, и Юлиана окружили другие призванные духи, похожие на полузверей-полулюдей. Они заметались вокруг несчастного, разевая пасти.

Их зубы вгрызались в его теневую плоть, рвали её на части.

А ещё эти твари визжали…

Мерзкий визг заглушал даже звуки грандиозной Симфонии си минор. Всё смешалось в хаосе и пульсе смертельной схватки. Юлиан сражался до последнего, бился, вертелся, подлетал к потолку и отбивался от призванных духов-стервятников.

Но всё равно не удержал обороны.

Через пару минут жесточайшей схватки дух Юлиана расщепило в клочья. Его тело разорвало на тысячи теневых ошмётков, и белый череп с глухим стуком упал на пол, закатившись под прилавок.

Теперь профессор остался с Ведьмой один на один.

Нежить никак не давала мне ни помочь Воронину, ни подобраться к Волоту, поэтому мне пришлось действовать на максимуме силы и резерва. Был у меня ещё один козырь, о котором не могла знать Анастасия. Я мог применить такой навык сидарха как Эктоплазменный купол. Эта ловушка продержала бы даже сильнейшую нежить несколько минут.

Навык открывался на шестом ранге сидарха (а у меня был пятый), но при мощнейшем выбросе чистого эфира мне бы хватило мастерства, чтобы вызвать купол. Единственная проблема — он отнимал много энергии, и для его создания мне пришлось бы потратить почти три четверти запаса чистого эфира, который я с таким трудом добывал.

Риск был большой.

Даже если я задержу нежить в Эктоплазменном куполе и займусь Волотом, то потрачу почти все силы, а мага крови всё равно не убью — нужен длительный ритуал.

Тут был только один вариант.

Мощнейшим ударом клинков я отбросил нежить в стену, затем развернулся в сторону лежащего на полу Волота и поднял руку вверх, скрестив пальцы особым способом. Большой палец положил на мизинец и безымянный, а указательный скрестил со средним. Тут играла роль даже последовательность скрещивания и сила соприкосновения пальцев. Когда-то такому навыку я учился несколько лет — так, чтобы сила отзывалась сразу и высвобождала чистый эфир из резерва мощнейшим толчком. Столько, сколько мне нужно. Вплоть до полного истощения.

Эктоплазменный купол не заставил себя ждать.

В воздухе, над Волотом, сверкнула белая вспышка, от неё вниз потекли ручьи энергии, образуя купол. В ловушку я заключал именно Волота, а не кого-то другого. Так я отрезал ему возможность пополнять силы своей дочери, и она уже не смогла бы питать мощь нежити.

Потеряв поддержку сил, Ведьма вскрикнула, будто от невыносимой боли. На её лице проявились те уродливые шрамы на лбу и подбородке. Только они никуда не исчезли, а остались на красивом лице девушки.

— Тва-а-а-рь! — разозлилась Анастасия. — Я сдеру с тебя кожу живьём, ублюдок!

Она продолжала драться с профессором, но её слова предназначались именно мне.

Из-за купола мой резерв истощило за секунды, осталось совсем немного, но базовые навыки сидарха никуда не делись, так что я смог удержать связь с Абу даже на большом расстоянии.

«Хозяин! — заорал он наконец в моей голове. — Хозяин! Я на месте!».

Абу отправил мне в сознание картинку того, как он несётся по дому соседки, спускается в подвал и подлетает к шкафу с пробирками, как его железные когти пробивают стеклянную дверцу и выхватывают первую пробирку из держателя.

Он не смог бы изменить состав раствора просто так, потому что, кроме когтей, в нём не было ничего материального. Он не смог бы даже плюнуть в пробирку или дыхнуть туда, как профессор Воронин.

Абу был фантомом со своими ограничениями.

А ведь чтобы сбить прицел у нежити, нужно было именно изменить состав раствора, и тут был только один вариант.

«Когти! Абу! Используй когти!» — мысленно приказал я фантому.

«Понял!» — отозвался Абубакар.

Держа в одной лапе пробирку, он выпустил коготь, одновременно покрывая его эктоплазмой, и быстро сунул в раствор. Эктоплазма не меняла состав раствора, зато меняла состав крови. Об этом мне когда-то говорила ещё Виринея, когда указывала на то, что моё оружие с эктоплазмой портит кровь убитых, и она уже не годится для исследования.