Князь Китежа (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 16

Я сглотнул и уставился на соседку — та хищно улыбнулась.

— Ау! Савва, ты как?

— Конец связи, — Айка провела пальцем по зеркалу. — Удивлены, барин? Думали, я настолько тупая, что все вам выдам? А теперь говорите — вы из Светоча?

— Да не знаю я никакого Светоча!

— Считаю до трех. Раз…

— Клянусь! — я задергался на перекрестии, но петли держали намертво, а лютый страх загнал щупальца на самое дно души.

— Два… — нажим усилился, и я невольно подтянулся на ремнях, насколько позволяли ножные крепления.

— Мой отец — из Дружины, это все, что мне известно!

— Три!

— Айка!

Она вернула клинок к шее и подмигнула:

— Проверка пройдена. Видимо, вы и правда ничего не ведаете об этих ублюдках.

— Да кто они, блин, вообще такие⁈ — выкрикнул я, задыхаясь от возмущения и рвущегося сквозь ребра сердца.

— Ярые противники перемирия, — холодно ответила девушка. — И столь же сильные ненавистники нечисти. Они убили человека, который дал нам кров… И прикончили бы нас, если бы мама не успела спрятать меня в Китеже. Это жуткие люди. Их полно как среди мещан, так и на самой верхушке власти.

Сказочные клановцы, ясно-понятно. Можно было просто объяснить, а не угрожать территориальной целостности моих яиц.

— Настоящий адрес — улица Полоза, девять, — Айка срезала путы и швырнула кинжал в угол. — Маму зовут Варна.

Я немедленно вызвал Яру, которая, похоже, уже неслась на выручку со всех ног, и вкратце обрисовал ситуацию. Лешачиха же опустила голову и тихо произнесла:

— Теперь делайте, что хотите. Но я должна была убедиться, что вы не один из них.

— Да ну тебя… — ногой сбросил с лавки хлысты и сел на край. — Лучше расскажи, как ты дошла до жизни такой.

Девушка примостилась рядом и тяжело вздохнула:

— Отца убили в первый день Войны, а маму вскоре поймали работорговцы. Она пыталась сбежать, да куда ты денешься из горящего леса. В то время она уже носила меня под сердцем, но срок был очень мал — всего-то пара недель. Внешне ничего не видно, поэтому мама сперва попала в бордель — видимо, отсюда и тяга к таким местам…

Айка грустно усмехнулась.

— Когда появились первые признаки беременности, хозяин попытался вытравить плод. И ядами, и знахарями, но все без толку. Очень уж мне хотелось жить. Возможно, из-за этого я почти не чувствую темную волшбу… После нескольких неудачных попыток мама снова оказалась на рабской ярмарке, но покупать брюхатую лешачиху никто не хотел. Никто, кроме господина Альберта.

Собеседница мечтательно уставилась перед собой невидящим взором, с каждой фразой все глубже окунаясь в воспоминания:

— Это был помещик из пригорода — уже немолодой, но веселый и жизнерадостный мужчина. Работящий, умный, не белоручка. Но боги не дали ему наследников, а к старости он скопил немалое богатство. И полностью потратил его на выкуп рабов из нашего племени, чтобы поселить у себя и спасти от куда более жуткой участи. Среди соседей ходили слухи, что Альберт старый извращенец и садист. И он старательно их распускал, чтобы никто не заподозрил его в измене, ведь все еще шла война.

Тишину нарушил скрежет копытца — девушка нервно качала ногой при разговоре. Наверное, это ее успокаивало.

— Но хозяин часто повторял, что за любым закатом всегда наступает рассвет. Что скоро ужас закончится, и мы обретем свободу. Так и случилось. После перемирия он отпустил всех, но мы с мамой решили остаться. Альберт сильно сдал за минувшие годы и нуждался в заботе, вот мы и присматривали за ним, — ностальгическая улыбка сменилась набухшими желваками и колючим взглядом. — Пока однажды на нас не вышел Светоч. Толпа подонков явилась в усадьбу с волшбой и ружьями и сожгла бедолагу живьем. Мы никак не могли ему помочь и просто сбежали — в очередной раз. С тех пор я мечтаю найти этих тварей и отомстить. Чего бы это ни стоило. Пока мама не слегла, я обучалась у многих бывалых рубак. Но до целей добраться не так-то просто.

— Мне жаль, — искренне произнес я.

Айка хмыкнула и качнула рогами. Хотела что-то сказать, но нас отвлек «звонок» Ярославы:

— Ты в порядке? — с ходу спросила полудница.

— Да, — я отставил руку, чтобы показать себя в полный рост. — Цел и невредим.

— Хорошо, — подруга отклонила свой артефакт и показала сидящую на кровати седовласую лешачиху.

— Мама! — пленница вскочила, выхватила «телефон» и поднесла к лицу, которое украсили две тонкие серебристые полосы.

— Айка! — женщина всхлипнула и утерла нос. — Девочка моя! Ты не представляешь, что сейчас произошло! Эта добрая барыня вылечила мою чахотку!

— Отдай ей кольцо, пожалуйста, — мрачно произнесла дочь.

— Айка… — ее глаза округлились. — Ты же говорила, что купила его…

— Ну… не совсем…

— Она его одолжила, — подсказал я. — И раз вам теперь без надобности…

— Да-да, конечно, — Варна стянула перстень с дрожащего мизинца. — У нас точно не будет проблем?

— Не будет, — я улыбнулся. — Обещаю. А теперь отдыхайте и пейте больше жидкости. Только кипяченой, хорошо?

— Как скажете, ваше благородие. Айка, ты заедешь ко мне сегодня?

— Конечно, мама. И завтра, — куртизанка осклабилась сквозь слезы. — И послезавтра тоже. К бесам этот бордель. Здесь меня больше ничто не держит. Я собираю вещи и возвращаюсь. Навсегда.

Однако Колоб имел иное мнение на сей счет.

— Что значит — уходишь? — возмутился батон, когда мы собрались в кабинете.

— То и значит, — лешачиха переоделась в простецкое холщовое платье и бросила на пол пыльный саквояж. — Мне не нужны твои деньги.

— Зато мне нужны твои! Или ты забыла, что подписала контракт? Веста!

Волчица достала из сейфа лист с печатью и подписью и протянула, точно «корочки».

— Видишь? В контракте четко прописана неустойка! Если хочешь разорвать договор в одностороннем порядке, придется выплатить тысячу рублей откупных. Или же отработать. Так что надевай свой любимый наряд гувернантки и заступай на смену!

— Да пошел ты в бублик!

— По судам затаскаю! В долговую яму угодишь — там тебе быстро мозги вправят!

— Довольно, — я встал между спорщиками и поднял ладони. — Я выплачу неустойку за нее, а взамен возьму в услужение до тех пор, пока не поступлю в Академию.

— В смысле? — удивился скряга. — А откуда у тебя тысяча?

— Не тысяча. Восемьсот. Двести ты должен мне за перстень. Так что еще три-четыре заказа — и в расчете.

— Что ты делаешь? — прошипела полудница. — А пятьсот на допуск?

— Я все решил, — уверенно молвил в ответ. — Айка — ты согласна?

— Я — проститутка, — она усмехнулась. — Служить одному хозяину всяко проще, чем целой ораве.

— Тогда готовьте бланки, — кивнул на распахнутый сейф. — Гляжу, у вас их в избытке.

— Ты просто с ума сошел… — не унималась Яра, когда я ставил размашистую подпись на новом контракте.

Лешачиха поставила свою, и мы скрепили сделку рукопожатием. В тот же миг из-за пазухи вынырнул допускной лист, золотое перо вычеркнуло из списка четвертый пункт, а на волшебном сургуче проступили сияющие цифры оценки: 9/10.

Не зря, однако, страдал. Но тут пергамент перевернулся, и на обратной стороне я впервые увидел полный перечень абитуриентов. И мое положение в нем совершенно не радовало: первое место занимала некая Ева Алферова, Крузе шел вторым, а я — девятым. То есть, самым последним.

— Ладно, — проворчал Колоб. — Как появится работенка по профилю — я с тобой свяжусь. Мне твой подход понравился, но особо нос не задирай — чем выше оплата, тем сложнее задание. А теперь марш отсюда — и без вас дел по горло.

Я улыбнулся, снова вспомнив замшелую шутку. А вот Яре, судя по испепеляющему взгляду, было вовсе не до смеха.

— Тебя точно не Иваном кличут? — сокрушалась полудница, чеканя шаг по вечернему городу. — Потому что ведешь себя, как последний дурак. Мог сэкономить на слуге, а вместо этого вляпался в бремя!

— Да ладно тебе злиться, — отмахнулся я. — Отработаю.