Повесть о настоящем пацане - Жмуриков Кондратий - Страница 46

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая

– Топай-топай, – бормотала Женя, с трудом тормозя на поворотах. – Все равно я моложе.

Охранник же не был с этим согласен и стал настигать Женя более оригинальным способом – стреляя то и дело из своего табельного пистолета.

Дело резко запахло жареным и, если бы не постоянно петляющие лестничные пролеты, можно было попрощаться с мыслью добраться до квартиры живой и местами невредимой.

«Ну, дела! Бегу домой, рискуя жизнью», – констатировала Женя, поздравляя себя с отметкой «пятый этаж». Тут же стих топот, зато раздалось противное жужжание скоростного лифта.

– Кому-то повезло больше, чем мне, – расстроилась Женя и удвоила прыть – если это было только возможно.

К счастью, лифт поехал куда-то вверх, и когда Евгения оказалась на одной из своих лестничных площадок (их, для несообразительных, было у это квартиры как минимум две), свидетелей не было.

– Лох, – ругнулась Женя в лестничный пролет, открыла дверь своим ключом и проникла в квартиру.

С замиранием сердца она кралась по этому, к счастью, не слишком заселенному коридору, к своей комнате и старалась не пропустить ни одного подозрительного звука.

Самым подозрительным оказывалось то, что звуков вообще не было. Никаких. Женя побродила немного по квартире и поняла: здесь просто никого нет.

– Вот это да! – объявила она своему отражению в зеркале. – Не нужно было ехать, можно было здесь круто отвиснуть.

Задавшись на минуту вопросом, куда это все подевались, Женя не стала ломать над этим голову и принялась за свои дела. Дела закончились благополучно – полной победой над собственным паспортом, который никак не хотел находиться и новой сменой имиджа. Женя поняла, что ходить мол Москве эдакой идиоткой, конечно, весело, но весьма напряженно. Поэтому она умылась, переоделась, запихала за обе щеки по чизбургеру и, кинув прощальный взгляд на любимый мамин телевизор, весело поскакала вниз по лестнице.

Когда она ехала на вокзал, ее вдруг обуяли сомнения.

Слишком уж невероятной была вся эта история с путешественниками-дилетантами и безумными переодеваниями. На минуту у нее даже закралось подозрение, что умноватый провинциальный мальчик решил над ней приколоться и поиздеваться, а шмотки между тем взял себе и того гляди на них разживется – все-таки, штаны из шкурок пони…

Это подозрение буквально переросло в уверенность, когда она не обнаружила Илью на той скамейке, где она его оставила. В полной прострации и без единой надежды на успех Женя побрела на перрон, где, если верить табло, как раз сейчас находился тот самый экспресс мечты, который должен был увезти ее отсюда. Замерев памятником самой себе среди всех этих ящиков, хрящиков, мешков и просто чемоданов, Женя собиралась было у умереть от разочарования, но тут из толпы материализовался Илья и заорал страшным голосом:

– Где тебя носит? Поезд уже отправляется!

Не успела Женя даже осмыслить его слова, как была сдернула с места и вынуждена бежать по всему перрону, сшибая по пути всех тех, что никуда не торопился.

В вагон они вскочили как раз в тот момент, который и был последним.

Не успел Вован Натанович проводить свою талантливую во всех отношениях секретаршу в офис, как на пороге, снова элегантный и улыбающийся, возник Саныч с какими-то новостями под мышкой.

– Здравствуй, Ксюша, похлопал он секретаршу по подтянутой попе.

– Доброе утро, Александр Александрович, – невозмутимо ответила Ксюша, натягивая чулок. – Хотите кофе?

– Разумеется, – проводил ее влажным от волнения взглядом юрист-консульт и захлопнул за секретаршей дверь. – Теперь о деле.

Вован Натанович, который по утрам соображал еще медленнее,

чем обычно, долгим взором посмотрел на Саныча и спросил:

– А есть какие-то дела?

– Целая куча, – в качестве доказательства Саныч вывалил на одеяло целую серию бумаг, от вида которых Вована Натановича всего перекосило.

– Что, нельзя было без меня всю эту трахомудию разобрать? – лениво поинтересовался он.

– Это – ваши личные дела и вам придется заниматься ими лично. Я пришел к вам с новостями по поводу ваших планов, касаемых родословной вашей семьи.

Интеллектуальные процессы в голове Вована Натановича пошли быстрее.

– И? – задал он наводящий вопрос.

– Начнем с того, что ваше дело ведется по терм направлениям. Первое – печать, которую выкрали из музея. Это дело было доверенно нашему районному отделу милиции и средства масс-медиа. Второе – необходимый документ, который мог изготовить один человек, по душу которого мы отправили вашего наемного антиквара. Третье – похищенная из вашего дома драгоценность, которую разыскивал ваш частный детектив. Имеются некоторые новости и определенные результаты, которые трудно однозначно оценить.

– Как это? – недопонял, как обычно, Вован Натанович.

– Так это, – отозвался законник, переходя на общедоступный диалект. – Хрен поймешь, что происходит и с каким соусом все это есть. Менты, конечно, облажались – это я вам сразу говорил…

– Ну, говорил, – проворчал босс, обиженно пряча руки под одеяло. – А кто будет делами заниматься? Рук не хватает, чтобы ко всем приложить.

– Тем не менее, – продолжал Саныч, – печать ваша найдена с другими такими же экспонатами…

– Отлично!

– Да, конечно. И найдена знаете кем? Этим безумным антикваром, которого вы послали к архивариусу.

– Молодец, дать ему еще денег.

– Это еще не все. Этот историк, мать его за ногу, оказался принципиальным ученым и сдал всю коллекцию обратно в музей.

– Он что, рамсов хочет?

– Да нет, он просто не знал, на что наткнулся и сколько ему могли бы ему заплатить вы.

Вован Натанович потер ладонью лысину и решил, что он не способен был это предусмотреть и предотвратить, а потому нечего об этом больше думать.

– А архивариус? – со слабой надеждой спросил он.

– А архивариус пропал, как в воду канул, – отрапортовал Саныч.

– Это тебе тоже этот жид сказал?

– И он, и из монастыря ответили, я запрос посылал. Нет старца, будто и не было никогда.

– Еще лучше. И что же дальше?

– Дальше – больше. Я хотел вам предложить снова попробовать отработать вариант с музеем, хотя это и более рискованно при нынешнем раскладе дел – наверняка там охрану усилили.

– Плевать на охрану – скоро мои боевики из загранки вернуться…

– Да, может быть, – терпеливо продолжал юрист, – что музей едет выставляться.

– Чего?

– Ну, выставки будет показательные устраивать по разным городам и странам. Интересующая нас коллекция, кстати, входит в число экспонатов, предназначенных к вывозу.

– И что мы теперь будем делать? Кто-нибудь из наших ценных кадров освободился?

Юрист трагически покачал головой.

– Ну, не самому же мне ехать, скажи?

– Пошлите этих двух, которые вам обходятся дороже всего вашего штата вместе взятого, – съехидничал юрисконсульт.

– Издеваешься, да? – обиделся Вован Натанович.

– Чтобы снова опозориться и засветиться в желтой прессе, только на этот раз – всего мира? Нет уж, фиг. Я лучше куплю себе отделение милиции – пусть побегают. Дешевле обойдется раза в два.

Саныч сочувственно вздохнул и выдал очередную гениальную по своей очевидности идею:

– Есть предложение перепоручить все это вашему частному детективу. Если он может расследовать преступления, должен уметь их и совершать.

– Так он же на задании.

– Будет совмещать. За отдельную плату, разумеется.

– Ладно, попробуем. А где будем этого писаку искать?

Ну, который нам должен ксиву накалякать?

– У меня созрело предложение, – авторитетно заявил Саныч. – Если гора, так сказать, потерялась из виду, значит надо искать другую гору.

– Не понял.

– Не важно. Так вот, предлагаю не забивать голову лишними проблемами и не думать больше об этом – нам своих проблем хватает. Пропал и пропал – может он босиком по снегу до Хабаровска отправился, мало ли что ему в голову пришло – юродивый же. Выход вижу один. Вы помните, что, кроме этого самого пропавшего монашка, есть еще один сановитый господин, только живет он немного подальше.

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая