Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис - Страница 98

Группа экономистов из Католического университета Рио-де-Жанейро выступила против тезиса о том, что сдерживание экономической активности и сокращение дефицита госбюджета обязательно должны привести к падению инфляции. Они ссылались например экономического спада 1981–1983 гг., который стоил стране значительных социальных издержек, а существенно сбить инфляцию так и не удалось. Данный пример, однако, противоречил опыту развитых стран, где рецессия, несмотря на свои негативные черты, была эффективным инструментом борьбы с инфляцией.

Почему же этого не происходило в Бразилии? Главный аргумент в этом споре сводился к тому, что в экономике, подверженной, как в Бразилии, постоянной индексации, прошлая инфляция поглощалась будущей, превращаясь в «инерционную инфляцию». Тем самым формировался порочный круг, выйти из которого можно было, лишь прекратив использование механизма индексации. В свою очередь, прекращение практики индексации могло принести свои плоды только посредством «шоковой терапии», которая покончила бы с коррекцией цен и ввела бы — взамен обесценившегося крузейру — новую сильную денежную единицу. Та форма, в которой должно было воплотиться данное предложение, — запущенная с большой помпой политика «шоковой терапии» — отвечала политическим интересам правительства, стремившегося восстановить свой авторитет.

Выступая 28 февраля 1986 г. по общенациональным каналам радио и телевидения, Сарней объявил о введении «плана Крузаду». Согласно плану, крузейру должен был быть заменен новой, сильной денежной единицей «крузаду» в пропорции 1000:1; индексация отменялась; цены и комиссионные сборы при обменных операциях были заморожены на неопределенный срок, а плата за арендованное жилье — на год. Власти были озабочены тем, сумеют ли они не ухудшить положение трудящихся, а возможно, даже и улучшить его. Ставка минимальной зарплаты была пересмотрена на основе ее среднего показателя за последние шесть месяцев и увеличена еще на 8 % от этого показателя. Впоследствии корректировка зарплат стала автоматической, производимой сразу же по достижении инфляцией отметки в 20 %.

Сарней призвал народ к сотрудничеству в исполнении данного плана и к борьбе с инфляцией не на жизнь, а на смерть. С каждым днем его авторитет стремительно рос. Меры по замораживанию цен нашли живой отклик среди населения, которое не могло следовать извилистыми поворотами экономического развития и предпочитало верить в акты доброй воли со стороны лидера страны. Меры в области оплаты труда дали известную передышку бедноте. В стране воцарилась атмосфера безграничного оптимизма. Резко возросло дорожное движение, и многие впервые в жизни стали потреблять большое количество пива[175].

Но когда первый всплеск энтузиазма прошел, «план Крузаду» начал «давать течь». Он был запущен в момент роста экономической активности, и во многих случаях его следствием было реальное повышение зарплаты. В условиях замороженных цен возник настоящий потребительский бум — начиная с мяса и молока и кончая автомобилями и поездками за границу. В результате принцип замораживания цен стал нарушаться. Другой серьезной проблемой стал дисбаланс долговых платежей в результате увеличения импорта, ставшего возможным вследствие искусственного укрепления бразильской национальной валюты.

К моменту ноябрьских выборов 1986 г.[176] «план Крузаду» уже потерпел неудачу, но широкие слои населения еще не осознали этого. Кандидаты от ПБДД еще могли искать виновных в проблемах с осуществлением плана. Когда же выборы прошли, ранее отсроченное (в связи с замораживанием цен и тарифов. — Примеч. пер.) повышение государственных тарифов и косвенных налогов способствовало взрыву инфляции. Долговой кризис вынудил правительство объявить в феврале 1987 г. мораторий на выплату внешнего долга, что было достаточно индифферентно воспринято как внутри страны, так и за ее пределами. Эйфория, порожденная «планом Крузаду», сменилась настроениями разочарования и недоверия со стороны части общества в отношении избранного пути экономического развития.

Ноябрьские выборы 1986 г. продемонстрировали, что в тот момент ПБДД и правительство еще имели большой авторитет. Во всех штатах, за исключением штата Сержипи, ПБДД сумела завоевать губернаторские посты; также эта партия получила абсолютное большинство в палате депутатов и в Сенате. В тот момент стали даже говорить, что Бразилия подвергала себя риску пойти по пути «мексиканизации», а ПБДД уподобляли некоей вариации Институционно-революционной партии, которая в течение долгих лет удерживала монополию на политическую власть в Мексике[177].

1 февраля 1987 г. состоялось первое заседание Учредительного собрания. Внимание и надежды всей страны были обращены на разработку новой конституции. Имелось огромное желание, чтобы в ней были не только прописаны гражданские права и определены базовые политические институты, но и решены многие проблемы вне ее непосредственного действия.

Работа Учредительного собрания была весьма длительной. Она официально завершилась в день провозглашения новой конституции — 5 октября 1988 г. В тексте этого документа, попавшего под огонь критики с самого момента его вступления в действие в связи с тем, что в нем затрагивались вопросы, формально не относившиеся к конституционной сфере, отразились интересы различных социальных слоев. В стране, где законы не имеют большого значения, различные социальные группы пытались внести в текст конституции максимальное количество правил и установлений, чтобы таким образом добиться гарантии их исполнения в будущем.

Конституция 1988 г. отразила успехи Бразилии в сфере расширения социальных и политических прав не только граждан в целом, но и так называемых меньшинств, в том числе индейцев. Конституция включила в себя и другие новации, например, habeas data (которое обеспечивает право гражданина на получение касающейся его информации из государственных архивов), а также было предусмотрено законодательство по защите прав потребителя.

Одновременно с этим специальный раздел был посвящен проблематике, которую новые реалии глобализированного мира уже оставили в прошлом, особенно в экономической сфере. Госмонополия в нефтяной отрасти, в сфере телекоммуникаций, энергетики, строительства и эксплуатации портов, автотранспорта весьма скоро превратилась в препятствие для поставок товаров и производства услуг и легла бременем на само государство, которое, находясь к тому же в кризисном состоянии, не могло его преодолеть. Подтверждением тому стало принятие всего за несколько лет целого ряда конституционных поправок.

Несмотря на все эти оговорки, Конституция 1988 г. может рассматриваться как рубеж, покончивший с последними рудиментами авторитарного режима. Потребовалось более 13 лет, чтобы начатая генералом Гейзелом в 1974 г. политика открытости переросла в демократический режим.

Переход от военного режима к демократии вписывается в более широкий контекст, который включает в себя почти все страны Южной Америки[178]. По сравнению с наиболее крупными соседними странами Бразилия вышла вперед. Аргентинская диктатура неожиданно пала в 1983 г. вследствие катастрофической для нее Мальвинской войны[179]. Режим Пиночета закончится в 1987–1988 гг.[180] Однако эти страны продемонстрировали примеры перехода к демократии — транзита, чреватые возможностью острых социальных конфликтов, поэтому Бразилии казалось предпочтительным избежать их повторения. Как те деятели, которые, действуя изнутри военного режима, продвигали политику открытости, так и многие политики из числа оппозиции искали модель перехода, основанную на согласии, и эти поиски вели их не в страны Латинской Америки, а в Испанию.