Безбашенный всадник - Серегин Михаил Георгиевич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая

– Просто ты побоялся, что тебя по дороге гаишники остановят и вляпаешься ты с голым пассажиром да еще без документов так, что мало не покажется, – жестко сказал Сашка.

– Ну, и это тоже, – нехотя согласился Мажор. – А потом я в Москву домой поехал – побоялся на дачу возвращаться. А что? Виль вполне мог бы меня как свидетеля убрать. До утра все не спал и думал, не обратиться ли в милицию...

– И что надумал? – насмешливо спросила я.

– Да понадеялся, что эта история сама как-нибудь рассосется, – смущенно объяснил он.

– Ну ты и дрянь! – не сдержалась я.

– И это еще мягко сказано! – добавил Сашка и потребовал: – Давай уж колись до конца, что ты еще наворотил?

– Да ничего! Целый день по Москве болтался, никак не решался сюда вернуться, а потом все-таки поехал – надо же было...

– ...следы замести, – жестко сказала я.

– Ну, в общем, верно, – вынужден был согласиться Мажор. – Хотел прибраться здесь, чтобы ничего не осталось. А получилось! – И он горестно махнул рукой.

– Что еще? – воскликнула я.

– Да в гараже у меня... Ну, к которому въезд со стороны леса... Одним словом, там лошадь лежала. Я решил было, что она мертвая, а потом пригляделся и увидел, что она дышит, спала она то есть.

– Наверное, ее усыпили, – предположила я. – Укол какой-нибудь сделали или в воду снотворное подмешали.

– Черт его знает! – пожал плечами Мажор. – Только перепугался я насмерть – такого уж я никак не ожидал! Стал думать, что делать, а тут Виль приехал на своем джипе и с трейлером. Куда мне было деваться? Дождались мы, когда совсем стемнеет, а там и лошадь проснулась. Виль велел мне помочь ему отвести коня в трейлер, а эта скотина вдруг взъярилась, брыкаться начала...

– Значит, этот жеребец тебя по головушке и приложил! – догадалась я.

– Ну да! Так копытом в лоб саданул, что у меня искры из глаз посыпались! А потом как рванет с места в карьер! Виль впереди шел, так он его, как тряпичного, отбросил и ускакал. Я думал, что Виль от меня после этого отстанет, да куда там! Вот с тех пор мы с ним этого коня и ищем.

– Значит, Всадник без головы и Смерть к вам никакого отношения не имеют? – уточнила я.

– Представления не имею, кто это, – честно глядя на нас, сказал Мажор.

– А Виль так у тебя все это время на даче и жил? – спросил Сашка.

– Бывал иногда, только он скрывался ото всех! – вздохнул Максим. – Он даже на джипе своем больше сюда не приезжал, а оставлял его где-то.

– Получается, что в тот раз, когда на него Смерть на коне напала, он шел от тебя к своей машине, – поняла я.

– Точно, – кивнул Мажор. – Так мы и узнали, что конь у этих придурков. Ну, мы и пошли сегодня его возвращать.

– И вернули? – поинтересовалась я.

– Если бы! – вздохнул Максим. – Тогда бы Виль от меня точно отстал, а так... – И он со всхлипом вздохнул.

– Как же вы его упустили? – спросил Сашка.

– Ну, я-то от него подальше держался – мне и одного раза хватило! А вот Виль, сколько ни пытался его приманить, ничего у него не вышло. Конь его к себе и близко не подпускал, а вот к тем придуркам сам подбежал. Они на него вдвоем верхом сели и поминай как звали! Тогда Виль плюнул с досады и сказал, что все равно до него доберется.

– А зачем ему конь? – спросила я.

– Да я так понял, что продать он его кому-то хочет, – ответил Мажор.

– Что же это вдруг на тебя приступ такого бурного раскаяния напал, что ты решил во всем сознаться? – поинтересовался Сашка.

– Да как вы нас осветили, тут уж я понял, что вы меня узнали, и решил, что надо с этим делом кончать, пока не поздно. Вот и пришел к вам, чтобы все рассказать и посоветоваться, как мне дальше быть, – признался Мажор. – Скажите, что мне делать?

– В милицию идти надо и писать чистосердечное признание, – сказала я.

– No police! – тут же воскликнул Камаль.

– Да и правильно! – обрадовался Мажор, хотя и не знал, чем вызвано нежелание шейха обращаться к представителям правопорядка. – Чего нам там делать? Зачем занятых людей от дела отвлекать? Вы, господин Камаль, слава богу, живы и здоровы! – радостно сказал он, с надеждой глядя на шейха. – И учтите, что я мог вас черт-те куда отвезти, а оставил здесь, по соседству!

– А медаль за это тебе не дать? – язвительно поинтересовалась я. – Или ты сразу на орден рассчитываешь?

– Ни на что я не рассчитываю, – пробормотал он, поняв, что переборщил. – Мне бы выпутаться как-нибудь, и то за счастье.

– Где мой одежда и документ? – спросил Камаль.

– Не знаю! Ей-богу, не знаю! – торопливо ответил Мажор. – Когда я вас тогда увез, они на даче были, а куда потом делись, представления не имею!

– А где сейчас Виль? – спросил Сашка.

– Уехал, а куда, не знаю, он даже на дачу возвращаться не стал, – развел руками парень.

Мы все немного помолчали, подумали, и Сашка наконец спросил:

– Ну и что нам теперь делать? У кого есть какие соображения?

– Ждать Джафар! – тут же ответил Камаль.

– Нет! Это не выход! – покачал головой Сашка.

– Я знаю, что надо делать! – решительно сказала я.

– Что?! – все тут же повернулись в мою сторону.

– Сейчас я вам все расскажу! – пообещала я, и, поверьте, они внимали каждому моему слову, как откровению свыше.

Весь следующий день я вместе с раскаявшимся и горевшим желанием искупить свою вину Мажором, а также Юричем был занят, по мнению окружающих, очень странным делом – на опушке леса, которая выходила к свалке, мы сколачивали длинный стол наподобие тех, что в деревнях делают для свадебных или иных застолий на свежем воздухе, и скамьи по обе стороны от него. Естественно, все дачники, кто это видел, сгорали от любопытства, но подойти решился только Афонин, который со знанием дела осмотрел результаты наших трудов и, не выдержав, спросил:

– Вы чего это здесь затеваете?

– Да у нас с Марусей сегодня небольшое торжество намечается – годовщина нашего знакомства. Приедут друзья-приятели... Вот мы и решили посидеть на отшибе подальше от поселка, чтобы никому не мешать своими разговорами и музыкой. Тут и пошуметь можно, и потанцевать! А то на участке какие могут быть танцы? Не на грядках же плясать? А в доме у нас, сами знаете, не развернуться.

– Баловство все это, – неодобрительно буркнул он. – Только доски зря переводите!

– А мы потом все аккуратно разберем, – пообещал ему я.

– А-а-а! – протянул он и спросил: – А Смерти с косой и Всадника без головы вы не боитесь?

– Так нас много будет! Авось всем миром справимся с супостатами! Особенно по этому делу! – я выразительно пощелкал себя по горлу.

– Ну-ну! – покачав головой, сказал он и ушел.

Вскоре приехала из Боровска Маруся и привезла полные сумки выпивки и продуктов, причем, судя по тому, что с ней приехал и Харитонов, о котором я уже слышал, но вот только сейчас познакомился, он принял в их приобретении самое деятельное участие, потому что нам такое было не по карману. Он тоже нам немного помог со столярно-плотницкими работами, и когда мы закончили, то вручили Юричу в благодарность за труды бутылку вина и закусь и отправили нести службу.

Когда уже начало смеркаться, мы всей нашей дружной компанией – Маруся потихоньку испарилась, чтобы продолжить воплощение своего плана в жизнь, – сели за стол, включили магнитофон, и застолье началось. Мы ели, громко разговаривали и от души хохотали. Немного погодя, поняв, что ему здесь ничего не грозит, из кустов выбрался прятавшийся там все это время Камаль – откровенно говоря, нам всем не хотелось, чтобы его увидели посторонние, а то мало ли что? При виде шейха Харитонов невольно передернулся, но быстро успокоился – наверное, Маруся уже провела с ним разъяснительную работу, и он знал, что это не тот араб, который украл его жеребца.

Но мы не столько ели и пили, сколько старались произвести максимум застольного шума, чтобы привлечь к себе внимание, и, надо сказать, Маруся не ошиблась в своих расчетах, потому что в разгар веселья из леса появилась и, завывая, улюлюкая, свистя и производя прочие долженствующие устрашить нас звуки, к нам направилась уже знакомая всем нам парочка: Всадник без головы на белом коне, при виде которого, коня то есть, Харитонов побледнел и схватился за сердце, и Смерть с косой. В руках у них были пылающие факелы, и на неподготовленных людей эти двое действительно могли произвести самое неизгладимое впечатление вплоть до инфаркта.

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая