Черная вдова поместья РоузХолл - Соколова Надежда - Страница 2

Со вкусом обставленная и богато отделанная, впрочем, как и остальная усадьба, большая гостиная позволяла каждому, кто появлялся в ней, составить впечатление о владелице дома как о состоятельной аристократке. В воздухе витала легкая нотка дорогостоящих благовоний, создавая атмосферу уюта и роскоши.

Мебель из аристара1, дерева, совершенно уникального и редкого, полностью впитывавшего любую магию, с нежным золотым отливом на поверхности, будто отражала повседневные волнения её хозяйки. Каждый стул и диван были тщательно подобраны, обиты мягким бархатом глубоких тонов, что придавало помещению особую теплоту и очарование.

Тончайший тюль на окнах, с лёгкостью колеблющийся от потока светлого солнечного света, играл всеми оттенками перламутра, мягко рассеянного по комнате.

Внимание гостей привлекали вручную сотканные гобелены, висящие на стенах, каждая нить которых будто бы рассказывала свои истории о старинных сражениях и романтических увлечениях. Эти гобелены добавляли комнате атмосферу загадки, при этом подчеркивая аристократический статус владельца.

На полу лежал теплый ковер, ручной работы, с мягким ворсом, что создавало ощущение, будто ты ступаешь по облакам, и дарило уют даже в самые прохладные дни. Его узоры, яркие и выразительные, гармонично сочетались с цветами мебели, создавая целостную картину.

На подоконнике и каминной полке располагались несколько фарфоровых статуэток, изящно изображающих мифических существ и героев древности. Каждая фигурка была тщательно изготовлена.

Всё здесь гармонично сочеталось друг с другом и радовало глаз, словно художник, творя шедевр, с любовью подобрал каждую деталь, чтобы она говорила о статусе и вкусе хозяйки.

Герцогиня Ираса норт Жасская сидела в кресле неподалеку от окна. Прямая спина, расправленные плечи, чуть выдвинутый подбородок – она явно готовилась к столкновению. Ее темно-бежевый наряд идеально подходил под цвет волос. Каштановые пряди были аккуратно собраны в модную прическу. На лице – макияж. Серые глаза умело подведены, тонкие губы накрашены алым. В общем, передо мной находилась этакая предводительница народов, императрица, не меньше. И именно с ней мне предстояло сейчас вступить в борьбу за значительную для меня денежную сумму.

– Добрый день, матушка, – я присела в заученном реверансе, надеясь, что он не вышел кривым. Все же сказывалось отсутствие постоянной практики. – Не думала увидеть вас сегодня.

«Да и вообще – в ближайшие несколько лет», – добавила я про себя.

Ираса прекрасно считала то, что не было произнесено, и тут же недовольно поморщилась.

– Ты, Аделина, как всегда излишне откровенна. Потому тебя и сторонятся все соседи.

Да ладно? А я думала, это потому что они все насквозь суеверные и к черной вдове под расстрелом не поедут – побоятся домой живыми не вернуться. Плюс дамы панически боятся, что я попытаюсь увести у них мужей. Как будто они так уж сильно нужны мне, эти самые мужья.

– Я никого не зову сюда матушка, – ответила я, усаживаясь в кресло напротив.

Высокая спинка и удобные подлокотники так и звали расслабиться, откинуть голову, попытаться уснуть. Увы, не при Ирасе. Она прибыла сюда совсем не для этого.

– И напрасно, – между тем уверенным тоном заявила она. – В твоем возрасте, заметь, довольно юном, нельзя вести затворнический образ жизни. Ты еще молода. Тебе надо выйти замуж, родить детей… – она прервалась и многозначительно посмотрела на меня.

– Я уже была замужем, матушка, – напомнила я с едва заметной иронией в голосе. – Целых три раза.

– И так и не смогла зачать.

Ну, начнем с того, что я вообще была не уверена в особенностях личной жизни Аделины. Она мне казалась девственницей. Я так думала. Как это было возможно при трех мужьях, не знаю, самой интересно.

– Значит, боги против, – припомнила я местную отговорку.

Замуж не вышла? Или плохо старалась, или боги против. Не забеременела? То же самое. В общем, в любой ситуации или сама виновата, или боги против. Я предпочитала думать о втором варианте.

– Вот потому я и говорю, что тебе нужен четвертый муж, моложе тех, предыдущих.

Я напрягла мозги. Что там Аделина писала про возраст каждого из мужей? Они вроде не сильно дряхлые были. Или же я что-то путаю, и там был почтенный возраст? А не сильно старыми были мужчины в роду Аделины, те, которых Ираса как раз и пыталась женить? Да, пора перечитать дневники. Снова. В который раз.

Ираса воспользовалась моим молчанием, видимо, приняв его за согласие, и сменила тему на ту, которая затрагивала интересы нас обеих.

– Ты получила письмо из пансиона? – спросила она.

Я кивнула.

– И что? Ты заплатила?

Я покачала головой. Начнем с того, что я понятия не имела, как это делать, потому что никогда не сталкивалась с банковской системой этого мира. А закончим моим нежеланием платить непонятно за кого, да еще и такую крупную сумму.

– Ты мне обещала, Аделина! – в голосе Ирасы появилось негодование.

– Правда? – совершенно искренне удивилась я. – Когда, матушка?

– Вот! – Ираса жестом фокусника вытащила откуда-то помятое письмо. Я могла бы поклясться, что оно лежало в ее декольте и покорно ждало своего часа. А значит, Ираса или знала, или догадывалась, что я не буду выбрасывать на ветер такую крупную сумму. И заранее подготовила всевозможные аргументы. Хорошо же она успела изучить дочь. – Ты мне писала! Твой почерк!

«И не смей отпираться!» – эта фраза не прозвучала, но подразумевалась.

Я взяла письмо, развернула его, с интересом пробежала глазами по строчкам. И? Где здесь написано о желании Аделины расстаться с золотом ради чужих дочерей? Судя по ее дневникам, она знала цену деньгам и не сорила ими направо и налево. Получается, что Ираса лгала?

– Здесь нет никакого обещания, – я отвлеклась от чтения и уверенно посмотрела на Ирасу. – Где именно и что я обещала?

– Как это нет?! – возмутилась она. Совершенно естественно возмутилась, полностью веря в то, что имеет на это право. – Вот же: «Я обдумаю вашу просьбу и постараюсь что-нибудь придумать»!

Я с трудом сдержала нервный смешок. Ах, вот какая фраза натолкнула Ирасу на мысль, что от дочери можно требовать много, много золота. Что ж, придется ее сейчас огорчить.

– Придумать, да, – кивнула я, – и от своих слов я не отказываюсь. Но нигде в письме не сказано, что я собираюсь расстаться с таким количеством золота. Матушка, у девочек есть родной отец. Вот пусть он за них и платит. При чем тут я?

– У Дортаса нет таких денег! Ты же прекрасно знаешь! Они все живут только благодаря нашей с отцом помощи! Сами они точно не выжили бы! А мне в этом году выводить в свет Литу! Я не могу себе позволить данную сумму!

А, ну да. Она выводит в свет то ли племянницу, то ли внучку, то ли другую родственницу, я уже запуталась в семейных связях. Главное, что она уж точно занята, и знает, куда потратит средства. У отца девочек нет денег, что не удивительно, в глухой провинции они мало у кого есть. А платить, внезапно, должна я. С какой стати?

– Матушка, напомните, пожалуйста, для чего вы отдали моих племянниц в пансион, – попросила я. – Насколько мне помнится, остальные девушки нашего рода всегда получали образование дома. Чем же отличаются тогда Динара и Вестана?

В дневниках Аделины нигде не было прямо написано насчет женского образования. Вскользь упоминалось только, что ей и ее сестрам родители нанимали гувернанток – выписывали их из столицы. И вот эти-то гувернантки и обучали барышень танцам, игре на музыкальных инструментах и пению. Все. Никакой другой информации не имелось. Но я решила, что провинциалы, у которых всегда не так уж много наличных средств, должны иметь веский повод, чтобы отправить молодую женщину, уже вошедшую в детородный возраст, грызть гранит науки в дорогом учебном заведении. Определенно, здесь была какая-то тайна.