Триумф королевы, или Замуж за палача (СИ) - Кос Анни - Страница 29

— Он в порядке, — заверила торопливо. — Благодарю, он уже почти здоров, точнее, быстро выздоравливает.

— Не скажу, что рад. Но, значит, такова воля Солнечного, — лекарь выглядел хмурым и каким-то выцветшим. Он был без сюртука, рукава рубашки закатаны до локтя, поверх обычной одежды надет плотный фартук в темных пятнах, словно мужчина только что заляпался на кухне. Нет, внезапно дошло до меня, не на кухне. Скорее, оперировал или делал перевязки. — Каким ветром к нам? Говорите быстро, у меня сегодня тяжелый день, мне не до праздных разговоров.

Мне стало неловко. Ни лекарь, ни его помощники не были рады моему внезапному визиту. Они были по-настоящему заняты, а я лишь отбирала их драгоценное время.

— Вот, — без лишних слов запустила руку в карман и выудила простой тряпичный кошель, набитый медяками и серебром. — Это вам.

— За что еще? Вы уже оплатили услуги, — лекарь не спешил забирать монеты.

— Это не «за» что-то, а «для» чего-то, — мне стоило большого усилия не потупить взгляд. — Во время нашей встречи вы обмолвились о приюте и моем отце. Не думайте, что я слепа и глуха. Я помню, что папа много сил уделял благотворительности, и знаю, что теперь от его начинаний не осталось даже доброй памяти. То, что я даю — сущие крохи, вряд ли они исправят ситуацию, но позвольте помочь хотя бы так.

Лицо мужчины смягчилось, в его уставших глазах появилась легкая улыбка:

— Память всегда остается, фрои Сюзанна. Добрая или злая, она тянется за каждым из нас, хотим мы того или нет.

— Так вы примите мою помощь? — рука с кошельком зависла в воздухе.

— Только если поклянетесь, что у вас не будет из-за этого неприятностей с мужем, — осторожно заметил он.

— Ни малейших. Мэтр, то есть фрове Штрогге, не станет возражать, когда узнает.

— Тогда принимаю с благодарностью. — Он все-таки забрал пожертвование и передал его помощнице. — А теперь простите, фрои. Мне правда нужно идти.

***

Солгать лекарю было не сложно. Максимилиан никогда не узнает об этом визите, я сделаю всё, чтобы сохранить его в тайне. Эта капля милосердия — одна из немногих ниточек, что до сих пор связывают меня с отцом, его крохотное наследие только для меня. Если скажу, что потратила деньги на какую-нибудь женскую безделицу, уверена, никто не заподозрит подвоха. Хотя что-то мне подсказывало, что Максимилиан не станет задавать подобных вопросов.

Солнце медленно катилось по небу, напоминая, что время полудня уже миновало и, если я хочу завершить дела в срок, то стоит поторопиться. Подходящий магазинчик нашелся почти сразу. Уютный и чистый зал из нескольких комнат точно заслуживал внимания. На витринах и открытых полках стопками лежали платки, перчатки, ленты, шпильки и гребни для волос, от самых незатейливых до довольно дорогих. Я осмотрелась, мельком отметив филигранность части украшений, но задержалась взглядом совсем не на товарах.

— Добрый день, фрои, — обратилась к хозяйке лавки, только что завернувшей покупки для одной из клиенток. — Мне очень неудобно вас отвлекать, но вы не позволите воспользоваться вашими чернилами и бумагой? Хочу составить список покупок, вечно забываю то одно, то другое.

Если моя просьба её и удивила, то не слишком. Скользнув по мне взглядом, она подвинула требуемое. Возможно, приняла меня за камеристку из богатого дома или дочь торговца, поэтому моё умение читать и писать её не заинтересовало. Вежливо поблагодарив, я отошла к дальнему краю стойки и принялась за дело. Перо скрипнуло, обдуманные сотни раз строки ровно и быстро легли на бумагу.

После разговора со Штрогге я никак не могла перестать думать о провалившемся заговоре. Да, король воспользовался удачно сложившейся ситуацией, чтобы избавиться от брата, заслужившего любовь толпы и молчаливое уважение придворных. Однако не думаю, что только Максимилиан и я знали о беспочвенности обвинения. Знали и молчали, опасаясь стать следующей разменной фигурой.

Фердинанд допустил колоссальную ошибку, когда дал понять, насколько мало значат для него законы, призванные защищать каждого подданного Лидора. Если жизнь и смерть многих зависит от прихоти одного, то не проще ли избавиться от этого одного? Уверена, даже если об этом не говорят вслух, то обдумывают наверняка. Вопрос лишь в том, как именно восстановить пошатнувшийся баланс, сохранив и свои головы, и молчаливую покорность подданных.

Королевская власть — слишком горький плод, а справедливость толпы может ужаснуть. Никто не пойдет против Фердинанда, рискуя ввергнуть Лидор в мятеж и междоусобицу. Сына у короля нет, герцог мертв, королева не сможет стать регентом без наследников, на мне — пятно бесчестья.

Я досадливо поморщилась. Брак с палачом, хоть и позорный в глазах знати и простолюдинов, вряд ли перевесит законность моих притязаний, особенно, если его признают заключенным под принуждением. Раздражало другое: если бы в меня просто поверили, всего этого можно было избежать. Я могла бы стать действительно хорошей королевой, лучше Фердинанда, лучше Агнес, лучше многих, кто был до них.

Отец, пусть и негласно, готовил меня к этой роли годам. Учил не только манерам и танцам, но и экономике, политике, искусству поддержания связей с соседними королевствами. Заставлял вникать в тонкости торговых отношений, в скрытые механизмы работы государства. Я знала, что основные наши преимущества — это богатые рудами скалистые горы, надежное оружие, точные инструменты, закаленные нелегким климатом воины, корабли и многочисленные выходы к морю. А слабости — малоплодородные почвы, вечная нехватка зерна и скота, месяцами закрытые льдом и ветрами гавани.

Я проводила часы над картами и отчетными книгами, решая поставленные герцогом задачи: как обеспечить страну продовольствием в неурожайный год, как вести торговлю, если затянутся шторма, какими речными путями можно и нельзя гнать торговые баржи, если лето выдалось засушливым. Порой это было так непросто, что мне приходилось тайком бегать за помощью к папиному казначею или картографам. Отец, конечно, прознал и запретил эти вылазки. Пришлось довольствоваться скудными намеками, оброненными Карлом, ставшим к тому моменту герцогским любимчиком. Не знаю, догадывался ли папа, к чему это приведет.

На секунду я зажмурилась, сдерживая рвущийся из груди стон. На моей стороне были молодость, королевская кровь, ум, красота, даже милость богов, ведь не зря же королева пережила несколько выкидышей еще до того, как меня официально представили ко двору? Уверена, Фердинанд понял это так же ясно, как и я, потому и уничтожил.

Я несколько раз сжала и разжала кулаки. Пусть так. Я все равно справлюсь, получу свободу, любимого мужчину и корону. Мне есть, что предложить Лидору, кроме высокопарных слов о справедливости и мире. Если Ками выполнила обещание, то первое послание дошло до адресатов вчера вечером или сегодня утром. Карл позаботится о том, чтобы у нас были уши и глаза везде, где только можно. Даже Штрогге, если и не станет помогать, то по крайней мере не выдаст меня властям. Настало время проверить, насколько я способна подцепить действительно крупную рыбу.

Я отложила перо, подула на бумагу, дождалась, пока чернила высохнут, сложила записку вдвое и отошла, украдкой наблюдая за покупателями и хозяйской стойкой. Терпение оказалось вознаграждено довольно быстро: в лавку забежал мальчишка-посыльный, забрал сразу несколько свертков и направился к выходу.

— Стой, — я придержала его за плечо, едва он переступил порог и оказался на улице. — Хочешь немного заработать?

Мальчику было лет десять или чуть больше, но глаза у него засветились, как у прожженого торговца.

— Кто же откажется от лишнего серебряного, фрои?

— Отчего не золотого? — я надменно подняла бровь, показывая, что его наглость не прошла незамеченной.

— А тут как вам будет угодно, — он ухмыльнулся, демонстрируя щербатую улыбку. — Не буду спорить. А что делать-то надо?

— Отнести вот эту записку по указанному адресу. Умеешь читать?

— А то! — он с гордостью задрал подбородок. — И писать тоже.