Месть на десерт (СИ) - Филимонова Лина - Страница 35

* * *

Утро. Я просыпаюсь, Анюта лежит рядом, подложив ладошку под щеку. Я тоже лежу… местами. А местами уже поднялся и готов к подвигам.

Мля! Надо валить отсюда, а то я за себя не отвечаю.

Иду на кухню, роюсь в шкафах. Нахожу блинную муку. И делаю то, что привык делать, когда у меня ночует Дениска.

Через полчаса слышу топот босых ног. Анюта стоит на пороге, кухни, удивленно таращится на меня.

– Ты уже… А я хотела быстренько завтрак приготовить…

– Я нажарил тебе блинчиков. Любишь их?

Мой вполне невинный вопрос вызывает совершенно неожиданную реакцию.

Губы Анюты начинают дрожать. Глаза наполняются слезами. Она шмыгает носом…

– Анют, ты чего? Что случилось? Коля? Он что-то сделал?

Написал или позвонил, пока я тут на кухне возился..

– Ты… ты…

– Я что-то сделал не так?

– Ты сделал мне блинчики! Никто никогда… Всегда только я…

Я не понимаю, в чем дело. Ну, пожарил я блинчики на завтрак. Почему из-за этого Анюта плачет?

Николай

Я паркуюсь на стоянке у офиса. Сегодня мой первый рабочий день после отпуска. Наконец-то! Уже соскучился по работе.

Вся моя жизнь, блин, пошла по звезде. Жена свалила, да еще и ведет себя, как последняя стерва и шалава. Дети не уважают и ни во что не ставят. Квартиру практически потерял, хотя еще поборюсь. Только машина осталась. Хотя и тут Анька, если захочет, сможет отсудить половину.

Со всех сторон засада!

И лишь на работе у меня полная стабильность. Здесь я хоть и не самый крупный, но начальник. Меня уважают. Слушаются. Подчиняются.

Смотрю в зеркало, поправляю галстук. Единственный, который у меня остался. Эта су… продала всю мою одежду! Ладно хоть в Сочи взял с собой костюм, пару рубашек и галстук – для отвода Аниных глаз. Я же типа в командировку ехал. А она уже все знала и готовилась…

У меня такой гардероб был! Я бы ее прибил за одни только галстуки. А брюки… А ремни… Ладно. Не буду сейчас об этом думать. И так уже глаз дергается от нервов.

Выхожу из машины. Щелкаю пультом. Уверенным шагом иду через стоянку. Чувствую себя человеком. Впервые за эту неделю.

Вхожу в холл, пересекаю его. Здороваюсь с какими-то малозначительными сотрудниками, которых едва знаю. Пока что никто из моего отдела на пути не попался. Предвкушаю, как они будут рады моему возвращению.

О. А это кто нарисовался? Снежана! Тоже вернулась из отпуска. Ну да, мы же на одни даты брали.

Стоит у лифта. Как обычно в супер мини, на шпильках и в чулках. Я знаю, что это чулки. Не раз задирал ее юбку… Но сейчас вообще ничего на нее не шевелится. Даже если она раком встанет. Пофиг.

Стоит, пялится на меня. Наглая. Всегда такой была!

Ну что ж. Мы цивилизованные люди. Расстались и расстались. Бывает.

Чего она так лыбится? Довольная, как кошка. По-любому, кого-то подцепила в Сочи, когда я свалил. Шалава.

Все они шалавы. И моя Анька тоже… Кто бы мог подумать?

Хотя, может, я вчера погорячился. Совсем башню сорвало…

Потом уже, вечером, сидел со Степой-юристом, рассказал ему кратко. Без подробностей про стручок, естественно. Он и говорит: это хулиганство в чистом виде. Статью могут припаять. Если твоя захочет – устроит тебе проблемы. Ты на хера вообще это сделал?

Не мог же я ему повторить то, что эта стерва мне наговорила…

Но от нее пока – ни слуху, ни духу. Надеюсь, не будет шум поднимать.

И все равно – так радостно представлять, что она оттирает эту дверь… И все соседи знают, кто у них в подъезде поселился!

Стручок ей мой не угодил… Сучка!

Нормальный у меня стручок. Офигенный просто. Все бабы говорили. Эта стерва просто хотела укусить меня побольнее. И получилось же у нее…

– Привет, – здороваюсь тем временем со Снежаной. – Как дела?

– У меня все просто супер. А ты как?

– Неплохо, – бурчу сквозь зубы.

– Соскучился по работе?

– Типа того.

– Нравится тебе здесь работать, да, Коля? – спрашивает так ехидненько.

К чему, блин, это вообще?

Я не отвечаю. Да пошла она! Мы входим в лифт, к нам присоединяются еще люди. Поднимаемся. А, когда я выхожу на своем этаже, Снежана хихикает мне вслед. И я слышу что-то вроде:

– Удачи на новом месте!

Что? Что она там бубнит?

Я иду по коридору. По дороге попадаются сотрудники из моего отдела. И все на меня как-то странно смотрят. Вроде, здороваются уважительно. Но – как будто бы шушукаются за спиной.

И ни одна собака не спросит, как я отдохнул!

Походу, Снежана какую-то хрень про меня всем напела…

Захожу в свой кабинет, секретарша Аллочка резво вскакивает из-за стола.

– Здравствуйте, Николай Алексеевич. Вы за вещами? Я вам тут все в коробку сложила.

Что?!

– За какими вещами? Ты о чем вообще?

Вижу – на ее столе стоит картонная коробка. А из нее торчит моя любимая настольная лампа-статуэтка в виде “Оскара”. Мне ее сотрудники на тридцатипятилетие подарили.

– Николай Алексеевич… – лепечет Алла. – Вы не знаете?

– Чего я не знаю?

Я уже догадываюсь. Но не могу поверить. Да не может такого быть! За что? Я всегда прекрасно справлялся со своими обязанностями. Я на хорошем счету у руководства. Нет никаких нареканий. Никто про меня плохого слова не скажет. Разве что…

Снежана? Это она? Ее рук дело?

Переспала с генеральным ради того, чтобы меня уволить? Она намекала, что он к ней неровно дышит, а она, мол, ему отказывает. Я думал, звездит. Возле него и без Снежаны целый рой красоток вьется. Даже несмотря на то, что он женат.

Неужели она смогла…

– Вы у нас больше не работаете. Вот приказ руководства.

Алла протягивает мне бумагу.

– Что? Это незаконно! – ору я.

– Ну так подай в суд, – раздается за моей спиной голос Снежаны.

Прибежала посмотреть, как меня будут выпинывать?

Я ее сейчас просто придушу…

* * *

Меня выводят под руки охранники. Выкидывают на улицу, на глазах у всего нашего офиса. Я, видите ли, неадекватный. Набросился на женщину. Да это не женщина! Это подлая змея!

А охранники бубнят: мне, мол, крупно повезло, что они не вызвали полицию.

Скоты. Сволочи. Все смеются надо мной… А больше всех Снежана.

Я ничего не соображаю. Перед глазами – красная пелена бешенства. Иду через всю стоянку к машине.

А у моей машины стоит… тот самый мужик, который с моей женой… И произносит так развязно:

– Здорово. Поговорим?

Николай

Я игнорю Анькиного хахаля. Просто сажусь в машину и резко стартую с места. Разговаривать еще с ним… Перетопчется! И вообще, пошел он нах…

Пошли они все.

Гады. Сволочи. Свиньи.

Я вылетаю на дорогу и едва не впечатываюсь в притормозившую на светофоре девятку.

– Чего встал, урод! – бешено ору на высунувшегося из окна пожилого мужичка в засаленной кепке.

Он испуганно скрывается внутри своей тачки. А меня немного отпускает. Хоть кто-то меня боится и уважает…

На следующем перекрёстке поворачиваю к алкомаркету. Беру ящик коньяка, гружу на заднее сиденье. Расплачиваюсь, естественно, кредиткой. Денег нет, работы нет, и выплачивать кредит мне абсолютно нечем.

Похрен!

Меня сейчас греет лишь одна мысль: приеду домой – напьюсь. И мне станет хорошо. Ненадолго.

А потом… Пофиг на то, что будет потом. Гори оно все огнем!

Я просто сижу, стиснув зубы и вцепившись в руль. Ни о чем не думаю. Потому что, если начну думать… Если начну осознавать… Я просто въеду с разгона в бетонную стену. Потому что моя жизнь сейчас полное и абсолютное дерьмо.