В земле чужой (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 25

— Посмотрим, как дела сложатся, — ответил я, проигнорировав второй вопрос. — Но, думаю, не меньше чем на полгода. Так что я ещё успею тебе надоесть… сестрица.

— Что ты такое говоришь! — всплеснула дева руками. — Насовсем оставайся! Деда, Тихомир же у нас поселится?

— Отказывается, говорит, невместно ему своих бросать, — вздохнул Вышан. — Оно, конечно, правильно, но заходить-то часто будешь?

— Если не погоните, — пожал я плечами.

— Скажешь тоже! Даже не шути так! Все, наоборот, только рады будут, что один из детей тети Вьюги к нам приехал! Кроме Даняты Ростиславича, — внезапно захихикала Лада.

Про Даняту, моего сколько-то-там-юродного деда, мать предупреждала особо. Она его с детства не любила в силу тотального различия характеров, затем её решение выйти замуж за Ратибора нарушило родственнику важную комбинацию. Не всему роду, а именно конкретному человеку планы подпортило.

Возможно, Лада действительно зашла по делам, хотя мне показалось, что она просто услышала от кого-то о неожиданном госте и не сдержала любопытства. Вот и забежала, чтобы первой посмотреть, действительно ли к деду чужеземный внук приехал. В любом случае, она очень естественно уселась за стол, налила себе чаю и принялась болтать, выпытывая подробности жизни в Березовском княжестве. Интересовало её всё, начиная от отношений внутри рода Острожских (поданного под предлогом беспокойства о положении Вьюги) и заканчивая возможностью прикупить дорогих восточных тканей. Причем мне показалось, что в последнем случае подразумевалось не себе на платье, а крупная партия, полноценный обоз. Иными словами, информацию она вытягивала не хуже деда, причем делала это даже успешнее, ловко пользуясь чисто женскими приёмчиками.

Беседовать с ней было проще. Её искренне интересовали другие земли, обычаи живущих там людей, традиции, сложности. В отличие от деда, она просто любопытничала, а не составляла мысленное досье на собеседника, поэтому перескакивала с темы на тему, останавливаясь на той, что привлекла чем-то внимание. Например, о булгарских землях Лада расспрашивала долго и даже завидовала, понимая, что ей совершить путешествие на ту сторону леса доведётся едва ли. Впрочем, всё, сказанное выше, ничуть не делало её простушкой. Она больше задавала вопросов, чем отвечала на них, а её ответы не всегда были полны, зато часто звучали двусмысленно.

Но беседу она вела умело. Помянул про себя добрыми словами Завида — если бы не братан с его болтливостью, я бы быстро потерялся в потоке слов и просто сидел бы, тупо моргая и выкладывая сокровенное. На всякий случай даже проверился на предмет морока, но нет, на меня не воздействовали.

Мы, вероятно, часа полтора так просидели. И сидели бы дольше, не раздайся вежливый стук в дверь.

— Кого там предки послали? — вздохнул дед. — Открыто!

Вошедшая женщина в простой одежде глубоко поклонилась.

— Боярыня Снежана Брячиславовна к столу зовет. С гостем.

— Так рано ж ещё?

Служанка молча пожала плечами. Необычно: или слугам здесь многое позволяют, или перед нами чьё-то доверенное лицо.

— Небось, про тебя узнала, — тихонько прошептала Лада. — Посмотреть хочет.

— Скажи — сейчас будем, — ответил Вышан на приглашение. — Пойдёмте, что ли. Матушка ждать не любит.

Мы спустились на первый этаж, где в небольшой светлице нас уже ждали два человека. Первый, брат Лады по имени Избор, выглядел как молодая копия деда, такой же невысокий, изворотливый, с пройдошистым лукавым прищуром и честным лицом. А вот вторая…

Про меня говорят, что я пошел в мать. Не столько внешностью, сколько нравом и манерами. Сейчас передо мной сидела та, кто воспитала Вьюгу и стала ей образцом для подражания. Моя прабабка Снежана Брячиславовна, урожденная Морозова, на фоне субтильных потомков выделялась статью и полным отсутствием суетливости, она сдержанно приветствовала меня, одним взглядом приказав подойти поближе.

— Хорош, — оглядев меня, подытожила женщина. Несмотря на полностью седую голову и морщины на лице, дряхлой она не выглядела совершенно. Лет шестьдесят максимум. — На Ратибора похож. Я, правда, не очень хорошо его помню, всё же больше двадцати лет прошло. Но и моя кровь видна.

— У тебя, госпожа, с Чаяной одно лицо. Её бы с тобой рядом поставить.

— Предки дадут, может и свидимся, — с явным сомнением в собственных словах произнесла прабабушка. Вот не идёт ей это слово, не хочется его использовать, на язык просится «госпожа». — Вдруг да захочет твоя мать отчизну навестить.

— Не внушают мне ваши дороги доверия, — криво улыбнулся я. — Насмотрелся, по ним только с войском путешествовать. Лучше уж вы к нам.

— Не в моём возрасте дом покидать.

— Моей наставнице за сотню лет перевалило. Приехать сюда ей годы не помешали.

— Она, вроде бы, Синеокому служит?

— Так и есть, госпожа.

Она слегка кивнула. Первую проверку я прошел успешно, потому что жесткая складка у губ чуть разгладилась, и боярыня приказала:

— Позже о ней поговорим, нечего на голодный желудок дела обсуждать. Садитесь за стол, дети.

Что характерно — остальные родственники, пока мы общались, стояли молча.

Обед, или очень ранний ужин, подали хороший, но без изысков. Стандартные блюда приличных порций, то есть щи, мясо с гарниром, традиционной кашей, и сырые овощи нарезкой. Салатов у словен нет, не придумали, зато полно всяческих заедок вроде свеклы с чесноком или квашеной капусты. Картошки тоже нет, однако клубень со схожим вкусом, только большой и внешне напоминающий репу, повсеместно выращивается и готовится разными способами. Пирогов много, как сладких, так и пресных, из муки различных видов и сортов. Сейчас, у Белых, кормили примерно тем же, что и у нас дома, только немного иначе приготовленным и слегка разнообразнее.

Правда, нужно учитывать, что готовили слуги. В связи с чем я в очередной раз задумался, каково было матери лишиться привычного уровня комфорта, отъехав от родни. Настолько сильно любила отца? Или имелись иные причины?

За едой молчали, пока не подали чай, тогда-то меня снова взяли в оборот.

— Так кто у тебя наставница?

— Зернова Весела Желановна, старейшина Синеокого. Она целительница.

— Ты же вроде бы мечом живёшь?

— Одно другому не мешает. Иногда сложновато, но в целом справляюсь.

— Хорошо, коли так, — скупо кивнула Снежана Брячиславовна. — Зачем старейшина в Восходний приехала?

— По делам Обители. Какие-то переговоры с вашими тремя.

— Без Сказителя?

— Не знаю.

— Мне хотелось бы понимать, надолго ли ты задержишься. Хотя бы месяц проведешь в городе?

— Думаю, дольше, до весны. Старейшина упоминала, мы здесь надолго, — прикинув, что особой тайны не выдам, заодно сообщил. — Если повезет, Остромир тоже заедет. Он сейчас с отрядом в Белозерье.

— Пусть приезжает. Хотя бы познакомлюсь с внуком на старости лет, — сухо улыбнулась женщина. — Всё же жаль, что Вьюга до сих пор держит обиду — за столько-то лет могла бы и успокоиться. К тому же путешествовать по княжеству стало намного безопаснее, один раз можно приехать, повидаться. Охрану мы бы выделили, если вдруг Ратибор не захочет сам семью сопровождать.

— Насколько я понимаю, не в охране дело.

Впрочем, пассаж про безопасное путешествие я отметил. Если сейчас безопасно, то что же раньше творилось?

— Правильно понимаешь.

— А про какую обиду ты сказала? Мать не любит рассказывать о том времени, когда она в Восходнем жила.

— Ну, раз она не говорит, то и мне не стоит, — постановила боярыня, и я понял, что выяснить этот момент надо. — Жизнь тогда была сложная, мне те события тоже вспоминать неохота. Но всё же Вьюга могла бы и успокоиться… Всегда была упрямой. Остромир на сколько лет тебя старше? Отпустят его из отряда?

— На пять. А насчет того, отпустят ли… Трудно сказать. Дед Пересвет подрядился темный лес почистить, он, пока работу не выполнит, без веской причины никому отпуск не даст. Но зимой же проще, чем летом. Всё зависит от того, насколько быстро вожаков выбьют.