Сержант. Назад в СССР. Книга 4 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 38

Я не знал, какими сведениями он уже располагал — скорее всего, ничего особенного узнать не удалось. Тот факт, что я прохожу специальное обучение, вряд ли где-то мог быть известен. Если, только нет крота непосредственно здесь, в самом центре. В любом случае, нужно держать ухо востро и подмечать такие моменты.

Тот факт, что Кикоть вновь начал наводить обо мне справки, говорит о том, что у него появилась какая-то новая информация… Чертов чекист, когда его уже уволят к чертям?

Вместе с тем я анализировал все произошедшее от начала и до конца. И нашел один слабый момент — те двое сверхсрочников, что были с нами во время разведывательной операции в ущелье. Они видели и знали все. И если Кикоть сообразит, он вполне сможет до них добраться и раскусить их. Местных, он скорее всего, уже и не найдет. Впрочем, Игнатьев ведь предупреждал, что чекист упрямый и дотошный, так просто не отступится.

В любом случае, нужно обсудить этот момент с самим Игнатьевым, но не при всех.

— Так, ладно! Теперь о приятном! — Игнатьев вдруг сменил тему, чем вернул меня к реальности. — Помните тот случай с заключенными, которых мы обезвредили во время первых «скачек»?

— Ну?

— Наконец-то дело закрыто. Расследование проведено, виновные наказаны. А всю нашу группу представили к награждению. Более того, некоторым из вас даже звание перепало. А вот Громову повезло больше всех… За его прежние заслуги, еще до обучения в учебном центре, полагается что-то крупное.

— Мне? — удивился я. — Зачем? Я не просил!

— Да, знаю я, знаю, что ты не за награды все это делаешь! — усмехнулся Игнатьев. — Но, командованию виднее. Раз сверху решили поощрить, значит, нужно поощряться!

— Не дают служить спокойно… — демонстративно пробурчал я. — И когда это будет?

— Вообще, приказы были подписаны еще в феврале, на двадцать третье число, но тогда не довели. А вот сейчас погода позволяет, да и повод есть. К тому же в центр прилетает кто-то из Министерства обороны… Но по этому поводу у меня пока никакой информации нет. Скорее всего, через два дня, на выходные.

Так и оказалось, в субботу, двадцать девятого марта в Таджикскую ССР специальным бортом прилетел генерал-лейтенант Захаров. Какая у него была цель, неизвестно, но из этого сделали торжественное мероприятие.

Не буду описывать подготовку и сам процесс — это скучно. Все это происходило в отдельной воинской части, в Кулябе. Но, когда прозвучала моя фамилия, я вышел из строя, бегом пересек строевой плац. К генералу подошел строевым шагом, представился, как того требовал устав.

— Товарищ генерал-лейтенант, младший сержант Громов по вашему приказанию прибыл!

Захаров выслушал доклад. И замер, глядя на меня внимательным взглядом.

А затем шумно вздохнул и придвинул к себе микрофон.

— Товарищи солдаты и офицеры! Признаюсь, ранее я не знал, кто такой младший сержант Громов. Но когда мне показали список достижений этого молодого бойца, я приятно удивился. Летом восемьдесят пятого года он лично задержал двоих душманов, которые собирались взорвать склад боеприпасов. Затем младший сержант Громов спас выживших с упавшего на севере вертолета, вывел их под шквальным огнем. В результате его действий, были спасены гражданские и военный советник. Затем этот солдат смог вывести из афганского плена группу пленных советских солдат. Участвовал в разведывательной операции и смог собственноручно уничтожить большой склад боеприпасов… Затем, в составе учебно-боевой группы, они его товарищи смогли задержать и обезвредить группу сбежавших из исправительной колонии преступников. Я глубоко уверен, что на его пути еще много достижений! Такие солдаты как младший сержант Громов, нужны стране. Нужны, как воздух.

Он выдержал небольшую паузу, затем продолжил.

— За проявленный героизм, беспрецедентную смелость и отвагу, за верность Родине и священному воинскому долгу, младшему сержанту Громову вручается Орден Красного Знамени! Помимо этого, за блестящие результаты, проявленные во время безупречного несения службы, младшему сержанту Громову присваивается очередное воинское звание — сержант!

Я все делал в соответствии с уставом, но без эмоций. Не первый раз стою на плацу. Хотя, наверное, не совру, но таких наград у меня еще не было. Не звезда, конечно, но и без того очень круто.

— Служу Советскому Союзу! — громко отчеканил я, когда генерал вручил мне коробочку с орденом и погоны. Затем вернулся в строй.

Поочередно нас вызывали к трибуне.

Рядовые Самарин и Смирнов получили звание младших сержантов. Ефрейтор Артемов также получил звание младшего сержанта. Сержант Хорев и прапорщики Иванов и Корнеев званий не получили, зато обоим вручили медаль за отвагу. Капитан Игнатьев получил Орден за службу Родине в Вооруженных силах второй степени.

А помимо этого, все мы получили личную благодарность от самого генерала. Так же награждали и других парней, солдат и сержантов, прапорщиков и офицеров. Все они смогли отличиться, все были представлены к наградам.

Напоследок он произнес крайнюю фразу:

— Сынки! У нас в строю… В армии… В стране, много героев но, к сожалению, всех их наградить сейчас невозможно. Но я не сомневаюсь, награда всегда найдет своего героя!

Собственно, так мероприятие и закончилось.

Я запомнил лишь отдельные куски, все было как в тумане. Как такового пафоса не было, пыль в глаза не пускали. Генерал был старой закалки, всех победить, обогнать Америку и все в таком духе… Это хорошо, наверное…

Обратно в центр мы вернулись уже с новыми погонами, с орденами и медалями. И сразу к обеду!

Нас встретил вечно суровый майор Карев.

— Ну что, проветрились? — громко спросил он, после того, как мы вышли из столовой. — Расслабляться не рекомендую! Последний месяц хоть и будет самым простым, но впереди итоговые испытания, которые и определят дальнейшую судьбу вашей группы!

Следующие две недели прошли в аналогичном предыдущим месяцам темпе.

Мы продолжали бегать, совершенствовать навыки рукопашного боя, улучшать тактику, медицину. К диверсионной деятельности практически не возвращались. Так же нас учили пользоваться иностранной автомобильной техникой — как оказалось, не все умели ездить.

Уже все понимали, что из нас получалась крепко сбитая команда. Если поначалу это была просто группа бойцов, с разным уровнем подготовки, то теперь все было иначе.

Наступила середина апреля.

Из дома неожиданно пришло письмо от мамы — правда, с большим опозданием. Отправлено оно было еще в декабре, сразу после моего отъезда из дома. Как и следовало полагать, сначала письмо пришло в мою воинскую часть, где я начинал служить. Там его развернули, переслали дальше и оно почти три месяца, бродило, непонятно где. Чудо, что вообще дошло. Если бы это была современная почта с ее качеством и скоростью доставки, то все было бы утеряно с вероятностью в девяносто пять процентов.

В письме мама сообщала, что домой несколько раз звонил некий Коньяков, за что-то извинялся, выражал благодарность, только она ничего не поняла. Даже денег предлагал, но она отказалась. Еще она писала, что ей предложили повышение на работе, чему она была очень рада. Естественно спрашивала причину, по которой меня так шустро выдернули с отпуска, интересовалась, все ли у меня хорошо.

Вообще, много чего было написано. В основном все то, что обычно пишут матери своим сыновьям-солдатам. Но одно мне врезалось в глаза очень сильно. Так получилось, что ее родной брат и по совместительству, мой дядя, перевелся на новую работу и переехал жить в Припять. Конечно же, должность он получил на Чернобыльской АЭС, да еще и на новый, недавно введенный в действие, тот самый четвертый энергоблок. А учитывая, что я точно знал, о том, что в скором времени на электростанции случится крупнейшая техногенная катастрофа в СССР… Да и сам дядя, спустя несколько лет скончается от рака крови, нужно было что-то делать.