Алхимаг: Черный ворон (СИ) - Глебов Виктор - Страница 48

Михаил озадаченно почесал кончик носа.

— Да, ты прав. Тебе лучше знать. Ввиду исключительных обстоятельств… Это Юрий Шмидт со старшего курса. Мы с ним с лета знакомы. Он с моей сестрой учится, приходил в гости несколько раз. Они, вроде как, даже встречаться начинали, но не заладилось. Тогда-то он и хвастался, что может достать, что угодно. Ну, я к нему и обратился. Они на тот момент с Дашей уже расстались, так что я думал, он откажет. Но он согласился. Не могу поверить, что он работает на И-чан! Может, всё-таки совпадения? — с надеждой добавил Левшин.

Вот это и следовало выяснить. И как можно скорее.

«Придётся тебя использовать, как живца», — написал я.

— Меня⁈ — прочитав, всполошился Михаил. — Нет, ты что, с ума сошёл⁈ И каким образом?

«Скажешь ему, что собираешься его выдать. Что понял, кто он. Потребуешь денег. Много».

— Яр, он ведь меня убьёт! — дрогнувшим голосом сказал Левшин. — И мы ему помешать вдвоём не сможем. Человек на предпоследнем курсе Менториума. Он алхимаг!

И снова Левшин был прав. Но это вовсе не значило, что нужно опустить руки. Или что Шмидта нельзя одолеть. Всегда есть тот, кто сильнее. Или то, что сильнее.

«Предоставь это мне», — написал я.

— Так что я сейчас должен делать? — нахмурился Михаил.

«Пока ничего. Завтра к этому вернёмся. И никому ни слова!»

Парень кивнул с явным облегчением. Он был рад отсрочке.

Дома я отправился искать отца. Слуги подсказали, что князь находится в розовой гостиной — небольшой комнате, отделанной мрамором. Там Николай часто коротал время, когда выдавалась свободная минутка. Что случалось нечасто.

Едва я постучал, раздался его голос:

— Входите!

Открыв дверь, я заглянул внутрь и увидел алхимага, сидевшего в кресле с высокой спинкой за маленьким восьмиугольным столом, на котором помещалась только шахматная доска.

Напротив чародея развалился на другом кресле большой енот! Одной лапой он задумчиво почёсывал себя за ухом, а другой барабанил по подлокотнику.

— А, Ярослав! — улыбнулся Николай. — Заходи, садись. Мы тут с Геной пытаемся обставить друг друга в шахматы, как видишь.

Я подошёл к третьему креслу и опустился в него, глядя на удивительного енота.

— Привет, Яр, — проговорил вдруг тот, не сводя взгляда с доски, на которой осталось меньше половины его фигур и чуть больше — чёрных, которыми играл Николай. — Как дела? Может, подскажешь, как ходить, чтобы сбить спесь с твоего отца?

— Думай сам, — усмехнулся алхимаг. — И не делай вид, что не продумал всё на три хода вперёд.

Ясно: это чур князя! Видел я его впервые, хотя они с настоящим Ярославом, похоже, были знакомы.

— Именно так мне и казалось, именно так и казалось, — покачал головой енот. — Но кое-кто, похоже, продумывает свои действия гораздо дальше. Ладно, рискну!

Он схватил стоявшую справа ладью и передвинул её на три клетки вперёд.

— Предсказуемо, — ухмыльнулся Николай. — Яр, ты чего хотел?

Я покосился на енота.

— Не смущайся Геннадия, — сказал отец, подавшись вперёд и глядя на доску. — Он хранит тайны не хуже могилы.

— Гораздо лучше, — отозвался тот.

— Или так, — кивнул Николай и передвинул коня.

Енот зашипел, подпрыгнул в кресле, сделав сальто назад, а затем опустил голову к самому столику, вылупившись на фигуры.

— Какое коварство! — процедил он, двигая ушами. — Нет, вы только подумайте! И это человек, для которого я столько раз рисковал жизнью!

Николай откинулся в кресле и повернул голову ко мне.

— Ну, выкладывай. Не просто ж так ты пришёл.

Я протянул листок, на котором заранее написал свою просьбу.

Прочитав, алхимаг сдвинул брови.

— Ты прав, я добыл в тот раз не только сердце, но и некоторые другие части василиска. Но зачем тебе глаз⁈ Ты ведь знаешь, как действует взгляд этой твари? И насколько он опасен.

Я кивнул. Потому-то глаз и был мне нужен.

— Тебе придётся объясниться, — сказал Николай, возвращая мне листок. — И говори только правду!

Этого ответа я ожидал. Поэтому протянул другую записку.

— Серьёзно? — удивился отец, пробежав взглядом строки. — Решил писать проект по василискам? Ну, знаешь… И тебе разрешили?

Я пожал плечами. Мол, почему бы и нет?

— Это слишком опасно. Только под моим присмотром. Один взгляд в глаз этой твари, и ты застынешь, словно статуя. А если не принять меры, спустя секунд двадцать твоё сердце остановится. Я не собираюсь тобой рисковать.

Пришлось подать третью записку.

— Ого, да ты ко всему готов, как я погляжу! — усмехнулся отец. — Ну, что ты там… Так-так…

Енот передвинул слона по белой диагонали. Николай бросил взгляд на доску поверх бумажки. Подался вперёд и поставил ферзя рядом с вражеским конём.

— Шах и мат!

Енот вылупился на стол, замер, а потом вдруг завертелся, словно юла, издавая пронзительное шипение, перемежающееся фырканьем.

— Я не могу играть, когда смотрят! — возопил он, резко остановившись. — Ярослав меня сбил! Требую реванша.

— В другой раз, — качнул головой Николай. — Мне нужно кое-что обсудить с сыном. Если не возражаешь.

— Возражаю — не возражаю… Кого это волнует⁈ — обидчиво проговорил енот и тут же исчез.

Отправился в подпространственный Карман.

Николай поднялся и сделал мне знак следовать за ним.

— Идём. Я покажу тебе то, что ты просишь. Чтобы ты в полной мере осознавал, чем грозит тебе задуманное. Что бы это ни было.

Вскоре мы оказались в лаборатории. Алхимаг поставил на стол прозрачный контейнер, затем отпер большой стазисный шкаф для хранения органики и, порывшись на полках, извлёк из него маленькую медную шкатулку.

— Не трогай, — предупредил он, поместив её в контейнер.

После чего отправился в дальнюю часть помещения и через минуту вернулся с белой мышью в руке. Опустив зверька туда же, где находилась шкатулка, он аккуратно поднял медную крышку и сделал два шага назад.

— Смотри, — сказал Николай. — Но ближе не подходи.

Я пристально наблюдал за тем, как грызун настороженно понюхал воздух, а затем двинулся к шкатулке.

— Внутри лежит один из глаз василиска, — прокомментировал алхимаг. — Уменьшенный, разумеется. Так проще работать. Смотреть на него нельзя. Сейчас увидишь, почему.

Мышь подошла к шкатулке, приподнялась, поставила передние лапки на край и заглянула внутрь.

В тот же миг всё её тело вздрогнуло, шерсть встопорщилась, словно по зверьку пропустили электрический разряд, и грызун замер, выпучив крошечные глазки-бусины.

— Полный паралич, — удовлетворённо сказал Николай. — Она даже не дышит. Ну, не будем зря тратить материал, — с этими словами он сделал два шага к столу, захлопнул шкатулку, а затем коснулся указательным пальцем мыши.

Спустя пару секунд она испуганно дёрнулась и попятилась.

Отец ловко поймал её за хвост.

— Теперь ясно, почему работа с подобными вещами смертельно опасна?

Я кивнул. В рисках никто и не сомневался. Однако глаз мне всё равно был необходим.

— Хорошо. Надеюсь, твой преподаватель тоже это понимает и не будет настаивать на экспериментах. Уверен, твою работу можно написать и без них.

С этими словами он двинулся в сторону клеток, унося мышь.

Я же быстро подступил к контейнеру, открыл шкатулку, зажмурившись, достал из неё упругий гладкий шар размером с теннисный мячик — ох, и тяжёлый же! — и сунул его в карман. А затем опустил крышку и поспешно отошёл обратно.

Николай вернулся спустя несколько секунд. Взял шкатулку, убрал её в шкаф и повернулся ко мне.

— А ещё лучше, выбери какое-нибудь другое существо, — посоветовал он. — Не все же твари смертельно опасны. И тогда я с удовольствием предоставлю тебе ингредиенты для опытов. Если они у меня окажутся, конечно.

Когда я ехал следующим утром в школу, в кармане у меня лежала коробка, внутри которой был закреплён зрачком вверх глаз василиска. Пришлось зафиксировать его с помощью клея. Действовал я наощупь. Самым сложным оказалось определить, где у глаза радужка. К счастью, она слегка выступала — словно линза. С противоположной стороны чувствовались обрезанные остатки мышц и зрительного нерва. На это я и ориентировался. Теперь оставалось лишь уповать на то, что глаз размещён в коробке правильно и смотрит вверх, а не куда-нибудь вбок. К сожалению, узнать это прежде, чем Шмидт откроет коробку и заглянет в неё, было невозможно. И, если я напортачил, он непременно прикончит нас с Михаилом.