Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 48

— Ты серьезно? — улыбаюсь.

Она не шутит сейчас же, да? Бумаги? Разрешение родителей?

— Можно просто заплатить, Майя.

— Ну да. Наверное, — поджимает губы. — Как-то не подумала.

— Если хочешь, когда вернемся в Москву, сгоняем к моему мастеру.

Панкратова округляет глаза.

— Нет. Нет. Не сейчас.

— Боишься, что накажут дома? — намеренно ее поддеваю.

— Меня не наказывают.

— Никогда?

— Никогда. У меня и моих родителей есть язык, чтобы говорить, и уши, чтобы слушать. Правда…

— Что?

Майя косится на экран своего телефона, а потом смотрит прямо на меня.

— А тебя родители обманывали когда-нибудь?

— В плане? — откидываюсь на спинку кресла.

— Ну вообще.

— Предки всегда врут. Это их стиль жизни. Всегда.

— У меня не так, просто…

— У всех так. А если тебе кажется иначе, значит, у них отлично все получается.

— Ты так думаешь?

Майя звучит глухо, а выглядит так, словно вот-вот опять разревется.

— Ну, может, у тебя и не так, — переобуваюсь в воздухе. — Вы вроде там все такие..., — хаотично подбираю слова, — дружные…так что, может быть и нет.

Майя сцепляет пальцы в замок, сложив руки на стол перед собой.

Ловлю ее пытливый взгляд. Она словно очень хочет что-то рассказать или сделать, но не решается.

— Может быть, я потом пожалею, о том, что сейчас скажу, — убирает волосы за уши, — но думаю глобально тебе вообще на такие вещи плевать, а я больше просто не могу говорить про это сама с собой. Еще немножко и сойду с ума. Ты спрашивал, почему я плакала сегодня?

Киваю.

— В общем…

Следующие минут десять я слушаю ее монолог о родителях, пришибленной бабке, возможной измене у родителей, и ее рухнувшем идеальном мире. Фактически она права была, конечно, мне на такие вещи плевать. Если бы я узнал, что отец изменял или изменяет матери, в моей жизни ничего бы не поменялось. Мне от этого ни тепло, ни холодно. Но Майя явно другое дело. Умом я это понимаю, но вслух все равно говорю то, что реально думаю. Без прикрас.

— Какая тебе вообще разница, что несет твоя двинутая бабка? Да и батя твой с мамой сами как-то разберутся, кто с кем спит и спал. Без тебя.

— Ты просто не понимаешь, — Майя отворачивается, смотрит в окно. Дуется.

Ловлю себя на легком всплеске раздражения. Как по мне, ее обида, не больше чем каприз избалованной вниманием девчонки. Вокруг нее всегда и все бегали. Принцесса, блин.

— Моя сестра четвертый год в коме, а предкам плевать на нее, вот где…, — выдаю быстрее, чем успеваю подумать. Слова сами слетают с языка. Легко и безрассудно.

Замолкаю.

Майя резко поворачивает голову. Смотрим друг на друга.

Дебил. Просто дебил. Какого вообще я открыл рот?

— Если ты кому-нибудь скажешь, — перехожу в оборону и слышу стальное звучание собственного голоса. — Пожалеешь.

— Я не собиралась никому ничего говорить, Мейхер. Я в отличие от тебя, адекватный человек. Не суди людей по себе.

Майя поднимается, берет со стола свой телефон. Хочет свалить.

В последний момент ловлю ее за руку. Ножки кресла издают противный звук, проезжаясь по мраморному полу, когда я его отталкиваю. Не могу допустить, чтобы она ушла. Не хочу, чтобы она уходила. Это выбешивает. Сильно.

— Прости, — произношу шепотом, а прокашлявшись дублирую уже громче. — Прости. Я ничего такого о тебе не думаю…правда.

Майя медлит. Смотрит на мои пальцы, вцепившиеся ей в руку, и я их сразу разжимаю.

— Ладно, — кивает и присаживается обратно в кресло.

Снова смотрим друг на друга. Молчим какое-то время.

— Она врет, — начинаю первым после длительной паузы.

— Кто?

— Бабка твоя. Врет. Из того, что ты рассказала, я думаю, ей просто хочется всех вас стравить. На ее месте, преследуя подобную цель, я бы действовал так же. Простой, но очень эффективный способ внести смуту.

— Ты так думаешь?

— Уверен процентов на девяносто.

— Ну зная о том, что ты отличный манипулятор, — Майя вздыхает, — мне очень хочется тебе поверить.

Отвожу взгляд.

Тебе не стоит мне верить, Майя. Лучше не надо.

— Ладно, поехали в отель, — бросаю между делом и подзываю официанта.

Расплачиваюсь, мельком наблюдая за тем, как Майя надевает свое пальто, поправляет воротник свитера и накидывает на плечо сумку.

На улицу выходим одновременно. Майя впереди я ровно на шаг позади. Останавливаемся под козырьком соседнего здания.

— Что мы скажем Марте? Уже пять вечера, — Майя обхватывает свои предплечья. Нервничает. Она в системе. Ее волнует вся эта суета и выдуманная школьная иерархия.

Это же реально так, в большинстве мест, где я учился, эта иерархия — просто фикция.

— Заблудились в музее.

— Это бред. Блин, — прикусывает нижнюю губу, а я как лох, залипаю на этом. — Классная звонила раз десять. И мама моя. И Лейла. Это плохо. Точно плохо.

Пока Майя переживает, телефон в ее руках оживает. Мелодия звучит громко, но отвечать нашей классной Панкратова не спешит. Вижу, как следом ей прилетает сообщение от матери:

«Майя, возьми трубку. Немедленно! Мне звонила твоя классная. Ты сбежала с экскурсии?»

Следом приходит еще одно:

«Я вижу, что ты все читаешь и полчаса назад выложила фото с Дворцовой. Что за игры в молчанку?».

— Меня точно убьют. Зачем я вообще тебя послушала? Зачем ушла?

— Никто тебе ничего не сделает.

Что за наивность?!

— Свали все на меня, — предлагаю и замечаю в глазах Панкратовой еще больший ужас.

— С ума сошел? Маме хватило твоего прошлого эпичного появления, — крутит пальцем у виска.

— Тем более.

— Ты не понимаешь, если я так скажу, потом они точно будут против нашего общения!

Она произносит это быстро и громко.

Оба выпадаем в осадок тут же. Майя, потому что произнесла вслух. Я, потому что понятие не имел, какой ошеломляющий эффект на меня произведёт это ее признание.

На подсознании она и правда хочет со мной общаться. Чтобы не говорила…

Сдерживаю улыбку, но чувствую, что в любой момент могу сорваться. Правда по спине тем временем бежит холодок.

— То есть, я хотела сказать, что…ты же понял, да? Я не это имела в виду.

— Понял. Да, — киваю. Соглашаюсь на автомате.

— Это хорошо. Нам точно уже пора в отель. Вызовешь такси, да? Я не помню адрес. Совсем вылетел из головы. Ты же помнишь?

— Помню.

— Супер. У тебя ресничка, кстати. Потри глаз, только аккуратно. Правый. От меня.

Тру глаз, параллельно выставляю точку для таксиста.

Майя тем временем суетится рядом. Переступает с ноги на ногу, трет предплечья, поправляет волосы, короче нервничает по десятибалльной шкале явно на восьмерочку, стараясь не подавать вида изо всех сил.

— Заказал. Ресница все?

— А? Что? Ресница? Нет.

— Поможешь?

Майя моргает, а я замираю. Все вокруг теряет счет времени, становится безликим. Единственное, что ярко откладывается в моей памяти — ее лицо. Немного напряженное, со сведенными к переносице бровями, покрасневший нос, и припухлые губы оттого, что она несколько раз вонзалась в них зубами.

— Ладно.

Она подходит ближе. Чувствую холод ее пальцев на своей коже. Запах ее волос вызывает жгучее желание зарыться в них пальцами. Сглатываю, смотрю ровно над ее головой. Вперед.

— Готово, — шепчет, показывая подушечку указательного пальца, на которой лежит моя ресница.

— Спасибо, — неосознанно делаю шаг ближе.

Чувствую ее своим телом. Это столкновение было неизбежно.

— Пожалуйста.

Наблюдаю за шевелением ее губ, и единственная мысль, что крутится в голове — это снова почувствовать их вкус.

— Ты обещал, — бормочет явно соображая, о чем я думаю.

— Я ничего не обещал, — сжимаю ее руку. Переплетаю наши пальцы.

— Тогда просто, не надо…

Смотрю ей в глаза, а через секунду упарюсь в ее лоб своим. Моргаю, вроде как в знак согласия.

Майя