Объявляется посадка на рейс... - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/48
• Следующая

Короче говоря, напился Вячеслав в дымину и, когда в квартире появились милиционеры, уже мало что соображал. Правда, вскоре протрезвел. Причем именно настолько, насколько это было на руку оперативникам: все помнил и говорил начистоту, не думал о том, чтобы кого-то из подельников выгородить. Один из оперативников сказал, что чистосердечное признание облегчит его участь. Желвакова такая перспектива вполне устроила.

Поначалу оперативникам показалось, что Вячеслав спьяну несет полную ахинею. Они даже отвели его в ванную и подержали его голову под струей холодной воды. После этого задержанный приободрился, однако показания его оставались прежними. Не отличались они и в Управлении милиции, куда его привезли для официального допроса, который протоколировался.

Допрос проходил в кабинете Багрянцева, майор вел его лично. Андрей тоже хотел присутствовать, но как раз в это время ему нужно было встретить прилетавшую из Лондона Изабеллу. Сказал Сергею: «Заказывай пропуск, из аэропорта мы прямым ходом к тебе».

В повседневной жизни у Сергея Константиновича был вполне приветливый, можно сказать, благодушный вид. Но в общении с преступниками он неузнаваемо преображался: вид у него становился сердитым и даже злым, что приводило правонарушителей в трепет. Редко кто позволял себе развязность или что-нибудь в этом роде. Желваков не стал исключением. Оказавшись перед майором, он явно струхнул, на все его вопросы отвечал торопливо, стараясь сделать это с максимальной полнотой.

Постепенно вырисовывалась следующая картина. Когда-то Желваков работал в ИУВРАМе, куда он попал по распределению после окончания химического техникума. Работал в лаборатории Вальковского, стало быть, хорошо знаком с Геннадием Дмитриевичем, знал его сильные и слабые стороны.

Потом, как выразился Вячеслав, к концу миллениума, он понял, что зарабатывает в институте очень мало. Многие его знакомые, не имея такой квалификации, как Желваков, получали существенно больше, обзаводились квартирами, иномарками, колесили по миру, останавливаясь в приличных отелях.

Когда Вячеславу подвернулся случай сменить род занятий на более легкий и прибыльный, он этим незамедлительно воспользовался. Один из его школьных однокашников организовал фирму по производству наклеек для школьных ранцев. Ему нужен был химик, который разрабатывал бы светящийся состав для этих наклеек. Он предложил заняться этим Желвакову.

– Я ожил. Работа – не бей лежачего, своим временем распоряжайся, как угодно, начальства практически нет, а деньги стал получать большие. Уже этот чертов ИУВРАМ без смеха вспоминать не мог, как там корячился за копейки.

Зарабатывал Вячеслав настолько хорошо, что его мечты об иномарке воплотились гораздо в большей мере, чем сам ожидал. Он эти иномарки стал менять каждый год, интересовался новинками, постепенно стал своим человеком в разношерстном мире автомобилистов. Кончилось дело тем, что несколько раз его просили перегнать ворованные машины на Северный Кавказ.

Он доезжал туда на иномарке с перебитыми номерами, разумеется, оставлял ее там и возвращался в Москву поездом или самолетом. Но один раз подвернулась попутная машина, и знакомые предложили для простоты ехать на ней, на что Желваков охотно согласился.

В это время в кабинет, постучавшись, вошли Хартвуд и Корешков. Они обменялись понимающими взглядами с Багрянцевым и присели в сторонке, вникать в курс дела. А Желваков продолжил свой рассказ.

Ехали там два турка, Ибрахим и Мехмет. Сначала они представились как строительные рабочие, гастарбайтеры, приехавшие в Россию на заработки. Но позже, причем довольно скоро, выяснилось, что это не так. Когда они подружились с Вячеславом, то выяснилось, что стройка в Москве для них служит неким легальным прикрытием. На самом деле они занимаются тем, что поставляют взрывчатку боевикам в Ингушетию.

Узнав, что у Вячеслава химическое образование, турки обрадовались. Те люди, с которыми они были сейчас связаны, оказались плохими работниками, подводили их. Нет ли у него знакомых химиков высокой квалификации?

Желваков сразу вспомнил о Вальковском. Во-первых, Геннадий Дмитриевич был феноменально талантлив, о его способностях рассказывали легенды. Во-вторых, он страдал из-за нехватки денег. Правда, он настолько любил ИУВРАМ, в котором протрубил много лет, что не соглашался перейти в другое место. Но подзаработать будет совсем не прочь.

Вячеслав связался с Вальковским, сказал ему, что нужно изготовить хорошую взрывчатку для турецких строителей. Они якобы готовят фундамент для нового завода, заказывать взрывчатку официальным путем у них нет времени, сроки поджимают, поэтому хотят сделать это частным порядком.

Как и многие замечательные ученые, Геннадий Дмитриевич плохо разбирался в жизненных реалиях, обмануть его – проще пареной репы. Он, конечно же, поверил в басню про строительство нового завода и охотно согласился помочь. Тем более что разработать новый состав для взрывчатой смеси – это ему интересно.

– На самом деле турки готовили взрывчатку для продажи ее в Ингушетию. Сначала они хотели договориться в Клюевске, на заводе минеральных удобрений, да там дело не выгорело. Тогда они через меня вышли на Вальковского. Геннадий Дмитриевич заказывал гексоген, тротил, алюминиевую пудру и селитру. Еще он придумал добавлять сюда сахарный песок. Все это смешивалось в нужной пропорции. Специальной мельницы у него не было, поэтому к нему приезжала пустая бетономешалка. В ее бункере все перемешивали и расфасовывали в мешки из-под сахарного песка с логотипом завода. Вот под видом песка взрывчатку и возили.

– В Ингушетию?

– Насколько я знаю, да. Там им хорошо платили. Потом они расплачивались с Вальковским.

– А какое отношение имел к ним Мустафа Кемаль?

– Мустафа действовал сам по себе. Ибрахима и Мехмета он знал мало. Хорошо был знаком только с водителем бетономешалки, они работали на одной стройке. Через него он познакомился с Геннадием Дмитриевичем и сделал ему интересный заказ.

– Это сам Вальковский сказал?

– Да. Мустафа попросил сделать такую взрывчатку, которую можно пронести в багаже в самолет, чтобы ее не обнаружили приборы. Там же сейчас ставят и нейтронный детектор, и рентген, и газоанализатор. Вальковскому было интересно придумать, как обмануть такие хитрые приборы. Он так увлекся, что работал сутками напролет. Самое сложное, по мнению Геннадия Дмитриевича, было обвести вокруг пальца служебных собак, натренированных на запах взрывчатки. Но ему это удалось. Он даже синтезировал какое-то особое вещество.

– Сколько такой взрывчатки изготовил Вальковский?

– Не знаю. Я так понял, что сначала совсем мало, только для Мустафы. Потом кто-то из них проболтался. То ли Мустафа, то ли сам Геннадий Дмитриевич. Так или иначе, только турки уговорили его сделать для них порцию такое же взрывчатки. Они надеются на ней заработать бешеные деньги, хотят продать ее куда-то за границу. Готовы везти образцы.

– А как перевезут? – не выдержал и встрял Корешков, нарушив неписаный кодекс оперативников: допрос ведет один человек, и другие могут задавать вопросы лишь с его разрешения. Вячеслав, очевидно, знавший это, с недоумением посмотрел на майора. Тот кивнул:

– Отвечайте.

– Ну, раз его никакая аппаратура не обнаруживает, так и перевезут, в самолете.

– Рискованно? – Это уже Багрянцев.

– Нет. Там же без детонаторов, ничего не случится.

– И когда они намерены отправиться в Турцию?

– Сначала летит один Ибрахим. Мехмет остается в Москве.

– А Ибрахим когда летит?

– Вот-вот, чуть ли не сегодня.

– Как, сегодня?! – завопил Корешков. – С образцами взрывчатки?

– Ну да. Рейс Ибрахима примерно в это время, то есть сейчас.

Сергей Константинович принялся названивать по спецсвязи в «Шереметьево-2».

– Ракитин! – закричал он. – Нужно во чтобы то ни стало задержать рейс на Стамбул!

– Он обязательно задержится, товарищ майор, – послышалось в ответ. – Тут же ливень хлещет. Не знаю, как в Москве, а здесь никакой видимости.

• Предыдущая
• 45/48
• Следующая