КИМ 1 (СИ) - "Дмитрий" - Страница 90

Разработку нового истребителя Максим хотел поручить конструкторскому бюро Поликарпова, к которому вскоре присоединятся и создатели истребителей МиГ Артем Микоян и Михаил Гуревич. Чуть подумав, Максим открыл отдельный файл и начал писать служебную записку на имя товарища Кирова, в которой просил не допустить ситуации, случившийся в тридцать девятом году, когда, в отсутствии Поликарпова, руководство завода номер один фактически ограбило его конструкторское бюро, забрав лучшие кадры во вновь созданное КБ Микояна.

Максим считал, что выделить Микояна и Гуревича в отдельное КБ нужно будет позже, когда они наберутся опыта конструкторской работы. Тогда, присовокупив к ним конструктора-двигателиста Архипа Люльку, можно будет поручить им разработку первого отечественного реактивного истребителя. Но, создавать новое КБ нужно будет так, чтобы ни в коем случае не ослабить конструкторское бюро Поликарпова, ведь реактивный истребитель появится у нас далеко не сразу, а до этого времени кому-то ведь нужно будет разрабатывать новые самолеты и дорабатывать уже имеющиеся!

Также Максим порекомендовал проверить здоровье Николая Николаевича Поликарпова, умершего в известной ему истории в сорок четвертом году от рака желудка. Кто знает, может и удастся продлить жизнь великого авиаконструктора еще на несколько лет?

Отразив свои соображения в служебной записке, Максим отправил на печать эскизы и аэродинамические схемы самолета МиГ-11 для передачи их в КБ завода номер восемьдесят четыре, главным конструктором которого и был Николай Николаевич Поликарпов. Детальных чертежей Максим решил не давать, считая, что возникновение и развитие советской конструкторской школы важнее ускорения работ по самолету.

Пока эскизы печатались, Максим приступил к изучению ситуации с фронтовыми истребителями, предназначенными для завоевания господства в воздухе. Исходя из прочитанного им, лучшими советскими истребителями были Як-9 и Ла-7, совершившие свои полеты в сорок втором и сорок четвертом годах. Обе машины имели примерно одинаковую маневренность, но самолет Лавочкина отличался крайней легкостью управления, а самолет Яковлева - способностью модифицироваться в самые разнообразные типы самолетов.

После долгих размышлений Максим решил все же остановиться на Як-9 в качестве прототипа, все же возможность быстро модифицировать самолет под конкретные задачи дорогого стоит. Эскизы самолеты были отправлены конструктору Александру Яковлеву, которому предстояло доработать планер самолета, заменив тканевую обшивку хвоста на дюралевую, и адаптировать машину под новый, более мощный двигатель. Вооружение на базовой модели самолета должно состоять из двадцатитрехмиллиметровой пушки в развале двигателя и двух пулеметов калибра двенадцать и семь десятых миллиметра в крыльях. Также Яковлеву необходимо будет заранее предусмотреть возможность создания как трехпушечной версии самолета, так и вариантов с одной пушкой, но калибром тридцать семь или даже сорок пять миллиметров.

В служебной же записке Максим порекомендовал ограничить деятельность Яковлева исключительно конструкторской работой. Путь лучше Александр Сергеевич самолеты проектирует, а не интриги плетет! Ну, и чтобы окончательно закончить с истребителями, Максим указал на необходимость более тщательного подхода к испытаниям новых самолетов. Ему не хотелось повторения ситуаций, когда, из-за спешки при подготовке полета, гибли наши лучшие летчики-испытатели, как, например, это случилось с Чкаловым.

После истребителей Максим занялся фронтовыми бомбардировщиками. Их в СССР было, в общем-то, всего два вида - Пе-2 и Ту-2, причем «Пешка» уступала «Тушке» по всем параметрам, кроме заметно более низкой стоимости и способности выполнять фигуры высшего пилотажа, что было совсем нехарактерно для бомбардировщика.

В конечном итоге, Максим сосредоточился на доведении до ума именно Ту-2. Машина с самого начала была весьма неплохой, а уж когда на нее поставили двигатели АШ-82ФН, она стала лучшей в своем классе. Здесь же она с самого начала будет разрабатываться под новые улучшенные моторы АШ-83, так что Максиму оставалось указать на необходимость улучшения обзора рабочего места штурмана и замены пулеметов ШКАС на крупнокалиберные пулеметы Березина - и все, можно будет хоть сейчас запускать в производство.

Также на основе Ту-2 можно будет создать отличный высотный разведчик. На высоте около одиннадцати тысяч метров, куда способен забраться этот самолет, бессильна зенитная артиллерия и крайне проблематичен перехват немецкими истребителями. А вместо тысячи килограмм нормальной бомбовой нагрузки в самолет можно установить большое количество различной фотоаппаратуры.

«Да, и не забыть написать отдельную служебную записку о тактике применения фронтовых бомбардировщиков, - подумал Максим. - Наши бомбардировщики, в отличие от немецких «лаптежников»[1], довольно скоростные, так что бомбометание с отвесного пикирования для них не подходит. А вот бомбометание с пологого пикирования дает весьма неплохие результаты, но при этом не делает самолет легкими целями для зенитного огня и не подвергает конструкцию перегрузкам. Да и вероятность не успеть вывести самолет из пике в данном случае снижается до минимума».

С тяжелым же бомбардировщиком все было еще проще, поскольку единственной актуальной моделью данного класса на момент начала войны являлся Пе-8. И, если ранняя модификация данного самолета, имевшая пятый двигатель, приводивший в действие воздушный компрессор для нагнетания воздуха в основные двигатели, была так себе, то поздняя, с двигателями АШ-82, представляла из себя отличный самолет с дальность полета до пяти тысяч восьмисот километров и бомбовой нагрузкой до пяти тысяч килограмм. Ее-то Максим и взял за основу проекта нового бомбардировщика, присовокупив к нему эскизы самолета «Т», представлявшего из себя проект глубокую модернизации Пе-8 с улучшенными летными характеристиками, и схему оборонительного вооружения по схеме американского B-17.

Если товарищ Петляков и его начальник Туполев справятся, Советский Союз получит не только усовершенствованную версию Пе-8 из прошлого Максима, но и альтернативу дальнему бомбардировщику ДБ-3.

Что-то же более мощное, вроде Ту-4, по мнению Максима в настоящий момент не требовалось, хотя, сразу после разработки и отладки двигателя АШ-83, ОКБ Швецова стоит поручить создание более мощного мотора мощностью не менее двух с половиной тысяч лошадиных сил, а КБ Туполева - разработку более тяжелого бомбардировщика. Но это будет потом.

Со штурмовиком же все и вовсе было однозначно - только Ил-2 в его двуместной модификации. Разумеется, Максим предложил целый комплекс доработок, чтобы сделать самолет лучше и главным образом это касалось сиденья стрелка, которое необходимо было убрать внутрь бронекорпуса. Конечно, при этом возрастет масса самолета, но это было не страшно, новый, более мощный двигатель справится. Прочие же доработки заключались в замене пулеметов ШКАС на крупнокалиберные пулеметы Березина, а также в удлинении выхлопных патрубков двигателя и оборудовании их пламегасителями, чтобы выхлоп не слепил пилота и не демаскировал штурмовик. На этом, собственно, доработку Ил-2 можно было и закончить.

В качестве пассажирского и транспортного самолета Максим решил предложить американский Douglas DC-4, производство которого начнется только в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. При наличии двигателей АШ-83 его будет вполне реально скопировать.

И, наконец, уже в качестве некого курьеза Максим решил предложить советским авиаконструкторам заняться разработкой вертолета. Читая материалы по двигателям, Максим, к своему большому удивлению, узнал, что один из вариантов двигателя АШ-82 устанавливался на вертолеты Ми-4, а на первый советский вертолет Ми-1 ставился двигатель, представлявший из себя половинку этого мотора.

Опытное конструкторское бюро по винтокрылым аппаратам уже существовало, а Михаил Леонтьевич Миль уже разработал фундаментальные основы аэродинамики для подобных машин, включая и общую теорию несущего винта. Вот Максим и решил начать работу над винтокрылым аппаратом на одиннадцать лет раньше, чем это было в его истории, а заодно ввести в оборот само слово «вертолет», придуманное Камовым только в сороковом году. В идеале ему хотелось получить что-то вроде Ми-4, только с верхним расположением двигателя, как на Ми-1. Впрочем, какой-то особой необходимости в вертолете Максим не видел и рассматривал этот проект исключительно как задел на будущее.