КИМ 1 (СИ) - "Дмитрий" - Страница 72

Так я и оказалась среди коммунистов. Сперва я просто им помогала, желая хоть как-то отплатить за помощь, а потом начала слушать их разговоры и прониклась их идеями. Чуть позже, когда я окончательно поправилась, меня отправили в Ганьсу, где я познакомилась с товарищем Ченем. Он начал учить меня русскому языку, сказав, что мне, как будущей коммунистке, он обязательно понадобится. А когда я услышала, что в СССР открылись школы особого назначения, я попросила товарища Ченя помочь мне поступить в одну из них.

- Знаешь, а ведь символично получается, - задумчиво произнес Максим и мягко провел кончиками пальцев по шраму, отчего Линь едва заметно вздрогнула, но не сделала попытки отстраниться. - Твоя татуировка символизирует преступный образ жизни, а шрам ее перечеркнул, послужив началом новой жизни. Верил бы в мистику - сказал бы, что это судьба.

- Так ты не осуждаешь меня за мое прошлое? - удивилась Линь.

- Киу, сразу же после рождения я оказался в детском доме, - сообщил Максим. - Не могу сказать, что там было совсем уж плохо, но за годы, проведенные там, я понял, что жизнь у людей складывается по-разному. Главное, что в итоге ты оказалась на правильной стороне!

- Ну вот, я же тебе говорила, что Максим все поймет правильно, а ты мне не верила! - довольно улыбнулась Шнайдер.

- Кстати, Грета, откуда ты так хорошо в шрамах разбираешься? - повернувшись к немке, поинтересовался Максим.

Киу за его спиной тут же зашуршала купальником, водружая его на положенное место.

- Я все же дочка врача, - пожала плечами Шнайдер. - Да и во время учебы в ШОН в качестве дополнительной воинской специальности я выбрала профессию санинструктора.

- О, сколько нам открытий чудных… - протянул Максим, подняв глаза к небу. - Нет, все-таки нужно было попросить Сергея Мироновича дать почитать ваши личные дела. Чувствую, узнал бы много интересного!

- Тогда тебе стало бы с нами скучно, - рассмеялась Грета. - А так мы еще найдем, чем тебя удивить!

- Не сомневаюсь, - хмыкнул Белов.

- Максим! - позвала Линь и, когда Белов к ней повернулся, быстро поцеловала его в щеку. - Спасибо…

В тот день компания мало разговаривала, испытывая некоторую неловкость после таких откровений, но на наследующий день, когда они шли на завтрак, Максим почувствовал, что он и его спутницы стали чуть ближе друг к другу. И, судя по взглядам, которые украдкой бросали на него девушки, они испытывали похожее чувство.

Одну неделю спустя…

2 августа 1936 года. 22:19.

Ялта, городской сад.

Однажды, выйдя после завтрака на прогулку, Максим обнаружил, что возле тумбы с афишами, стоявшей возле входа в бывший дворец, толпятся отдыхающие. Подойдя ближе, он увидел еще чуть влажную, только что наклеенную афишу, сообщавшую, что через два дня на летней эстраде в городском саду Ялты состоится концерт Леонида Утесова.

С творчеством Леонида Осиповича Максим познакомился еще во время учебы в центре подготовки «Хроноса» и тогда оно какого-то особого впечатления на него не произвело. Песни Утесова казались ему какими-то неинтересными. Но те полтора года, что он прожил в Советском Союзе, заставили его изменить свое отношение к ним. Главным источником музыки для Максима стал радиоприемник, а Утесова по нему крутили часто. Вот Максим постепенно и проникся творчеством этого, без сомнения, незаурядного исполнителя.

- Максим, мы ведь пойдем на этот концерт, правда? - прошептала в ухо Белову Грета, из-за его плеча изучавшая афишу.

- Ты так хочешь сходить? - поинтересовался Максим.

- Хочу, - улыбнулась Шнайдер. - У Утесова хорошие песни, правильные.

- Значит, сходим, - кивнул Максим. - Пойдем, Киу обрадуем!

В принципе, Максим и сам был не против сходить на концерт. Источников развлечений по сравнению с двадцать первым веком, вообще, было мало, так что отказываться от немногих доступных ему он не собирался. Да и Грету порадовать будет нелишним.

Сказано - сделано. Второго августа Максим и его спутницы сели на автобус и отправились в Ялту. Погуляв по городу и пообедав в уютном летнем кафе, они направились в городской сад.

Несмотря на то, что что до концерта оставалось еще около получаса, возле эстрады уже собралось порядочное количество народа. Это никак не регламентировалось, но места на скамейках перед эстрадой занимали исключительно пожилые люди, молодежь же располагалась исключительно стоя. Максим с девочками не стали противоречить большинству и подобрали себе места, где и народу не слишком много и сцену неплохо видно.

Наконец, ровно в восемнадцать часов, занавес поднялся, явив зрителям как самого Утесова, так и его джазовый оркестр. Поклонившись зрителям и переждав бурные аплодисменты, длившиеся, как показалось Максиму, несколько минут, взмахнул руками, давая сигнал музыкантам. Секунду спустя по парку разнесся «Марш веселых ребят» из не так давно вышедшего фильма.

Под эту бодрую жизнеутверждающую песню действительно хотелось шагать по жизни с полной уверенностью, что никогда и нигде не пропадешь. Многие зрители начали подпевать, и все это вызвало у Максима новое, не испытываемое им ранее чувство единения с окружающими.

Ранее ему не доводилось бывать на концертах. Вообще. У детского дома, в котором он воспитывался, на это не было средств, а в центре подготовки проекта «Хронос» - времени. Да и проходившие в двадцать первом веке концерты плохо подходили для погружения курсантов атмосферу тридцатых годов века предыдущего. Поэтому Максим, впервые оказавшись на подобном мероприятии, просто получал удовольствие от новых для себя ощущений.

После «Марша» Утесов исполнил «Все хорошо, прекрасная маркиза», потом было «Раскинулось море широко», а потом оркестр начал играть фокстроты и танго. Молодежь тут же оккупировала ближайшие к сцене аллеи и сейчас с удовольствием танцевала. Максим, которого танцевать никто и никогда не учил, косился на кружившие в свете фонарей парочки с легкой завистью.

- Ты тоже танцевать не умеешь? - правильно истолковав взгляд Максима, прошептала ему на ухо Киу.

- Угу, - мрачно кивнул Максим. - Сперва не было возможности научиться, а потом - времени.

Сознаваться в том, что он не умеет танцевать, Белову было неприятно, но он считал, что этот момент нужно прояснить. Иначе у девушек могло сложиться впечатление, что он просто не хочет с ними танцевать, а это было бы нежелательным.

- Не то, чтобы я подслушивала, но я могу вас научить, - так же тихо заметила Грета, наклоняясь к Максиму и Киу.

- Ты умеешь танцевать? - заинтересовался Максим.

- Да, по настоянию матери я с самого детства ходила в школу бальных танцев, - едва заметно поморщившись, сообщила Грета. - А фокстроты и медленное танго входили в ее программу. Я давно не практиковалась, но основы еще помню. Ну как, будем учиться?

- А давай! - согласился Максим, желание потанцевать с Гретой в котором пересилило чувство гордости.

- Тогда идем! - воскликнула Грета и, быстро передав Киу сумочку, за руку вытащила Белова на ближайшую аллею.

Как раз в этот момент оркестр Утесова очень кстати заиграл очередной фокстрот.

- Смотри, Максим, - начала объяснять Грета, взяв Белова за руки. - Ты делаешь с левой ноги два шага вперед, я, соответственно, с правой назад. Потом ты делаешь шаг влево и закрываешь. Затем ты делаешь два шага назад с левой ноги, шаг влево и закрываешь…

У танцев и рукопашного боя есть одна общая особенность — оба этих занятия прекрасно развивают координацию движений. Так что у Максима, профессионально владевшего навыками рукопашного боя, не возникло никаких проблем с тем, чтобы воспроизвести несложную последовательность из четырех движений ногами.

- Неплохо, - кивнула Грета. - Теперь постарайся попасть в ритм музыки и помни, что первые два шага делаются медленно, а два последних быстро. Начали! Шаг, шаг, влево, закрыл! Медленно, медленно, быстро, быстро!

К тому моменту, когда музыка стихла, Максим двигался уже вполне уверенно. До хорошего танцора ему, конечно, было, как до наступления Коммунизма, но для первого раза, как он считал, получалось у него неплохо. А довольная улыбка Греты служила лучшим подтверждением его мыслей.