Изгой (СИ) - Майерс Александр - Страница 4

— Не пристыдишь, не пытайся, — морщится Юрий.

— К делу! — отрезает Алексей. — Итак, Александр утверждает, что Гриша проголосовал за них. Юрий говорит, что это не так. Я не хочу обвинять во лжи никого из вас, так что предлагаю сделать следующее. Временно оставим их статус прежним. Дождёмся, когда князь придёт в себя и узнаем правду.

— А если он всё же скончается? — спрашивает Виталий.

— Тогда и будем решать.

— Нет, дядя, так не пойдёт, — Юрий хлопает ладонью по подлокотнику. — Я не позволю сомневаться в моих словах. Бастард и его мать отныне изгои. Никаких «но».

— Ты уверен? — Алексей прищуривается. — Ты точно слышал, как Григорий сказал «против»?

— Да.

— Слово чести? — саркастично спрашиваю я.

— Слово чести кому? Тебе, грязный бастард?

— Вам бы точно не мешало повторить дворянское право, — я усмехаюсь. — Слово чести даётся вне зависимости от сословия собеседника.

— Поучи меня ещё.

— Знаешь, мне начинает казаться, что он и правда умнее тебя, — замечает Алексей. — Хватит увиливать, Юра. Ты даёшь слово чести?

— Да. Отец сказал «против».

Сволочь. Врёт и не краснеет.

Меня вновь охватывают подозрения. Почему же Юрий так спокойно лжёт? Он действительно рассчитывает, что его сиятельство уже не придёт в себя? Или, скорее, он надеется сделать так, что не придёт?

Не хочу и не могу в это поверить. Неужели он и правда на такое способен?

— Не имею права сомневаться, — холодно говорит Алексей. — Но прошу тебя принять моё предложение, Юра. Семья и так сейчас окажется под ударом. Когда станет известно о состоянии князя, враги попытаются расшатать наше положение. Акции Династии неминуемо упадут. Появится много проблем.

— Я с ними разберусь, — Юрий вяло машет рукой.

— Сам разберёшься? Один?

— Если понадобится.

— Допустим, что так, — с явным недовольством кивает Алексей. — И тем не менее, нам ни к чему ещё один скандал. Изгнание членов рода в любом случае пятно на репутации.

— Наличие таких членов рода, как они — ещё большее пятно.

— Неужели? — спрашиваю я. — По крайней мере, я не прикрываю словом чести заведомую ложь.

— Хочешь сказать, я лгу, бастард⁈

— Конечно. Прямо заявляю об этом.

— Не боишься за это ответить?

— Нет.

— Довольно! — рявкает Алексей. — Вы уже слишком много раз повздорили за сегодня. Юра! Посмотри на меня. Послушай. Ты просто не имеешь морального права так поступить. Если мы объявим их изгоями, это принесёт нам лишь вред.

— Во-первых, кто это «мы»? — сверкая тёмными глазами, спрашивает Юрий. — Изгоями их объявляю Я! Во-вторых, от этого не будет вреда. Если что-то и появится, я разберусь с этим вот так, — он щёлкает пальцами.

— Зря вы так самонадеянны, дядя, — говорю я.

— Тебя не спрашивают.

— Юра, это окончательное слово? — нахмурившись, спрашивает Алексей.

— Да.

— Я понял, — Алексей поднимается. — Ты допускаешь ошибку. И я постараюсь помочь тебе исправить её.

— Как это понимать?

Юрий тоже встаёт, и я следом. Виталий единственный остаётся сидеть.

— Так, что я не согласен с твоим решением, и буду ему противиться. По-доброму, племянник, как любящий тебя дядя, — Алексей улыбается, но эта улыбка похожа на лезвие кинжала.

— Не советую лезть в мои дела.

— Я тебя услышал. Александр, идём. Хочу кое-что сказать тебе наедине.

— Я тоже не собираюсь это терпеть, — говорю я, глядя Юрию в глаза.

— И что ты сделаешь, бастард? Кому будешь жаловаться?

— Жаловаться? Никому. Я буду бороться. До встречи на поле битвы, дядя.

— Смешно слышать от тебя угрозы. Лучше спрячься в нору и не высовывай голову. А то как знать, её может кто-нибудь случайно отрубить.

— Надеюсь, вы помните, что все люди смертны, — ледяным тоном отвечаю я. — Вне зависимости от их титула и должности.

Взгляд Юрия вспыхивает ещё жарче, чем до этого.

— Что ты ска…

— Хватит!!! — Алексей кричит так громко, что у меня уши закладывает. — Вы точно с ума посходили! Угрожаете друг другу смертью⁈ В вас течёт одна кровь!

— Нет, дядя. Не смей так говорить. У нас нет ничего общего с этим грязнокровкой.

— Возможно, так и есть, — отвечает Алексей. — Мне начинает казаться, что он гораздо больший Грозин, чем ты.

Мы с двоюродным дедушкой направляемся к выходу. Когда открываем дверь, видим идущего по коридору гвардейца с бутылкой дорогого виски в руках.

— Дай сюда, — Алексей вырывает у него бутылку. — Можешь быть свободен.

— Так точно, ваше сиятельство.

Отвинтив крышку, дед нюхает напиток и затем делает глоток. Протягивает виски мне:

— Будешь?

Молча мотаю головой. Алексей бросает бутылку в комнату:

— Юра, лови!

Надеюсь услышать звон разбитого стекла, но нет. Видимо, дядя ловит бутылку.

Захлопнув дверь, Алексей отводит меня в сторону и говорит:

— Прости ещё раз, сынок. Мне стыдно за весь род.

Не знаю, что ответить, поэтому молча киваю. Двоюродного деда я знаю плохо и не могу быть уверен, что тот не ведёт какую-то свою игру. В конце концов, кто я для него такой? Ещё менее родной человек, чем для Юрия.

Зато я уже успел убедиться — каждый из Грозиных тянет одеяло на себя. Даже Виталий, который кажется таким уступчивым и тихим. Что уж говорить про Алексея, у которого высокое положение в политике. Заместитель министра иностранных дел — это вам не шутки.

У него точно есть какие-то свои цели, а я могу оказаться лишь пешкой в его игре. Поэтому надо быть внимательным и с осторожностью соглашаться на то, что он мне предложит.

А он наверняка хочет что-то предложить.

— Послушай, — говорит Алексей. — К сожалению, сейчас мы ничего не можем сделать. Юрий захватил звание главы рода, он имеет право решать. И нет возможности обвинить его во лжи. Но я хочу, чтобы ты знал — я верю тебе, а не ему.

— Почему?

— Потому что мы беседовали с князем. Он намекал, что готов вернуть вас с матерью в род. Боже, лучше бы он сделал это сам!

— В совете всё же был смысл, — пожимаю плечами я.

— Да, но каким кошмаром это обернулось! Такой раскол внутри семьи непросто будет исправить.

— Говорите так, как будто до этого раскола не было.

Алексей задумчиво смотрит на меня и медленно кивает.

— Он был не таким явным. Теперь же все почти готовы ввязаться в войну друг с другом. Хотя о чём это я… Война уже объявлена.

— И что вы хотите делать? — напрямую спрашиваю я.

Алексей вздыхает, будто раздумывая, стоит ли мне говорить. Уверен, он сейчас просчитывает варианты, думая, какую информацию мне выдать. Как лучше меня использовать.

— Я собираюсь оспорить право Юрия на главенство в роду, — наконец, говорит он. — Постараюсь сделать это тихо, но вряд ли получится.

Ага. То есть Алексей всё же собирается подкинуть дров в костёр проблем рода. Потому что битва за звание главы рода точно не укрепит позиции Грозиных и Династии.

— Если у меня получится победить, я отменю решение об изгнании, — продолжает он. — Но мне понадобится твоя помощь.

— И чем же бесправный изгой может вам помочь?

— Не говори так. Я голосовал за тебя, и считаю тебя членом рода. Мне плевать, что официально будет иначе.

— Вопрос тот же, ваше сиятельство, — невозмутимо говорю я. — Как я могу помочь?

— Когда дело выйдет в публичное пространство, тебе нужно будет выступить перед СМИ.

Вот оно как. То есть теперь дядя уже не сомневается, что грызня в роду станет достоянием общественности. Даже более того, он к этому готов. А может, и собирается сам организовать.

Само собой, заместителю министра особо нечего опасаться. Конечно, схватка вряд ли будет простой, Юрий серьёзный противник. У него в руках вся мощь рода и родовой корпорации. Алексей, хоть и владеет частью Династии, не обладает той же властью, как управляющий директор компании.

Но зато у крупного политика есть свои ресурсы, не менее серьёзные.

А вот я в этой схватке действительно лишь пешка. Причём такая, которой не жалко пожертвовать.