Хочу увидеть океан - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/70
• Следующая

– Представляешь, какое потрясение пережил мальчик, как это повлияло на его психику?

Не зря, нет, не зря она пять лет изучала историю в пединституте, а потом шесть лет подряд изо дня в день вдалбливала ее в головы своих учеников.

– Какая страшная у вас история, – задумчиво произнес наконец Роберт. – Ни одна моя знакомая женщина не смогла бы рассказать так подробно об истории Австралии. Ты столько знаешь о жутких временах России, тебе не страшно жить с таким грузом? – спросил он так, как спросил бы у старушки, прожившей восемьдесят пять лет в те страшные времена.

– Это же не моя жизнь, а история страны. Люди помнят прошлое, но живут настоящим и будущим. В твоей стране ведь все иначе?

– Да, история моей страны сложилась более счастливо. Какие русские бедные и несчастные люди... – с жалостью произнес Роберт и погладил Ирку по плечу.

«Кажется, я переборщила», – подумала она с огорчением. И решила исправить тягостное впечатление о прошлом своей страны.

– Зато сейчас в нашей стране президент не станет отдавать приказ прилюдно отсекать голову какому-нибудь лжепрезиденту. У нас появление лжепрезидента вообще исключено. Потому что у нас демократия и президента выбирает вся страна тайным и добровольным голосованием, – по-пионерски бодро и радостно провозгласила она. Роберт посмотрел на нее как на дуру.

– Я газеты читаю, с вашей демократией примерно ознакомлен. Поживу здесь пять дней, посмотрю, как это на самом деле. Прежде чем к вам ехать, я прочел несколько книг русских классиков. Чтобы иметь представление о вашей культуре.

– И каких же?

– Толстого «Война и мир», Достоевского «Преступление и наказание», сборник рассказов Чехова, стихи Пушкина.

– Ну ты молодец. У меня далеко не каждый ученик эти книги даже в руки брал, не то что читал. А ты вообще чем занимаешься?

– Детектив, – с некоторой гордостью заявил Роберт.

– Да ты что? Впервые вижу детектива. Тогда понятно, почему ты читал «Преступление и наказание». Понравилось?

– Очень тяжелая книга. Я в день больше трех страниц осилить не мог. Много непонятного, нужно много думать.

– Думать всегда полезно. Как сказал Декарт: «Я мыслю – значит, я существую».

Ире стало интересно с Робертом, и она уже не обращала внимания на его зубы. В темноте, кстати, их не было видно. Зато холод все больше пробирал ее: пальтишко все-таки не по сезону. «И зачем я выпендрилась?» Она размечталась о старенькой шубке из искусственного меха, которую обычно надевала в особо морозные дни. Но о ней теперь приходилось только мечтать. Роберт догадался, что его спутница замерзает, когда ее начала бить дрожь и она застучала зубами.

– Слушай, так ты ведь замерзла, давай скорее зайдем в какой-нибудь ресторан, погреемся, – предложил он, и они пошли на Никольскую улицу, где кафе и рестораны встречались на каждом шагу. Сели за столик у окна, потому что все остальные места были уже заняты. Немного дуло, но все-таки не так, как на улице. Роберт заказал русскую солянку и вареники с картошкой, но сначала попросил принести русскую водку. «С клюквой», – добавила дрожащим голосом Ира. Официант понимающе улыбнулся. Как только он принес графинчик с водкой и налил им по рюмочке, Ира опрокинула всю рюмку одним махом и сразу порозовела. Ей стало весело, она радостно озиралась по сторонам, давно ей не доводилось быть в приличном ресторане.

Однажды на ее день рождения Колька водил всю семью в «Макдоналдс», и впечатлений потом хватило почти на год. Роберт пил водку медленно, со вкусом, потом долил ей еще и посоветовал:

– Ты так быстро не пей, а то вкус не почувствуешь. И быстро опьянеешь. Подожди, сейчас еду принесут. Надо закусывать.

Наверное, решил, что она пить совсем не умеет. Они ели горячую вкусную солянку и вареники, которые особенно понравились Роберту. Он с юмором рассказывал о своей работе, а Ира о 10-м «Б», и оба весело хохотали. Она чуть было не проболталась о сыновьях, но вовремя вспомнила, что по Юриной легенде она девственница, и ей захотелось Юрку немедленно задушить. Как теперь развивать отношения, если в основе лежит такая мерзкая ложь? И это тогда, когда она совсем уже притерпелась к зубам Роберта. В конце концов, стоматолог может решить эту проблему – подпилить все на фиг, и дело с концом. А как быть с наличием детей? Даже думать не хотелось, чтобы соврать что-нибудь удобоваримое. Например, про непорочное зачатие. Или внезапное усыновление. Ладно, пусть Юрка решает, как поступить. Сам кашу заварил, пускай сам и расхлебывает. Она на него пашет, как батрачка, такие деньги ему получает, пускай и он о ней хоть капельку позаботится.

– Ты о чем-то задумалась? – поинтересовался Роберт, увидев ее погрустневшее выражение лица.

– Да нет, просто устала немного. Я ведь сегодня полдня в школе оттарабанила, завтра у меня опять уроки.

– Тогда тебе пора домой. Нужно выспаться, – проявил заботу Роберт.

На улице он спросил, далеко ли ей ехать, и, узнав, что минут двадцать на троллейбусе, который еще придется минут двадцать ждать, остановил такси. Переговоры вела Ира, а она умела торговаться. Когда Роберт услышал, что Ира договорилась за сто пятьдесят рублей, он сунул деньги водителю и на прощание назначил ей свидание на завтра на том же месте в то же время. Ира от переполнивших ее впечатлений чуть не уснула по дороге. Домой она ввалилась пьяненькая и веселая, что очень понравилось детишкам, потому что обычно мама возвращалась из школы взвинченная и злющая.

Елена Львовна неодобрительно посмотрела на дочь и велела всей гоп-компании отправляться спать, времени уже почти одиннадцать, а эти неслухи отказались ложиться, пока их дорогая мамуля не заявится. А мамуля едва держится на ногах. Счастье, что ее по дороге не обокрали, не изнасиловали, а под конец не убили. И что тогда делать с этими маленькими захребетниками, когда даже отец родной бросил всех на произвол судьбы, а сам сидит в своей Америке и жрет бананы. Под это привычное и убаюкивающее материно ворчание семейство сладко заснуло, а Елена Львовна еще долго и подозрительно принюхивалась к Иркиной кофточке. От нее пахло вкусной ресторанной едой и дорогими сигаретами. «Дай-то бог...» – подумала неведомо о чем мать и пошла в свою комнату. Может, жизнь без Кольки у них наладится. А новый Иркин поклонник, видать, не бедный, раз в ресторан ее пригласил. Она там после замужества не бывала.

Дом был старенький, но после ремонта. Стены выкрашены свежей краской цвета слоновой кости, балкончики в терракотовый, и общий вид производил приятное впечатление. Иван Рудольфович вышел из машины, и его троюродная сестра Аннушка горделиво указала перстом на обновленный дом:

– Видел? У нас в Москве реставрация центра идет полным ходом. Наш дом уже лет двадцать не красили, а тут мэр издал указ обновить все дома внутри Садового кольца. Чтобы ему приятно было ездить и любоваться новенькими фасадами. Повезло, что мы на видном месте живем. А то на параллельной улице еще обшарпанней дома, но их с кольца не видно – так и прозябают.

Муж Аннушки Дмитрий Федорович включил сигнализацию и на всякий случай подергал дверцу машины. Зашли в подъезд. Не такой идеально чистый, как в Женеве в доме Ивана Рудольфовича, но хотя бы не вонючий, как было в прошлый его приезд.

– Перемены чувствуются во всем, – принюхался швейцарский родственник.

– А у нас теперь во всех домах домофоны, бомжи зайти не могут, бродячие кошки тоже не прошмыгнут. Новый мэр круто взялся за порядок.

– Слава новому мэру! – бодро присоединился к хвалебным речам сестры Иван Рудольфович.

Пока он мыл руки, на стол быстро накрыли, и он вышел в гостиную, с наслаждением вдохнув аромат свежего борща.

– Сказка... Сто лет не едал. Вот щами иногда меня угощают наши русские, а борщ почему-то никто не варит. Да еще сметана! – обрадовался он, увидев большую плошку с густой сметаной. – И черный хлеб! Как я соскучился по такой еде!

• Предыдущая
• 54/70
• Следующая