Чужое знание (СИ) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 29

В общем, Швед промолчал.

- Слушай, Дмитрий Шведов! А давай-ка я не стану ходить вокруг да около и зайду сразу с козырей. Хочешь работать на меня? Я своих в обиду не даю.

Дункель повел головой, указывая на стоящих чуть позади телохранителей.

- Видишь какие... откормленные? Потом как-нибудь спроси их - жалеют ли они, что стали работать на меня?

Швед постарался сформулировать ответ подипломатичнее:

- Предложение от Иного вашего уровня - это, безусловно, честь. Но если я его прямо с ходу приму - боюсь, у Завулона возникнут ко мне законные претензии. А когда у магов уровня Завулона возникают законные претензии к магам уровня меня, легко представить какой из сторон вскорости сделается нехорошо.

- От Завулона, да и не только от Завулона, я тебя прикрою, - пообещал Дункель.

- Увы, я хоть и молод, но ужасно консервативен и предпочитаю, чтобы ко мне не возникало претензий даже от равных мне по силе Иных.

- Скучная ты личность, Дмитрий Шведов! - недовольно констатировал Инквизитор. - Как и все русские. Вы почему-то всегда отказываетесь от перспектив и денег ради сомнительных принципов, которые на самом деле скорее предрассудки.

- Честь и верность - это не предрассудки. А продажных шкур и среди русских предостаточно, увы.

- Гораздо меньше, чем среди нерусских, можешь мне поверить. Ладно, доннерветтер, ответь тогда на простой вопрос, за который тебя никто точно не станет ругать, даже Завулон: почему ты с первых же слов поверил Кондору и немедленно побежал к схрону? Ты же по природе скептичен и недоверчив? Не вяжется как-то.

Швед помедлил. В голове сами собой всплыли слова Завулона: "Если будут спрашивать - не выделывайся и отвечай, причем, правду - тогда точно не запутаешься". Прямой смысл именно так и поступить, а там - авось кривая вывезет. На авось надеяться - тоже очень по-русски.

- Потому что в тот момент я ждал вводных от шефа. Долго ждал, десять лет. А Кондор дал понять, что тоже работает на Завулона. Мне и в голову не пришло, что на самом деле это не так.

- Кондор предъявил исчерпывающие доказательства?

- Кондор предъявил нечто, что я счел доказательствами.

Дункель ненадолго задумался.

- Погоди, - пробормотал он. - Неужели, доказательством этим было стило? Но что оно доказывало?

Швед не очень понял о чем говорит Инквизитор.

- Чтобы долго не объяснять, Кондор открыл мне часть своих замыслов - в том, в чем они касались меня и моей предполагаемой миссии. То, что я увидел и осознал, частично было запечатлено в манере моего шефа. Его почерком. Вы же знаете, почерк подделать трудно. Я, конечно, не самый сильный в Европе маг, но уж вампиру-то в этом смысле никакого мага не провести, даже если маг такой слабый, как я, а вампир такой старый, как Кондор.

- Ну, вот, опять прибедняешься, - поморщился Дункель. - Ну, допустим, поверил ты ему. Но отчего же тогда побежал к схрону тем же вечером, без разведки, без подготовки? А?

- Да не знал я ни о каком схроне и ни о каком страже вплоть до сегодняшнего дня! Кондор меня вообще не в схрон посылал, а в квартиру, в этом же доме. Намекнул, что там по соседству есть сумеречный подъезд и посоветовал туда не соваться, держаться подальше. Я и не совался. В квартиру он посылал меня якобы за книгой, но ее там не оказалось. Вот и все. Кондору о том, что книги не нашлось, я сообщил по телефону и больше его не видел и не слышал. Куда он делся - не знаю.

- Ты должен был встретиться с ним в домике Юсуповых в Балаклаве?

- Да. Но Кондор не пришел, не знаю почему.

Дункель задумался, неподвижно застыв и по обыкновению вытаращив глаза в пустоту. Так он сидел довольно долго, но в конце концов встрепенулся и сказал:

- Ладно. Теперь расскажи, что произошло в схроне.

Швед насупился и опустил голову. Не хотелось ему рассказывать, откровенно говоря. Не потому, что он пережил нечто тайное, сакральное или секретное - гораздо больше он опасался, что свои, Темные, могут счесть, будто он, маг Дмитрий Шведов, вот так вот легко и просто лег под Инквизицию. Давно не осталось сомнений, что вокруг Пустой Книги затеяна крупная многуровневая игра, в которой сам Швед - в лучшем случае пешка. Именно в процессе подобных игр низшие фигуры идут в расход или размен, а иногда и наверх прилетает довольно ощутимо - вспомнить хотя бы с завидной цикличностью повторяющиеся украинские смуты.

- Да, да, расскажи. Мне тоже очень интересно послушать! - раздался вдруг знакомый голос и Швед резко вздернул голову.

Около дверей, скрестив руки на груди, в подчеркнуто театральной позе стоял Завулон.

Швед почувствовал огромное облегчение. Сейчас и ехидный тон, и кривоватая ухмылочка шефа адресовались явно не ему.

- Ну, наконец-то, - проворчал Дункель. - А я все сидел и гадал - чего тянешь, не проявляешься? Уж ты-то настолько увлекательную вечернюю сказку ни за что не пропустишь. Особенно, если учесть, что она про твоего гвардейца-фаворита.

"Ух ты! - восхитился Швед. - Я, оказывается, фаворит!"

Впрочем, пикировочные фигуры речи принимать за истину или хотя бы за обычную похвалу явно не стоило.

- Раз от Инквизиции возражений по поступило, я тогда официально поприсутствую! - сказал Завулон, подошел к столу и уселся по правую руку от Дункеля. Выглядел он сейчас, как показалось Шведу, напоказ самодовольным. Среди своих Завулон никогда так себя не вел.

- Тогда уж и я поприсутствую, а то несправедливо выйдет!

У противоположной от дверей стены из ниоткуда возник глава Ночного Дозора Москвы. Тратить время на дополнительные реплики он не стал, просто уселся по левую руку от Дункеля.

- Ну, вот, - удовлетворенно констатировал тот. - Кворум собрался, как я с самого начала и подозревал. Приветствую вас, Пресветлый Гесер! Больше ждать некого. Рассказывай, Швед!

Для начала Швед вопросительно взглянул на шефа. Тот встретил его взгляд и на секунду прикрыл веки, что однозначно истолковывалось как одобрение и разрешение.

"Что ж, - подумал Швед, расслабляясь. - Теперь меня сложно обвинить в двурушничестве. Как же хорошо, что Завулон тут! Да и присутствие Гесера, пожалуй, больше в плюс, чем в минус. Авось как-нибудь договорятся и решат вопрос с Кондором и его треклятой книгой ко взаимной выгоде обоих Дозоров и Инквизиции".

- Спецэффекты и ужасы, прилагающиеся ко входу в сумеречный подъезд, я с вашего разрешения опущу. К делу они явно имеют мало отношения, а вас вряд ли удивят. Начну с того, что страж, прямо как вы сейчас, решил меня допросить. Точнее даже не допросить - от этого слова веет арестами, казематами и пытками - а задать мне несколько вопросов. Перед стражем я себя чувствовал скорее школьником на экзамене, чем арестантом на допросе.

На Шведа, как говорят, "нашло": он изъяснялся цветисто, образно, скорее по-книжному, а не как общаются друг с другом люди или Иные повседневно. В какой-то мере эта манера речи фиксировала его бесплодный внутренний протест пешки против козней тяжелых фигур.

- Дабы создать соответствующий эмоциональный настрой, страж сотворил иллюзию. Я внезапно оказался в школьном классе, перед своей учительницей. Я всегда считал ее лучшей в школе - и, представляете, вскоре после моего выпуска она стала заслуженным учителем УССР! Антоненко Анна Романовна.

- Что преподавала? - внезапно спросил Гесер.

- Украинский язык и литературу.

- Украинский язык? - Гесер скептически хмыкнул. - А он существует?

- Раз в Советском Союзе преподавали, значит, в то время существовал. В наши дни, как Светлым хорошо известно, вопрос признан спорным.

Швед не был расположен к лингвистическим диспутам. Ему хотелось поскорее закончить. И понять - что ждет его теперь, после инцидента со Светлыми у агентства "Рио" и после визита в сумеречный подъезд.

- Так вот, я сидел за партой, а страж в образе учительницы задавал вопросы. Странные. И, вроде бы, ни в малейшей степени не относящиеся к делу. Но судя по тому, что знаменитый вопрос о железнодорожной стрелке и привязанных к рельсам людях присутствовал, целью было выяснить как у меня с совестью, этикой и прочим человеколюбием.