Обычная история (СИ) - Резник Юлия - Страница 43

– Ну, что? Идем к Таше?

– Да!

Я думала, компания поможет мне совладать с непонятно откуда взявшимися чувствами. Но где там. Глядя на то, как Таир возится с Ташиной мелкой, я лишь сильнее в них увязаю, проникаясь какой-то совсем уж нереальной сокрушающей нежностью к этому удивительному мужчине.

– Таир Усманыч…

– Что, Таш?

– А вы совсем никак-никак не можете стать Маше крестным, да?

– Никак-никак, – ухмыляется тот.

Не знаю, сколько бы мы так еще просидели – от мелкой в восторге были все: и Валеев, и Сашка, и я сама, если бы к Таше в гости не зашел Стрельников.

– Какие люди! – издевательски протянул Тай.

– Никита, перестань, – огрызается Таша. – Миш, заходи. Нам как раз нужно кое-что обсудить.

Переполненный обидой за мать, Тай явно не намерен так просто сдаваться, однако тут вмешивается Таир, безапелляционно так заявив, что мы не отказались бы от его компании на прогулке. Намек Валеева не лезть довольно прозрачен. Его авторитет просто не позволяет Никите отказаться. Так и высыпаем гурьбой, оставляя новоиспеченных родителей разбираться с обрушившейся на них реальностью.

Я не люблю осень за ощущение увядания всего вокруг, но в этот вечер меня наполняют совершенно другие чувства. И все попадает в сердце: шуршание листьев под ногами, тихие голоса Таира и Сашки, молчание чеканящего рядом шаг Тая, прощальные песни каких-то ночных птиц, последнее крещендо сверчков… Дымный воздух с горчащим привкусом свое отбодрствовавших кленов, напитанной дождями земли, разновкусием трав, астр и хризантем, буйствующих на клумбах.

Так этим проникаюсь, что даже когда прощаемся, не могу усидеть в четырех стенах. Уложив Сашку спать, стягиваю с кровати плед, подхватываю бутылку красного вина, насыщенный букет которого, не в пример белому, как нельзя кстати подойдет этому вечеру, и застываю у перил балкона, точно зная, что я здесь не одна.

– Не спится? – подтверждает мои мысли Валеев.

– Не-а. Будешь? – взмахиваю бокалом. Таир отворачивается, что-то подхватывает со стола, чтобы секундой спустя продемонстрировать мне свою посудину. Усмехаюсь. Валеев делает глоток и, вернув бокал на место, достает зубами сигарету из пачки.

– Будешь? – с доброй усмешкой повторяет мой недавний вопрос. Задумчиво постучав по губам пальцем, подхожу ближе. Нас разделяет лишь тонкая перегородка между балконами. Киваю. Таир протягивает мне пачку, а вместо этого я тянусь к его сигарете губами. Провоцирую? Да. Наверное. Но почему-то кажется правильным закончить вечер вот так. Затягиваюсь, жмурясь, чтобы дым не попал в глаза. Не сводя с меня взгляда, Валеев обхватывает фильтр губами и тоже делает тягу.

А потом нас просто к чертям срывает. И дым Таир выпускает уже четко между моих голодно приоткрытых губ. Схлестываемся языками. Господи, как же сладко… Невыносимо просто. Телом прокатываются озноб, волны жара и батальоны мурашек. Каким-то совершенно непостижимым образом я оказываюсь на его балконе. Кажется, в процессе переброски в стан соседа куда-то летит бокал. И плед, в который я зачем-то продолжаю кутаться.

– Таир…. Господи, Таир…

С жадностью дорвавшегося до родника путника прохожусь ладонями по его мощной груди, плечам, перевитым жгутами вен предплечьям. Валеев отвечает с неменьшим азартом. Распахивает ворот халата. Я не думаю о том, нравится ли ему то, что он видит. Почему-то нет, хотя пару раз я имела несчастье лицезреть его женушку, и там, признаться, все гораздо богаче. Но Таир смотрит на меня так, что никаких сомнений в собственной привлекательности не остается. Господи, он же сожрет меня! Вот просто сейчас сожрет.

– Да… – кричу, когда его губы обхватывают мой сосок. – М-м-м…

Скребу пальцами по темному ежику на его голове. Он уже всю меня обмусолил. М-м-м… Хочу тоже. Прохожусь чередой укусов по его груди. Резко оттягиваю резинку, высвобождая обрезанный крупный член. Кожа на его головке грубее, чем у Реутова, как раз из-за факта обрезания, да. Означает ли это, что он нуждается в более интенсивном воздействии? Определенно. Игриво царапаю плоть губами. Таир шипит, зарывается ладонями мне в волосы. Впускаю глубже. Какой же кайф. Его вкус, его хриплые стоны, его нежность. Как можно быть нежным, вбиваясь в рот с настойчивостью отбойного молотка?

– Кать, я все, если ты не хочешь, чтобы…

– М-м-м.

– Понятно, – хмыкает, в два толчка наполняя меня впечатляющей своим объемом порцией. На голодном пайке, никак, его держат? Дрожа как осиновый лист, прислоняюсь покрытым испариной лбом к бедру. Но рассиживаться долго мне никто не позволяет. Я взмываю вверх. М-да, на руках меня еще не таскали… Впрочем, кто я такая, чтобы останавливать такие обнадеживающие порывы?

– Господи, он еще и ко второму заходу готов, – комментирую очевидное. Таир смеется мне в волосы.

– С кем это ты беседуешь?

– Да так, тихо сам с собою я веду беседу, – хвастаюсь репертуаром я. Валеев смеется громче. Валит меня на кровать. – Чего смеешься? – шепчу в тишине.

– Хорошо мне, Кать. Просто хорошо.

Кэт

Океаны слез. Горы выпитых антидепрессантов. Миллионы тернистых дорожек, по которым мы прошли за руку вместе с психотерапевтом, чтобы вывести меня на свет божий из чертогов нелюбви и отчаяния. И что же мы имеем спустя почти полгода?

Я больше не шарюсь в приватной переписке бывшего мужа и его новой бабы, да… Я даже не захожу к ним в соцсети легально. Потому что, когда? Я же, с-с-сука, с утра торчу на странице жены Валеева.

Если это – результат терапии, то как-то не очень, блин, у меня результаты.

– Добавить стразиков?

Опускаю взгляд на свои ноги, лежащие на подставке для педикюра. Стразики на ярко-алый? Ну, если бы я планировала праздновать Новый год в цыганском таборе, то, конечно, можно было пришпандорить и их, а так…

– Нет, пожалуй, откажусь.

Кошусь на сидящую в соседнем кресле Ташу. За почти три месяца, прошедших с момента родов, она похудела, наверное, килограммов на двадцать, а сегодня, вот, даже надела линзы. Операция ей, как кормящей матери, не светит, так что это – неплохой компромисс на пути к глобальному преображению, к которому мы стремимся. И в котором я принимаю самое активное участие, хоть так отвлекаясь от тяжких дум. На день рождения Таши, который был месяц назад, я подарила ей сертификат на услуги стилиста. На Новый год – опять же сертификат, но на поход в салон красоты. Позади шугаринг и маникюр-педикюр. Впереди – парикмахер в четыре руки с визажистом. И знаете что? Я думаю, все охренеют, когда увидят новую Ташу. Ташу в правильно подобранном белье и стильном платье, с макияжем и шикарными волосами, в кои веки выпущенными из-под безжалостного хвата старушечьего крабика. Но больше других, полагаю, охренеет сама Наташа. У меня, конечно, тоже жирные тараканы, но они и близко не такие активные, как насекомые в ее голове. Вот кто себя ни в грош не ставит. Пора с этим заканчивать.

В предвкушении потираю руки. И вновь утыкаюсь в телефон, обнаружив, что жена Валеева опубликовала сразу несколько сториз. На одной из них я даже могу разглядеть Таира! Зачем мне это? Не знаю. Сложно объяснить. Хотя бы потому, что я действительно ничего такого не жду. Мне хорошо уже от того, что он просто существует на этом свете. Сидит в своем кабинете, или таскает неподъемные штанги в спортзале, ругается ли, любится ли с женой, переживает за дочек, обхаживает стариков, всячески радуясь жизни. Он как никто заслуживает быть счастливым.

Наверное, я просто хочу знать, что у него все хорошо, да.

И плевать мне, как выглядит его женушка. Плевать, сколько раз он ее трахнет, ворвавшись в Новый год. Я же изначально понимала, куда суюсь, правда?

– Девушки, мы закончили. Можете отправляться на стрижку.

А то, что в груди давит, так это просто тоска.

– Слушай, Кать, может, остальное потом?

– Сидеть! – рявкаю я, строго глядя на Ташу.

– Ну пойми же, я переживаю, как там Машка…