Заключенный (ЛП) - Варго Табата - Страница 5

Членство в банде обеспечивало в тюрьме определенный уровень защиты. Для слабых ребят, не умеющих драться, это было отличным решением. Возможно, при вступлении тебе надерут задницу, но с группой братьев за спиной это вряд ли случится вновь. Для них это того стоило.

Большинство группировок придерживалось себе подобных. Мексиканская Мафия и Ла Нуэстра Фамилья предпочитали латиноамериканцев. Ла Нуэстра Фамилья, с испанского переводится как семья, не была столь опасной как Мексиканская Мафия. Они не балуются радикальными вещами, а больше известны секс-торговлей. Поддерживают связь с теми участниками, что на воле, заказывают убийства и устраивают чертов контрабандный рынок.

Стоит также отметить, что нужно потратить годы, чтобы стать частью Фамильи, в отличие от Мафии, где в качестве инициации используются драки. Лидер Фамильи, Эрнесто Гонсалес, установил сложный процесс посвящения, новобранец должен продемонстрировать потенциал и достоинство.

Черные Партизаны и 803 были в основном чернокожими, хотя иногда попадался белый парень, который считал себя их братом. Они управляли правой стороной двора. Это сборище в основном играет в кости, устраивает бои или делает брагу. Они собирают все дерьмо в столовой и настаивают в камерах. Она отвратительна на вкус, но эффект от нее того стоит.

Семья Черных Партизанов, так же известная как СЧП, — билет в один конец. Если вы в нее вступили, то единственный выход — смерть. Предполагаемые члены назначались уже существующими. Они также имели татуировки: дракон, обвивший тюремную башню и держащий в своих лапах надзирателя.

Наименее опасные в блоке 803, чернокожие отбросы, которые никогда не удостаивались членства в СЧП. Они держались вместе и присматривали друг за другом.

Белые тоже держались своих, ответвляясь на множество банд от Арийского Братства до Черепов.

Арийское Братство или АБ была группой, кичащейся своим превосходством. Они прохаживались по своей части двора лысые с национальными тату, ожидая драки. АБ безжалостная группа, которая регулярно совершала убийства и была неподконтрольна настолько, что даже ее высокопоставленные участники никогда не чувствовали себя в безопасности.

Черепа были сопоставимы с 803, просто группа белых ребят, которая нуждалась в прикрытии спин. Все это политическое дерьмо вело либо к смерти, либо к изолятору. По сути, Фултон Пенн — одно большое недоразумение с расовыми войнами, участие в которых меня не привлекало.

Новички быстро понимали, что они были просто забавой для вышестоящих и никогда не получат настоящего места в банде. Вместо этого их использовали как развлечение. Как этого отморозка, что пустил в ход запрещенный прием — удар в спину. У него не было ни единого шанса. Он слишком слаб. И все же Мексиканцы предвкушали то, как я надеру ему задницу.

Хрустнув шеей, я потер ссадину, которую нанесли его костяшки на затылке, и посмотрел ему в глаза. Я дал ему достаточно времени на то, чтобы убежать, поджав хвост. Я не знал нового паренька, но он был сантиметров на тридцать ниже меня и никогда в жизни не поднимал тяжести. Это видно по его хилым рукам.

Многие заключенные качались, чтобы набрать мышечную массу для лучшей защиты. Не я. Для меня это не бегство. Я делал это не для того, чтобы накачать мышцы или быть самым большим ублюдком в блоке. А для того, чтобы снять напряжение. Отогнать плохие воспоминания.

Его ноздри раздулись, он вытянул руки по бокам, сжимая и разжимая кулачки. Он был напуган, искал поддержки. Я не винил его. Тюрьма жуткое место.

Я посмотрел в его глаза и заметил, что они полны ужаса. Жилка на шее выдавала учащенное сердцебиение, а на лбу блестел пот. Он начал сомневаться. Хорошо. Я не хотел драться с парнем, но если он пойдет на это, то я буду защищаться.

Я не часто говорил, поэтому вместо этого поднял бровь, как бы спрашивая, действительно ли он хочет этого.

Выражение его лица изменилось, и на мгновение я подумал, что он будет достаточно умен и уйдет. Но потом он отвернулся назад и взял бумажный нож у одного из банды, подначивающего его.

 — Вырежи его сердце, брат. Заслужи свое гребанное место. — Настаивал Карлос.

 С первого дня в блоке он был тем еще поганым засранцем. Он возглавлял Мексиканскую Мафию, но не говорил по-испански, вообще. Пойди разберись. Но каким-то образом ему удавалось управлять всем этим балаганом. Для меня всегда оставалось загадкой, почему они следовали за ним, хотя он не может понять даже половины из них.

Новичок выставил бумажный нож, отвлекая мое внимание от Карлоса и парней позади.

Чертово бумажное лезвие? Серьезно? Они практически обеспечили его провал.

За эти годы я сталкивался с различным оружием. Черенки зубных щеток, облупленная краска, скатанная в пейнтбольные шарики, банки из-под содовой — заключенные какое только сумасшедшее дерьмо не придумывали. Пребывание в блоке требовало изобретательности. Эти ребята блистают умом, когда дело доходит до изготовления оружия.

Возможно, звучит безумно, но заточенная зубная щетка может нанести большой ущерб. Черт возьми, я-то знаю. Я как-то провел два дня в госпитале из-за этой хрени. Мерзкий шрам служит постоянным напоминанием о том, что нельзя поворачиваться спиной к заключенным.

Если в дело пошли чертовы пейнтбольные шары размером с кулак, то будет адски больно. Их кладут в носки и бросают в голову. Меня как-то избили этим дерьмом. Больше было похоже на удары шлакоблоком. Я очнулся несколькими часами позже с шишкой на затылке размером с кулак.

У меня остались шрамы от самых нелепых вещей. Бритв. Рукояток. И любого другого оружия, какое эти придурки только могут придумать, но бумажные ножи были самым дурацким из них. Маленькому парню требовалось большое оружие, я почти улыбнулся тому, как смехотворно он выглядел, держа крошечный, заточенный рулон бумаги. Это скорее всего было тридцать страниц библиотечного Нэшнл географик.

Умереть от научно-исследовательского журнала. Да, черт возьми.

Новички отдавали предпочтение бумажным ножам, поскольку их легко сделать: туго сворачиваешь бумагу, намыливаешь и посыпаешь солью. Это делает бумагу достаточно опасной для того, чтобы разрезать кожу, как металл. Главным преимуществом такого ножа является то, что от него легко можно избавиться, просто разворачиваешь его обратно и смываешь в унитаз. Очень удобно, когда надзиратели устраивают осмотры камер.

Тем не менее лезвие было маленьким, поэтому, чтобы добиться успеха, ему нужно подойти ближе. Как только я до него доберусь, его заготовка ему не поможет.

Я стоял неустрашимый, в ожидании атаки. И он решился. Движение было быстрым. Небольшие размеры давали ему преимущество в скорости, но, поскольку он налетел прямо на меня, появилась возможность оттолкнуть его прежде, чем он успел замахнуться ножом.

Парни из банды прикрыли улыбки за руками. Без сомнения они ждали его провала. Для этих скучающих мужчин наблюдать за избиением какого-то паренька было развлечением.

Пошли они.

Я не цирковая обезьянка.

Схватив новичка, я одной рукой прижал его к стене, выбил из рук нож, а самого отбросил в сторону, как мешок с бельем. Не поднимаясь с колен, он отполз назад, отступая к группе зевак, которые стояли в невероятном возбуждении.

Улыбки исчезли, они сердито смотрели на меня из-за того, что я не вцепился в парня и не избил его до полусмерти. Мне это не нравилось.

Я знал, что последует дальше, но это не имело значения. Я стоял с ножом в руке, окруженный семью членами банды, разозленных тем, что я не играл по их правилам. Их татуировки блестели от пота, волосы, смазанные маслом, были зачесаны назад. Темно-карие глаза оценивали мое положение, готовясь к нападению.

Я пробежался по ним взглядом, пытаясь вычислить, кто нанесет удар первым, но они удивили меня тем, что накинулись всемером.

Я отбивался с переменным успехом, не используя нож, даже если учесть тот факт, что семеро на одного — нечестно. Я старой закалки, так что пошло оно все. Если мне суждено проиграть, то это будет по-моему: я не сдам позиций. И только когда один из них вонзил мне в ногу лезвие, я окончательно упал.