Ключ (СИ) - Лисенкова Ольга - Страница 20

– Тогда, возможно, стоит начать с классики. Открой бардачок, пожалуйста.

– Что?

Он вытянул руку и сам достал из бардачка компакт-диски.

– Найди Моцарта, пожалуйста. Ты читать умеешь?

– Конечно, – оскорбилась Ассо. – А это что такое?

– Это диски, на которых записана музыка. А Моцарт – это композитор такой. Человек, который сочинял музыку. Гений. Коробочку открой, пожалуйста.

Забавляясь, он вставил в проигрыватель диск, который подала ему Ассо. Из динамиков полились звуки сонаты для фортепиано № 16.

– Громкость регулировать вот так, крутить.

Она слушала молча. Минуту, две.

– Это красиво, – сказала она потом. – Но это не очень весело.

Матвей хрюкнул, но быстро взял себя в руки.

– А это что? – Она указала на груду дисков, которые все еще лежали у нее на коленях.

– Это всякое разное. Не очень веселое. Может, радио?

Не глядя, он нажал на пару кнопок, и из колонок полилась разухабистая песня Верки Сердючки. Ассо наклонила голову, вслушиваясь в незатейливые строчки: «Хорошо! Все будет хорошо! Все будет хорошо, я это зна-аю!»

– Это и есть музыка? – протянула она немного разочарованно.

Тут уж Матвей не удержался и расхохотался.

– И это музыка, и Моцарт музыка, музыка бывает разная. Ладно, найди там такой черный диск, пожалуйста, попробуем еще. Коробочку открой…

Вынув Моцарта и бросив диск ей на колени, он вставил в проигрыватель один из любимых своих альбомов и нажал на кнопку на дисплее. ВключиласьBlack Magic WomanКарлоса Сантаны. В инструментальное вступление Ассо вслушивалась с интересом и, когда зазвучала гитара, даже подергала плечиками, но стоило начаться вокалу, как она замерла.

– Колдунья? – переспросила она еле слышно.

– Что?

– Он говорит, колдунья, темные силы. Темная магия. Да?

– Да, а откуда ты знаешь английский?

– Я не знаю английский. Я и русский не знаю. Я вас понимаю. У меня такие… – Ассо потрясла в воздухе пальцами. – Я не знаю. Мы все такие, кромешники. Мы просто понимаем. Ведьма? Это песня про ведьму?

Матвей снова засмеялся.

– Это песня… на самом деле не про ведьму, это шутка такая. Он просто поет, мол, ты меня заколдовала, и я теперь без тебя не могу. На самом деле это песня про любовь.

– Ведьма, кромешниц все время считают ведьмами, их даже сжигали раньше, – не могла успокоиться Ассо. – Почему это тебе нравится?

– Мне в первую очередь нравится музыка. Тут такие гитарные риффы… и это песня не про магию, не про колдунью на самом деле, видишь, как он поет – если ты все автоматически понимаешь, то ты даже лучше меня знаешь, что он поет.

Ассо упрямо тряхнула головой. Кажется, она была не на шутку напугана. Матвей хмыкнул и нажал на кнопку, отсылавшую проигрыватель к следующей песне. Зазвучала композицияSmooth.

– Тоже очень красивая песня.

– Про что? – робко спросила она.

– Про что, ты лучше меня поймешь. Ну в целом про любовь.

Она вновь склонила голову к плечу и стала напряженно слушать. Матвей, усмехаясь про себя, тихонько наблюдал за ней. На словах «ты как океан под луной» Ассо слегка кивнула, и он улыбнулся: русалка, что с нее взять.

– Хочется танцевать, – сказала она полушепотом и покрутила указательным пальцем. – Раунд энд раунд.

Матвей кивнул.

– Это музыка, – вынесла она наконец вердикт и ткнула пальцем в проигрыватель, чтобы он смолк. – Это музыка. Это мне нравится. Это… волнует вот тут. – Она приложила руку к сердцу и покачала плечами. – Но… о чем эта песня?

Матвей удивился.

– Тебе же все равно, на каком языке поют. Ты понимаешь.

– Я понимаю, и я ничего не понимаю.

– Ну да, там есть такие моменты. Spanish Harlem Mona Lisa, это, как тебе объяснить… «Мона Лиза» – это такая картина известная, на ней изобра…

– Не надо отдельно. В целом про что эта песня?

Ассо смотрела на него с такой надеждой в глазах, что Матвей растерялся.

– В целом… ну, про любовь.

– Про что? – спросила она таким несчастным тоном, что он едва не потерял управление.

Пару секунд поразмыслил.

– Эта песня про любовь, – сказал он снова более мягко. – А в чем дело?

Ассо отвернулась.

– В чем дело, Ассо? – Он как раз въехал на парковку торгового центра и остановился. – Ты что, плачешь?

– Я не понимаю, – упрямо сказала она. – Я не понимаю эту песню.

– Ну не понимаешь, и ладно. Давай включим что-нибудь без слов. Или что-нибудь, что ты понимаешь. «Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это зна-аю». Ты же понимаешь?

– Ты издеваешься, – проговорила она. – Ты надо мной издеваешься. Почему ты надо мной издеваешься?

Матвей тяжело вздохнул.

– Даже не думаю над тобой издеваться. У меня, наверное, просто мало опыта с кромешниками. Ну ладно, давай я тебе по строчкам переведу. Как там поется-то… дай хоть текст в интернете посмотрю. Man, it's a hot one, like seven inches from a midday sun. Значит, смотри, так: «Парень, это горячая штучка», значит, очень привлекательная девушка, все ее хотят. Это тебе должно быть понятно. Ты же тренируешься.

– А ты издеваешься.

Проглотив ответ, вертевшийся на кончике языка, Матвей продолжил:

– «Как семь дюймов от полуденного солнца». Ну то есть как будто очень близко к солнцу, так горячо. Горячо – это хорошо, когда мы говорим о любви.

– Ты сын огненного создания, – неожиданно сказала Ассо, глядя на него. – Я догадалась. Я вижу теперь. Ты все время был такой холодный, что я не могла догадаться, а теперь вижу.

– Ну да, я рыжий, – он провел рукой по волосам, чтобы это доказать. – Дальше там идет «ты шепчешь слова, от которых все тают, а сама остаешься невозмутимой».

– Холодной, – поправила Ассо. – Холодной. Ты остаешься холодным.

– Тут речь о девушке, ну можно и так сказать, но она же горячая штучка, понимаешь, и поэтому «холодный» тут…

– Ты холодный. Ты холодный, хотя огневой. Почему, Матвей?

Он смолк. Ассо смотрела на него обвиняюще, а в глазах ее стояли самые настоящие слезы. Он никак не мог взять в толк, в чем провинился и что ей ответить. Привычная защита тоже вдруг куда-то испарилась, и он не мог спрятаться, как обычно, за маской невозмутимости. Только не когда она сидела так близко к нему, а ему некуда было деться из машины, и больше тут никого не было. Черт знает что такое.

– В общем, – пробормотал он в последней попытке вернуть разговор в безопасное русло, – он поет, что девушка такая чудесная…

– Гладкая. Он поет, что она гладкая. На ощупь?

Ассо провела рукой по его щеке, и Матвей покраснел, как институтка, и максимально отстранился.

– Ассо, – сказал он, откашлявшись. – Тебе нужно найти себе хорошего мужчину, если ты планируешь остаться в этом мире. Тебе можно не торопиться, у тебя впереди целый год, прошло всего-то несколько дней. Я тебе не подхожу, я не человек, у тебя ничего со мной не получится. Я не настоящий человек, только половина. «Серединка на половинку», как ты говоришь. Поэтому даже не начинай.

– Я не начинаю, ты первый начал. Ты поставил такие песни. Ты считаешь, что я ведьма и меня надо сжечь на костре?

У него голова шла кругом.

– Ты с ума сошла. Ничего подобного. Обе эти песни о любви, а нравятся мне в первую очередь из-за музыки, я не так хорошо знаю английский язык. Понимаешь?

– Видишь, ты опять начинаешь. Что такое любовь?

Тут Матвей понял, что они застряли надолго.

– Может, пойдем уже за телефоном, – предложил он малодушно.

– Вот видишь, – грустно сказала Ассо.

И Матвею стало стыдно. В конце концов, он взрослый человек. Или не человек.

– Ладно, – он побарабанил пальцами по рулю. – Любовь – это чувство, которое кто-то испытывает к кому-то другому. Мама любит свое дитя, дитя любит маму.

– Эти песни не про маму и дитя.