Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 45

– Вот ты как заговорил… – протянул дядя. – А о девушке ты подумал? Что с ней будет, когда, помыкавшись пару месяцев, ты скажешь: извини, дорогая, все это было ошибкой, я привык вкусно есть и сладко спать, а ты рассорила меня с родителями?

У меня отлегло от сердца.

– Значит, ты не будешь давить на Габриэлу?

– И лишиться гранта на ее обучение, если она отчислится? – фыркнул ректор. – Но ты не ответил.

Я посмотрел дяде в глаза.

– Я подумал. Когда заглянешь за край, очень четко понимаешь, что важно на самом деле.

– Даже так?

Я промолчал. Дядя сложил руки кончиками пальцев, поднес их ко рту. Долго внимательно глядел на меня.

– Ты изменился.

– Так за этим ты и сослал меня в глушь, разве нет? – улыбнулся я.

– Ладно. Сестру я успокою, как смогу. Зять мой, твой отец, да простят меня Великие Семеро, всегда был самовлюбленным бараном, и я боялся, что ты в него пошел. С ним я ничего поделать не смогу.

– И не надо. Я не пожаловаться к тебе пришел. Боялся, что ты… – Я не договорил, но дядя понял.

– Обижу твою нареченную? За кого ты меня принимаешь?

– За представителя древнего и славного рода.

– Кровь которого тоже неплохо бы разбавить свежей. Когда старый ствол начинает гнить, на старый корень бывает нужен свежий привой. Так что я не собираюсь мешать тебе или Габриэле. – Он снова надел очки. – Где жить будешь, уже думал?

– Не успел. Честно говоря, у меня голова кругом идет.

– Ну а чего ты хотел? – пожал плечами дядя.

Я ответил ему тем же жестом. Чего я хотел, уже неважно. Зато я точно знаю, чего хочу сейчас.

Если Габи не передумает.

– Так ты согласна? – на всякий случай уточнил я.

Она фыркнула.

– Даже не мечтай, Леон Фальконте, так просто ты от меня не отделаешься.

Я рассмеялся.

– Тогда собирай вещи.

Она расцвела, а в следующий миг улыбка погасла.

– Надо поговорить с Дженной. Я обещала, что мы ее заберем…

Я потер лоб. В чем-то Габи совсем не изменилась – сперва говорит, потом думает.

Но разве не такую я ее и полюбил?

– Это сложнее, чем подобрать котенка, – сказал я, тщательно взвешивая слова.

Да, я сам предлагал ей забрать сестру, но тогда я мог сорить деньгами, а сейчас… Не лучше ли девочке будет у тетки, чем у двух студентов, пытающихся свести концы с концами?

– Я знаю, знаю! – воскликнула Габи. – Обстоятельства изменились. Дженна взрослая, она поймет, что я не хотела ее обманывать. Просто жизнь – сложная штука.

– Ой, у нас гости? – прервал нас тягуче-слащавый голос.

Габи отпрянула от меня, залившись краской. Я обернулся. По дорожке между грядок шла женщина. Высокая, тощая как жердь, она чем-то неуловимо напоминала мастру Морелли, даром что та была полноватой. Наверное, выражением лица, словно принюхивалась к дурному запаху.

– Габриэла, душенька, представь мне своего кавалера.

Леон

Вообще-то по этикету…

Нет. Если я больше не нобиле – как я ни старался привыкнуть, эта мысль все же больно сжала грудь – мы равного статуса. Значит, представляют мужчину женщине. Все правильно. Я поклонился, когда Габи сказала:

– Тетушка, это Леон Фальконте, мой жених.

Следовало бы сказать, что я больше не Фальконте, но почему-то мне не хотелось откровенничать перед этой женщиной. Не знаю почему. Вроде ничего плохого она мне не сделала.

– Леон, это моя тетушка, Жилда Ардженте.

– Рада знакомству. Пройдемте в дом.

Дом был, пожалуй, победнее, чем у бабки Салы. По крайней мере, у той были отгорожены спальни и для себя, и для жильца, то есть меня. А здесь – комнатушка, из которой вели две двери. Одна – в кухню, вторая – наверное, в спальню хозяйки. В дальнем углу гостиной стояла кровать под лоскутным покрывалом, рядом с окном, из которого зимой наверняка дуло. На табуретке рядом с кроватью, что-то вышивая, сидела девочка, очень похожая на Габи. При виде нас она вскочила.

– Поздоровайся с гостем, Дженна, – велела тетка. – И не стой столбом, приготовь чай.

Она усадила меня в видавшее виды кресло, сама устроилась в таком же, оставив Габи стоять. Я, мысленно поморщившись, уступил Габриэле свое место, сам встал за креслом.

Девочка шмыгнула в одну из дверей. В самом деле, кухня. Дверь осталась приоткрытой, и видно было, как девочка суетится, ставя чайник на горелку из полена с прорезями.

– Благодарю, я не голоден, – сказал я.

– Не обижайте меня, нобиле Фальконте. Габриэла сообщила о вашем предложении, и это так неожиданно… Как единственная старшая родственница я должна подумать, давать ли согласие.

Габи вскинулась. Я положил ладони ей на плечи, успокаивая.

– Семейная жизнь – это расходы. Большие расходы. Вы так молоды, нобиле Фальконте. Я должна убедиться, что Габриэла ни в чем не будет знать нужды. И что скажут ваши родители?

Я улыбнулся.

– Не беспокойтесь, мастра Ардженте. Я купил нам домик в хорошем квартале. Габриэла ни в чем не будет нуждаться.

– Купил? – одинаково вытаращились на меня обе Ардженте.

– Небольшой, но довольно уютный, – кивнул я.

И не стоит говорить вслух, сколько магии и сил мне потребовалось, чтобы сделать его уютным. Эта развалюха когда-то принадлежала обедневшему роду, который потом прервался. За пару веков, что стоял этот особняк, центр столицы сместился, и район, считавшийся когда-то обиталищем знати, заселили сперва купцы, а потом ремесленники, так что последнему из благородного семейства оставалось только страдать, насколько низко пал его род. Пока и вовсе не иссяк.

Наследники из другого рода тоже оказались не слишком богаты, но гонора нобиле у них хватало, и не захотев селиться среди черни они попытались продать дом. Однако для нобиле он был слишком маленьким, да и район не тот, а для нынешних обитателей квартала – слишком большим. Так дом и стоял, ветшая, пока не случился пожар.

Защитные артефакты, созданные еще тем, кто строил особняк, отработали как могли, и выгорел только первый этаж, правда весь дом провонял гарью. Восстановить его вышло бы дороже, чем снести и выстроить новый, но денег на это у наследников не было. На то что осталось покупателя не находилось.

Но, хоть в квартале и жили ремесленники, он был безопасным, не то что трущобы за городскими стенами. На этот дом меня навел дядя: те самые наследники были дальними родственниками кого-то из преподавателей. Выглядел особняк, конечно, жутко. Но каменные стены остались крепкими, балки перекрытий из лиственницы, защищенные артефактами, огонь почти не тронул. Крыша тоже была на месте. Все остальное восстановила бытовая магия. Хотя пришлось и молотком поработать, а заодно подновить свой запас ругательств, когда я вместо гвоздя попадал по пальцам.

Отремонтировать дом мне помогли соседи, узнав, что я купил его для невесты. Еще порадовались, что «нормальные люди» жить будут, а не «эти зазнайки». Посмеялись над неумехой, но помогли, и платы не попросили, только предупредили, что, если у кого из соседей ремонт или стройка будет, тоже позовут помочь.

Как ни странно, орудовать молотком мне понравилось. Тяжелая работа успокаивала, прогоняла из головы лишние мысли, а вечерами я так уставал, что проваливался в сон без сновидений. Даже если бы я и вздумал пожалеть о своем решении, у меня просто не хватило бы на это времени – но я ни о чем не жалел.

Чтобы купить дом и какую-никакую мебель, пришлось заложить пару перстней и браслет, и я понимал, что вернуть их не получится. Однако оно того стоило. Когда Габи получит диплом и распределение в глушь, мы сможем продать этот дом за нормальную цену. Или сдать, там будет видно.

Но все это тоже не стоило рассказывать Жилде, у нее и без того заблестели глаза.

– Рада, что моя дорогая племянница не станет ни в чем нуждаться. Она говорила, что хочет забрать Дженну…

Девочка замерла в дверном проеме. Уставилась на меня с такой надеждой, что я почувствовал себя последней сволочью. Несладко, должно быть, ей жилось в этом доме. Тетка, впрочем, не стала дожидаться нашего ответа и продолжала: