Московский доктор (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 18

Его отправили в отделение интенсивной терапии. Никто ещё не сказал ему результаты, но он чувствовал, что его состояние ухудшается с каждой секундой. Это было страшно. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного.

Ему и раньше было не по себе, но он всегда знал, что сможет выстоять. На этот раз всё было по-другому. У него появилось плохое предчувствие.

— Павел, Павел, зайди! — крикнул Фриц.

— Господин, чем могу вам помочь?

— Позвони этому доктору и скажи, чтобы он приехал. Я дам ему десять миллионов! Скажи пусть поторопится.

Ни одна гордость не важнее его жизни. Если его можно спасти, он не прочь сдаться и заплатить десять миллионов.

В этот момент в палату вошла женщина лет сорока — его дочь Ольга.

— Ольга, что случилось? — спросил Фриц.

Будучи его дочерью, Ольга унаследовала отцовский характер. Она была сильной и умной женщиной. Оба её брака распались, потому что она больше заботилась о карьере, чем о семье.

Однако она всегда следила за своей внешностью и везде ходила с личным стилистом. Но сегодня она пришла без макияжа и выглядела так, словно плакала.

— Отец, как ты? — спросила Ольга, стараясь контролировать свои эмоции.

— Неужели всё так плохо? — спросил Фриц.

— Нет, это всего лишь небольшая проблема. Тебе просто нужно отдохнуть в больнице несколько дней, а потом можешь заниматься своими делами.

— Сколько у меня времени? — тихо спросил Фриц.

— Отец, всё не так плохо, как ты думаешь, — ответила Ольга.

Фриц был потрясён. Он думал, что Ольга скажет, что у него есть ещё несколько месяцев.

— Но…, но я… я не так уж плохо себя чувствую… — сказал он.

Он не знал, что люди при смерти, чувствуют временное улучшение. Стареющее тело выжимало последние остатки жизненных сил.

Ольга опустила голову и не ответила.

В этот момент снаружи поднялась суматоха. Ольга пришла в ярость. Это больница, отделение интенсивной терапии!

— Что происходит снаружи? — спросила она.

— Тот доктор приходил, — сказал Павел, входя в палату. — Но был остановлен охраной больницы. Доктор настаивает на том, чтобы привести своих питомцев. Он сказал, что не войдёт, если его питомцы тоже не зайдут.

— Что за шутка. Прогони этого ублюдка, — сердито крикнул Ольга. — Он нам здесь не нужен.

— Впусти его. Пойди поговори с охраной, — сказал Фриц. Он не хотел умирать. Чем ближе человек был к смерти, тем больше боялся её. Такими уж были люди. Никто не мог этого изменить.

*****

Я вошёл небрежно размахивая саквояжем и с хомяком на поводке.

— Ха-ха, старый нацист, я же говорил, что до вечера не доживёшь. Теперь веришь?

— Кто ты такой, чтобы так разговаривать с моим отцом?

— Вам, возможно, стоит узнать, что ваш отец сказал мне сегодня.

— Всё в порядке, Ольга, — прервал её Фриц, пытаясь скрыть гнев. — Доктор, прошу прощения за мои слова.

— Извиняться не нужно. Я здесь не для разговоров. Меня интересуют только деньги.

Фриц тяжело дышал, как будто не хватало воздуха. Сил злиться у него уже нет, он лишь смотрел на меня, жаждущий выжить.

— Ты знаешь, что со мной?

— Конечно. Я предупредил тебя днём. И, как видишь, моё предсказание сбылось. Скоро ты сыграешь в ящик.

— Если не поможешь, то ты не только не получишь десять миллионов, но и отправишься на корм рыбам.

Я поднял маленькую бутылочку с чёрной жидкостью.

— Пей давай, а то разболтался тут.

— Что это? — Ольга тут же схватила бутылку, явно не доверяя мне.

— Нечто, что продлит его жизнь на три дня. — Я пожал плечами. — Старик, ты всё ещё сомневаешься? Если это не сработает, меня посадят как убийцу. Но тебе-то что? Ты и так подыхаешь. Думаешь, я стану рисковать собой, чтобы ускорить твою смерть?

— Ольга, дай лекарство.

— Отец…

— Он прав, — ответил Фриц.

Выбора у него не было. Он проглотил то, что я ему дал.

— Если мой отец умрёт, я тебя найду.

— Женщина, давайте по-честному. Я сказал, что он проживёт ещё три дня. Если надо еще лечение, заранее записывайтесь на приём. Благодарю за понимание.

Фриц залпом осушил пузырек с густой черной жижей. Я не смог сдержать ухмылку, скрестив руки на груди и наблюдая за ним.

— Ну что, как ощущения? Будто не ел сто лет? Голод просто зверский, да? — спросил я, зная, что эффект от зелья уже начал действовать.

— Да ни капли! — ответил он с нарочитым равнодушием, но его живот тут же предательски заурчал. Это было слишком смешно, чтобы я не отметил. — Ну… может, чуть проголодался. Ольга, принеси мне чего-нибудь пожевать, — добавил он, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Ольга, его дочь, кивнула, но бросила на меня косой взгляд, прежде чем выйти. Проходя мимо Павла, который стоял на страже у двери, она шепнула ему:

— Гляди в оба. Если этот азиат что-то учудит — сразу в расход.

Я лишь лениво развалился на стуле, закинув ногу на ногу, наслаждаясь её подозрительностью. Ольга вернулась с тарелкой еды быстрее, чем я ожидал. Фриц набросился на еду, как будто она была последним, что он видит в своей жизни. Произошло резкое изменение. Павел, который знал этого старика долгие годы, был явно ошеломлён. Обычно Фриц ел как воробей — клевал понемногу, сдержанно, — а тут вдруг жрал, как разъярённый волк.

— Ольга, ещё еды! Только мяса! Я же подыхаю с голоду! — выкрикнул Фриц, давясь большим куском, пытаясь заглушить бушующий голод.

Ольга и Павел переглянулись, растерянные и настороженные. Они явно не понимали, что происходит. Разве люди перед смертью бывают такими голодными?

Ольга принесла ещё еды, и Фриц тут же, не теряя времени, начал поглощать всё подряд. Казалось, что его организм не знал, когда в следующий раз удастся поесть. Наконец, набив живот до отказа, он развалился, тяжело дыша, словно пробежал марафон.

— Фух… силы возвращаются. Прямо хорошо-то как! — выдохнул он, и тут же громко отрыгнул, не удосужившись даже прикрыть рот.

Всё это время я спокойно сидел, наблюдая за этим шоу. И когда, наконец, пришло время, решил добавить немного веселья:

— Эй, Ольга, и мне чего-нибудь покушать бы не мешало. Я тут со своим питомцем тоже с голодухи помираю.

— Павел, принеси ему чего-нибудь, — бросила она, не утруждая себя лишними взглядами в мою сторону, и тут же отправилась за едой для своего отца. Я ей был явно не интересен.

Павел принёс мне бутерброды, но не забыл оставить один себе, чтобы перекусить на ходу. Но стоило мне приоткрыть свой саквояж, как оттуда высунулась черная змея, и Павел чуть не поперхнулся.

— Ты что, змей тут разводишь? В больницу тащить опасную тварь — ты вообще в своём уме? — спросил Фриц.

Я лишь усмехнулся:

— Да расслабься, старик. Не хочешь немного поразвлечься перед тем, как кони двинешь? — провоцировал я, зная, что его нервы уже на пределе.

— Ты что за чушь несёшь! — взорвался Фриц, явно раздражённый всей ситуацией. Ему уже давно было не до «развлечений», но его дочка, конечно, об этом не знала. Она свято верила, что её отец ещё тот донжуан.

— Да ладно тебе, старик. Все мы люди, — продолжил я, не скрывая насмешки.

— Ольга, выйди! — резко осекся он, и лицо его налилось краской. Взбешённый и смущённый, он старался держать себя в руках.

— Отец… — начала было она, но он лишь махнул рукой, заставив её замолчать. Я же продолжал ухмыляться, наблюдая за их маленькой семейной драмой.

— Полагаю, старик уже не прикасался к женщине лет десять, — прокомментировал я, не скрывая сарказма.

Ольга метнула в меня острый, колючий взгляд:

— Доктор, хоть бы попытались проявить каплю уважения к личной жизни пациента!

— Извините, но нацистов не жалую, — спокойно ответил я, бросив взгляд на Фрица, который внезапно угрюмо замолчал.

И тут она, наконец, поняла, почему я был так жесток с её отцом. Её подозрения, видимо, давно копились, но теперь, всё встало на свои места. Старик-то оказался не таким уж и ангелом.