Авиатор: назад в СССР 14 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 2

Ого! Неожиданно. Главное, чтобы Морозов об этом не узнал. Я не против, чтобы его поставили на место шеф-пилота. Только у руководства иное мнение может быть.

Коля, наконец-то, спустился по стремянке и пошёл вместе со мной к нашим товарищам. Подойдя ближе к Белевскому, я чуть не вступил кроссовком в целую кучу «бычков».

— Давно сидите, я смотрю, — присел я рядом с Витей, отказываясь от предложенной сигареты.

— Как прилетели, так и сидим. Перевариваем, — отрешённо ответил Саня.

Парни были в прострации. Взгляд направлен перед собой в одну точку, движения заторможенные. Витя и вовсе сделал несколько затяжек, а потом затушил сигарету. И тут же прикурил новую.

— На флоте что-то говорят про такие события? — спросил Саня у Тутонина.

— Пошёл в моряки — привыкай к качке. Так и у нас, — ответил Витя.

— Не думал, что в чём-то подобном поучаствую, — сказал Белевский.

— Чего вы такие? Это ж наша работа. Хорошо же полетали. Адреналин получили! — хлопнул в ладоши Морозов, но ребята посмотрели на него с укором.

Оглянувшись на стоянку, я недосчитался четырёх самолётов. Остальные были изрядно потрёпаны. Рядом с ними ангар, в который прилетела бомба. Повреждение строения на лицо — крыша обрушилась, ворота разлетелись в стороны. Я слез с ящика и подошёл к Николаю ближе, чтобы объяснить, насколько он неправильно себя ведёт.

— Не все вернулись, Коль. Будь более серьёзным. Имей уважение к погибшим.

Морозов замолчал. К нам подъехала машина, принадлежавшая старшему группы советских специалистов в Ливии. Сначала вышел генерал-лейтенант Ждунов Владимир Васильевич, а затем и руководитель нашей группы «Куб» Андрей Викторович Бурченко.

Они быстро надели на головы каски и начали застёгивать бронежилеты. Застёжки были выполнены в виде липучек. Прям «заграничный» вид у этой «брони».

— Где-то достали Ж-81, — сказал Тутонин, спрыгивая с ящика вслед за мной.

Куратор из КГБ был невозмутим. Трудно понять, доволен он или же считает дело сделанным.

— Товарищи, как состояние? — задал вопрос Ждунов, подойдя к нам ближе.

Пусть я и гражданский, да и не сошлись мы в одном вопросе с ним, но уважение к его званию и должности нужно иметь.

— Всё хорошо. Задание выполнено. Проводим предварительный разбор, так сказать, — ответил я, поправив воротник на комбинезоне.

Владимир Васильевич повернулся к Бурченко, но тот не спешил подходить к нам.

— Что говорят ваши ливийские коллеги? — спросил генерал у Андрея Викторовича.

— Подсчитывают ущерб и потери. Однако, можно сказать, что атака на Джамахирию результатов явно не достигла. Столица выстояла, — медленно ответил Бурченко и подошёл к нам.

Пристальный взгляд Андрея Викторовича говорил о том, что он планировал наше полное вовлечение в процесс отражения нападения на Ливию.

— Хорошая работа, товарищи, — натянуто улыбнулся Бурченко, пожал каждому руку и вновь отвернулся.

— Заметьте, и даже оружие не пришлось применять, — похвастался Морозов.

Вот кто тебя спрашивал, Николя⁈ Так хотелось ему зацепить представителя комитета.

Генерал поменялся в лице моментально. Владимир Васильевич даже расстегнул одну из липучек на бронежилете.

— Как это понимать, Андрей Викторович? Кто вам давал такое право? — возмутился генерал.

Что и требовалось доказать — никакого приказа о применении оружия не было.

Ночной аэродром на окраине Ливии — не самое лучшее место для выяснения отношений с Бурченко.

Винить его во лжи я бы не стал. Он выполняет свою работу, а в ней истина и обман идут рука об руку.

Вопрос в том, работает ли он в интересах самого себя или страны? Чьё это было решение так подставить вверенную ему группу?

— Рот на замке вы так и не научились держать, Морозов, — ехидно улыбнулся Андрей Викторович, уходя к машине.

— Мы не закончили, товарищ Бурченко, — громко сказал генерал Ждунов.

— Тогда предлагаю закончить. Не то время, не то место…

— Перестаньте, Бурченко. Хватит этих игр! Кто вам отдал приказ применять оружие? И кому вы его ещё передали?

— Прошу меня извинить, товарищ генерал-лейтенант. В операции моего ведомства вы не можете быть посвящены. Хотите поговорить? Поехали, — предложил Бурченко сесть в машину Владимиру Васильевичу.

Генерал-лейтенант посмотрел на нас и ещё раз пожал каждому руку. Пройдя мимо Бурченко, он с неким презрением взглянул на него.

— Я на минуту и поедем, — сказал Андрей Викторович и подошёл к нам.

— Слушаем вас, — произнёс Морозов.

Бурченко картинно сплюнул в сторону и снял каску.

— А вы ссыкуны, товарищи лётчики. Боитесь ручки замарать. Идеалисты, я посмотрю? — произнёс Бурченко.

— У нас есть голова на плечах, Андрей Викторович. Ситуация не требовала нашего вмешательства, — ответил я.

— Да⁈ А вы теперь это семьям ливийских лётчиков скажите, которые погибли. Вы одним залпом ракет могли бы уничтожить половину «Хорнетов»…

И дальше Андрей Викторович начал нести чушь про то, как мы должны были победить американцев в бою, сбить их, показать «где раки зимуют» и прочее. Тем самым мы бы проявили полную солидарность с ливийским народом.

— Вы, Андрей Викторович, в бою участие не принимали. Зато находились на командном пункте, верно? — спросил я.

— Ты меня допрашивать вздумал?

— Нет. Просто с такой системой ПВО, которая стреляет по каждому воробью и не может отличить группу беспилотников от самолётов, можно было бы навсегда остаться либо в пустыне, либо на дне залива.

Бурченко запыхтел. Возразить что-то против ошибок ПВО ему было нечего.

— Применение беспилотных летательных аппаратов ещё нужно доказать, — ответил Андрей Викторович.

— Ага. Вы ещё объективный контроль запросите у «матрасников», — добавил остроты нашему разговору Николай.

Ну никак не может он промолчать!

— Морозов, вы продолжаете открывать рот, когда не надо. Не имейте больше такой привычки.

— Он хотел сказать, что найти в водах залива обломки беспилотников будет трудно. От себя добавлю, что ничего бы наше вмешательство не изменило. Только бы ещё больше усилили конфронтацию с американцами, — тихо сказал я, но Андрей Викторович был при своём мнении.

Отвечать он не стал. Развернулся и пошёл к машине.

— Кстати, Родин. Насчёт Ветрова вопрос решился. И без моего участия, — крикнул он, садясь на заднее сиденье УАЗа.

Всё же, от любви до ненависти между нами и Бурченко — один шаг. Теперь думай, что же там с Пашей решили. И главное, когда успел он узнать? Хотя, это могло решиться заранее.

— А что там с твоим любимцем Ветровым? — спросил Белевский.

— Происхождение его не нравится особистам. Думают, что Павел хотел угнать самолёт.

Реакция моих товарищей была однозначной. Пару минут они только улыбались и смеялись, строя фантастические теории для обвинений Ветрова.

— А чё не авианосец угнать? Сразу со всеми самолётами, — сказал Морозов, снимая с себя подвесную систему.

— Смотри не скажи это при Бурченко. А то и тебя под подозрение возьмут, — посмеялся Белевский.

На фоне всех разборок как-то и пить перехотелось. Глаза начинали уже слипаться, а вот куда нам теперь, неизвестно.

— Серый, а мы спать сегодня будем? — спросил у меня Морозов.

— Да. Вон один ящик, вон другой, — ответил я.

— Мы уже разок поспали на ящиках. До сих пор ощущаю позвоночником «мягкость» этой деревянной шконки, — проворчал Саня Белевский, прогибаясь в спине.

На наше счастье, генерал Ждунов распорядился доставить нас в одну из гостиниц, где уже проживали советские специалисты. Снаряжение сразу погрузили в вертолёты, которые стояли под крышей ангара.

Автомобиль нам выдели старенький — микроавтобус РАФ, который уступал по комфортности даже машине скорой помощи. Кресла в салоне были недостаточно закреплены, а обшивка сидений полопалась. Но мы народ не гордый.

Водитель доставил нас в место назначения быстро. Не помню, сколько было времени, когда я после принятого душа, «упал» на кровать и уснул.