Старый замок хочет поиграть - Шумская Елизавета - Страница 24

Теперь в каждой стражеской башне[9] был установлен постамент с косым навершием, очень похожий на узкую цельную кафедру. На этой скошенной части и появлялось изображение – иллюзорный текст, лицо начальника или какой-то предмет, который демонстрировали зрителям. Также небольшие кусочки из того же месторождения в Лерии носили маги на соответствующих должностях. Мелкие осколки не передавали картинки – максимум несколько символов, но нагревались, когда чародей требовался начальству. Тогда его задачей было в максимально короткое время добраться до стражеской башни и выйти на связь. Чтобы оснастить все земли королевства, потребовалось почти до дна выгрести крупное месторождение мрамора. И несмотря на то что части из разных его концов связывались друг с другом плохо, лучше так, чем голубями.

Заклинания приходилось регулярно обновлять. И это при том, что практически все стражеские башни стояли в магически богатых местах, а чародеи носили амулеты вплотную к коже, подпитывая своей силой. Обычные люди пользоваться этой технологией, увы, не могли.

На волне этого открытия стали пытаться найти связь между разными камнями. Тогда и оказалось, что без дополнительной подпитки связь быстро исчезает. Определенные ритуалы, весьма и весьма затратные, с разной степенью эффективности могли ее восстановить, но, право, проще было купить только что добытые камни. Аристократия и богатое купечество тогда так и сделали. Правда, быстро выяснилось, что подобная передача информации – дело затратное, и по факту сейчас она осталась лишь в королевских или магических учреждениях и самых состоятельных родах. В семьях попроще какое-то время носили амулеты, нагревающиеся, когда кто-то пытался связаться с родственником, но постепенно эта мода прошла. А вот знания о возможности связи между камнями остались.

– Амулеты для связи, ты это имеешь в виду? – мгновенно вспомнил Сандор.

– Именно. Раньше, до открытия связи между камнями из одного месторождения, никто не следил за тем, куда ушли одновременно добытые самоцветы. Поэтому старые украшения практически бесполезны в этом плане, разве что повезет, и какой-нибудь гарнитур сделали разом. Сам понимаешь, это не частое явление, хоть и бывает. А султанит и так трудно добывать. Там почти все идет в брак. Но если допустить, что кто-то все же нашел, скажем так, брата камня из браслета Вельгарды, провел заклинания восстановления связи. М-м-м… – глаза Леа горели от восторга. Тема абсолютно ее захватила. – Руна тоже наверняка как-то на это влияет. Так вот… Если все действительно так, то браслет мог и подпустить вора поближе.

Сандор полюбовался вдохновленной девушкой, тщательно обдумал ее слова и повертел перед глазами камень, внимательно его рассматривая.

– Похоже на вполне приличную версию, – юноша вернул довольной Леа султанит и, вновь улыбнувшись, продолжил выпытывать информацию: – Как ты его почувствовала? Что значит «слышишь камни»?

«Вот тебе и сохранила тайну», – расстроилась девушка, однако вспомнив ситуацию и то, что фактически Сандор ее спас, вздохнула и пересказала ему то, что недавно поведала Шарли про свою способность. Глаза юноши загорелись от любопытства.

– Прям все-все чувствуешь?

– Не все, я же сказала. Только обработанные, лучше всего, давно. Чем старше камень, тем лучше слышно. И тоже не всегда, иногда само происходит, а порой надо перестраиваться, входить в особое состояние.

Юноша кивнул. Типично для любой магии. А потом шагнул ближе, осторожно взял руку девушки и положил себе на грудь. Леа растерянно захлопала глазами.

– Чувствуешь? – тихо произнес Сандор. Девушка залилась краской, хорошо, что в темноте не особо видно. – Какой камень?

Леанора ощутила себя совершеннейшей дурой и попыталась настроиться на самоцвет. Похоже, под одеждой у виконта находился какой-то кулон, но что именно? Кровь стучала в висках, мешая сосредоточиться. Волнение сказывалось. Леа невольно сделала шаг ближе, будто это помогло бы убрать раздражающие помехи. «Ну же!» – ругнулась она на себя. Пальцы девушки дрогнули, будто пытаясь прощупать форму камня под тканью. На миг стало страшно, что тот не отзовется. Сандор ей тогда не поверит или будет подозревать.

Внезапно все мешающее пропало. Больше не отвлекали ни стук сердца, ни дыхание, ни недавние страхи, ни такая двусмысленная ситуация. Потому что камень запел для нее. Сначала тихо, немного рвано зазвенел какой-то инструмент вроде бубна с металлическими маленькими тарелочками, а потом зазвучал женский голос – мягкий, звонкий, немного детский, но такой родной… Леа вслушивалась, вслушивалась, не в силах оторваться от нежной, ласковой песни, сама не заметив, как начала тихо подпевать, не словами, а просто ловя ритм и повторяя пару случайных слогов.

Не сразу ей удалось вынырнуть из этой волшебной песни, обволакивающей и пленяющей. Даже слезы навернулись. Она подняла взгляд на Сандора и увидела его потрясение. И только сейчас заметила, что у юноши удивительные янтарно-медовые, будто подсвеченные изнутри глаза.

– Лунный камень, – прошептала Леа, не в силах оторваться от них. Она понимала, что стоит неприлично близко к юноше, но отступить сил не хватало. – Женский.

– Мамин, – хрипло выдохнул Сандор. – Ее песня. Любимая. Она часто ее поет.

Леа подняла на него полные сходного потрясения глаза.

– Я… когда-то ее слышала. Но не этим голосом. Раньше камни звучали только теми голосами, какие я слышала… в театре или где-то еще. Не передавали чего-то из своей истории.

– Развиваешься, – говорить юноше явно удавалось с трудом.

Сообразив, что ее ладонь все еще лежит у него на груди, Леа отступила и опустила руку. Пение оборвалось, оставив чувство потери. Сандор тоже сделал шаг назад.

– Оч-чень сильный камень. Наверное, амулет. Возможно, даже родовой. Даже если нет, то его напитали такой силой… или любовью.

Парень кивнул, но комментировать не стал. Вместо этого он перевел тему:

– Леа, мы должны молчать о том, что видели.

– Я не против, – хотя бы потому, что иначе до нее доберется отец. – Но как же убийца?

– А что мы можем про него сказать? Что он мужчина?

– Очень хорошо дерется… лазает через окна… м-да, – Леа признала, что и рост озвучить не может. Выше Клариссы, это точно, но почти все мужчины выше нее.

– Я думаю, они и сами сообразят. Судя по всему, этот убийца весьма опасен. Не нужно, чтобы он заподозрил в нас угрозу.

Тут Леа вновь стало страшно, она обхватила себя руками и кивнула.

– Нас будут допрашивать.

– Мы дворяне, нас никто не имеет права допрашивать, кроме нескольких людей в государстве. Но мы не будем отказываться от беседы с представителями властей. Главное – говорить правду. Первое – ты вечером пошла спать. Второе – кто убил Клариссу, ты не знаешь. Старайся обходить прямую ложь. Не «я не видела, кто ее убил», а «я не знаю, кто ее убил». Поняла?

Какое-то время они обсуждали, что отвечать и как себя вести. Потом замолчали, осмысливая произошедшее и вообще всю ситуацию.

– Как думаешь, Зилийские будут искать камень? – Леа похлопала по карману.

– Я сомневаюсь, что Зилийские вообще отправляли свою дочь в этот замок.

На этом месте Леанора вновь почувствовала себя дура дурой.

– Она слишком хорошо дралась для виконтессы, – озвучила она только что понятое, удивляясь, что ей самой не пришла в голову эта мысль.

– И скорее всего, она тоже влезла через окно.

Молодые люди помолчали еще немного, потом Сандор немного смущенно произнес:

– Леа, я… эм… без твоего разрешения перешел на ты, – он легонько улыбнулся, – но мне кажется, после всего произошедшего это более чем уместно.

Несмотря на шок, Леа почувствовала немалое желание засмеяться.

– Ты прав, – ответила она на улыбку.

Сандор протянул руку и предложил возвращаться в комнаты. Идти назад было дико страшно. За каждым углом чудились убийцы, а любые пятна темноты на полу воспринимались как кровь. Фрески, если попадали в полосы света, пугали до жути, выглядя сейчас особо зловеще. Но юноша довел Леанору до ее комнаты, подождал, пока она проверит, нет ли там кого, и после, убедившись, что все в порядке, отправился к себе. Дошел без происшествий. Разве что один раз ему показалась, что невдалеке цокнула, приоткрываясь, чья-то дверь.