Старый замок хочет поиграть - Шумская Елизавета - Страница 1

© Шумская Е., текст, 2024

© mushenbrook, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Гонцов с королевскими эмблемами в дворянских поместьях встречали по-разному. Везде они зачитывали один и тот же текст, но реакция на него почти всегда отличалась.

Гостиная первая.

Уютная, даже изящная, она оказалась именно такой, какой ее можно представить, глядя на двухэтажный особняк в центре респектабельного квартала. Здесь хозяйка разговаривала с гонцом сама, даже слуг выставила. А когда он ушел, долго сидела в оцепенении, пока наконец не прижала пальцы правой руки к все еще красивым губам и не выдохнула:

– Шанс… – почти теряя сознание от облегчения, прошептала она. – Это шанс.

Гостиная вторая.

Здесь не стали дожидаться ухода гонца. Стоило ему дочитать указ короля, как девушка в платье с многочисленными оборками – старшая из трех сестер-погодок – вскочила и с восторгом выпалила:

– Женихи!!!

Гостиная третья.

Немолодого курьера с тяжелой солдатской поступью проводили в кухню для слуг. Хозяйка лично проследила за тем, чтобы служивого накормили и устроили. А потом вернулась в залу, где ее ждали члены семьи и некоторые соседи, чтобы услышать злое и нервное:

– Они нас ищут! Ищут! И не успокоятся, пока не найдут!

Возражать хозяйка не стала: она пришла к такому же выводу.

Гостиная четвертая.

В этом зале отец семейства высказал немало отвратительного курьеру, словно не понимал, что тот ничего не решает. Хозяин дома кричал и злился, ибо с легкостью читал на лицах детей мысль, завладевшую всем их существом.

«Свобода! Свобода!!» – вот, что светилось в глазах отпрысков. И он ничего не мог с этим поделать.

Гостиная пятая.

Пока гонец читал указ, ему казалось, что он находится в этой большой, почти пустой комнате совершенно один – такая стояла тишина. Ее не нарушили ни шорохом, ни словом, ни вздохом. А потом мать семейства заплакала. Невероятно тихо, почти беззвучно.

– Мясо для стрел, – прошептала она. – Мясо для стрел…

Гостиная шестая.

Гонец давно уже покинул комнату, стремясь быстрее унести ноги от разлитого в воздухе предгрозового безмолвия, когда все замирает, страшась гнева стихии. И этот гнев, словно еще далекий, рокочущий гром, прогремел в голосе заговорившего:

– Они собирают заложников.

Письма, доставленные в эти и многие другие поместья, конечно, были разные, но текст их не разнился ни на букву:

«Указ от 4 червеня 8755 года.

О сборе на учение в Окатавскую Магическую Академию отроков дворянских фамилий из Летних[1] земель.

Памятуя о бессмертных во славе и деяниях предках наших, героях-спасителях славного нашего Отечества, ратуя о продолжении их славных дел и заветов, созываем в Окатавскую Магическую Академию отроков всех дворянских семей, проживающих в Летних землях, возрастом старше пятнадцати и младше двадцати четырех лет обоего полу, имеющих магические способности любого свойства, будь то хоть ведьмовство, хоть волхование, хоть дар слабый, хоть чародейство сильное. От каждой семьи дворянского звания к первому числу вересеня требуется прислать одного из детей, рожденных в браке, но еще не состоящих в нем. Для содержания в Академии оных всемилостивейше мы определили довольную сумму денег, дабы ни в чем никакого недостатка быть не могло. Надеемся мы несомненно, что все наши верноподданные, видя столь многие наши об них попечения, присылать станут детей своих, в службу нашу и во славу отечества.

Милостью Лунной Королевы и Лунного Короля правитель и король земли Ланьбергской Эдмунд IV».

Простым языком сие означало, что от каждой дворянской семьи к первому числу осени требовалось прислать на обучение одного магически одаренного ребенка, причем бастарды и приемыши не подходили. Государство брало на себя все расходы на обучение, из чего следовало, что потом придется эти деньги отрабатывать. Больше всего родителей волновал вопрос – зачем королю потребовалось столько магов на службе?

Они предполагали разные причины, и многие оказывались правы. Но была еще одна, о которой не догадался никто из непосвященных в разговор, произошедший в одном из самых богатых домов столицы:

– Мы должны найти его! Должны! Еще немного – и будет поздно! – Солидный мужчина с тяжелой золотой орденской цепью выглядел испуганно и решительно одновременно. Он знал, какие предприняты действия для выполнения его требования, но все казалось недостаточным. Время утекало сквозь пальцы тонким, почти невидимым песком, но сомнений не оставалось – они подошли к опасной грани.

– Он точно будет в Академии, иначе и быть не может. Осталось только опознать, – подал голос другой, не менее солидный мужчина с худым скуластым лицом урожденного аристократа. – Причем желательно еще на подступах.

– Вряд ли за этим станет дело, – хлопнул по столу высокий стройный красавец средних лет с орденами на парадной форме. – Он обязательно себя выдаст. Надо только не пропустить…

В светло-зеленом особняке по адресу улица принцессы Евгении, 19, что в городе Тишкольце, редко повышали голос даже слуги. В семье барона Орманди не принято было громко выражать свои чувства и уж тем паче недовольство. Потому скандал между хозяевами дома потряс всех – от приходящих слуг до обоих детей.

Никогда – никогда! – еще Леа не слышала, чтобы родители так кричали друг на друга. Она даже не подозревала, что подобное возможно в принципе. Отец… тот да, порой позволял себе ругаться, но всегда речь шла о ком-то вроде нерадивой прислуги или подчиненных на службе. Но мама… баронесса Орманди, в девичестве Силвэйн Варади, отличавшаяся изяществом черт и манер, изысканным вкусом в одежде и сдержанным достоинством, никогда не повышала голос на слуг, детей или торговцев. Ей и не требовалось. Улыбки, слов или, в зависимости от ситуации, нахмуренных бровей ей всегда хватало. И теперь она… кричит? Кричит на мужа? Уму непостижимо.

Скандал, разразившийся три дня назад, никак не утихал. Начался он с разговора в кабинете отца и быстро перешел в крики, так напугавшие живущих в доме. Ссора хозяев висела грозовым облаком тишины во время совместного ужина – ритуала, неукоснительно соблюдавшегося в семье. Продолжилась злым шепотом в спальне супругов, давно уже поделенной на две половины – мужскую и женскую. Скандал грянул с новой силой, от которой отец ушел, хлопнув дверью, перед этим глянув на домочадцев как на врагов. Баронесса же поднялась к себе и долго горько плакала, чем привела всех просто в ужас. Причем самое страшное, что все продолжилось и на следующий день.

Даже сейчас, презрев все запреты и правила, которые должна соблюдать юная дворянка, Леа сидела на верхней ступеньке лестницы на второй этаж и слушала ругань родителей, пытаясь понять, что же произошло. Что случилось и что теперь делать?

Она раз за разом перебирала события последних дней, но никак не могла понять, что стало причиной такого ужаса. Вроде же все как всегда… Еще утром того страшного дня во время завтрака отец был спокоен, читал газету, привычно молчал и лишь периодически негодующе фыркал на какую-нибудь очередную глупую статью. Мама тоже вела себя как обычно. Первым ушел Натан: брат учился на правоведа, как и отец когда-то, но нос задирал, будто это гвардейский полк. Отец – чуть погодя, но он все такой же, как обычно. Значит, утром третьего дня все еще было нормально. А вот вечером – уже нет. Тогда-то все и началось.