Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия) (СИ) - Леженда Валентин - Страница 77

Молодой парень не ответил, осторожно уложив в багажник автомобиля свою громоздкую рацию. В небе вовсю светила полная луна. Отличная ночь для перевоплощающихся вервольфов.

Зябко поежившись, майор вернулся в машину, где вдруг стало невероятно тесно. Подшучивающие друг над другом разведчики, уже распивали невесть где раздобытый шнапс. Всё шло как обычно.

***

Голова гудела так, словно под черепной коробкой поселился злобный пчелиный рой, а из-под марлевой повязки наложенной врачами скорой помощи время от времени проступала свежая кровью. Рассечённый лоб следовало, конечно, зашить, но оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель запретил фельдшеру это делать. Ехать в больницу он категорически отказался. Смертельно опасное кольцо вокруг неумолимо сжималось. Времени на осуществление задуманного оставалось всё меньше и меньше.

- Выпить хочешь? – мрачно спросил Фридрих, открывая роскошный двухъярусный винный бар.

- Нет, к чёрту выпивку, - скривился Гельмут, в очередной раз осторожно проверяя не намокла ли повязка на лбу.

Они расположились в гостиной старшего брата, куда Гельмута доставил лично Фридрих на персональной машине, игнорируя протесты врачей скорой помощи. Полицию они тоже отпустили, сказав что сами во всём разберутся. Спорить с офицером Абвера стражи порядка понятно не стали.

- И как это тебя угораздило так навернуться? – Фридрих налил выпить и тут же опрокинул в себя содержимое маленькой рюмки.

Поморщился.

Налил снова.

- Я просто потерял разум от страха, - признался Гельмут. – Ты не представляешь как я тогда перепугался. Буквально ничего не видел перед собой. Такое со мной произошло, пожалуй, впервые в жизни…

- Ты рассмотрел проникшего в твой дом?

- Нет. Только мутный силуэт вдалеке в саду, когда он выбрался из окна.

- Плохо.

- Что думаешь на этот счёт?

Старший брат выпил вторую рюмку и, закрыв бар, уселся в огромное кресло рядом с горящим камином. Поворочал кочергой крупные поленья. Поправил ажурную каминную решётку.

- Полагаю кто-то точно знает что именно ты стоишь за убийством фон Артца, - грустно объявил Гельмут, глядя на жадные языки пожирающего потрескивающие поленья огня. – Просто не представляю где именно мы могли так проколоться. Но мы прокололись. Ночное проникновение в твой дом… это было предупреждение. Убийца хочет чтобы ты знал что твои дни сочтены. Ты в перекрестии прицела. Именно поэтому он и подбросил в твой кабинет нефритовую пирамиду.

- Умеешь же ты подбадривать в трудную минуту, - кисло усмехнулся Гельмут, поплотнее заворачиваясь в тёплый шотландский плед, но помогало это так себе, потому что его по-прежнему била мелкая дрожь, накатывая какими-то короткими нервными приступами.

- Я осмотрел вместе с полицейскими место происшествия, - продолжил неспешно рассуждать Фридрих. – Это точно был не вервольф. Ну а то, что у твоего слуги выпита кровь… боюсь мы столкнулись с какой-то новой разработкой био-лабораторий Аненербе. Очередное «оружие возмездия», которое решили испытать на предателях Третьего Рейха. Но странно даже не это, а то, что ты, брат, до сих пор всё ещё жив…

- Ну спасибо тебе за эту конспирологическую теорию. Полагаю, очень скоро ты увидишь меня мёртвым, обескровленным и холодным…

Произнеся это Гельмут в очередной раз вспомнил погибшего Ульриха и его снова стала бить дрожь.

- Однако в том, что ночной гость сразу тебя не убил, я вижу добрый знак, – неожиданно заявил старший брат. – Это наш последний шанс покончить с фюрером. Скажи мне ты уже выяснил как работает система переселения?

- В самых общих чертах, - ответил Гельмут, которому резко не понравилась новая тема разговора. – Я прочёл много сопровождающих исследования секретных документов. Понял не все, но с ключевыми моментами вроде бы как разобрался. Вопрос подчиниться ли моему приказу Бледный Странник. Возможно мне придётся заставить его сделать переброску сознания под дулом пистолета.

- Вот, - встав с кресла, Фридрих протянул лежащему на маленькой кушетке младшему брату извлечённое из кармана домашнего халата фото.

- Кто это? – Гельмут удивлённо взял в руку фотографию, на которой был запечатлён симпатичный эсэсовец лет тридцати.

- Это Хайнц Линге! – торжественно объявил старший брат. – Личный камердинер Гитлера. Будит его каждый день ровно в восемь утра и приносит на подносе завтрак прямо в постель. Чай, сдобное печенье и яблоки. Затем выдаёт очки и письменные принадлежности. И так каждый божий день. У тебя будет примерно пять минут, чтобы совершить убийство.

- И как же я интересно это сделаю? Голыми руками фюрера задушу?

- Ну почему именно голыми руками? – удивился Фридрих. – Хотя тоже неплохой вариант. Линге физически сильный мужчина. Но я всё заранее продумал. Ты задушишь Гитлера подвязкой от шторы. Там достаточно плотные и толстые шнуры.

- Боже… - Гельмут взялся за гудящую голову. – До чего же мы дошли… как получилось что мы пустили в наши земли эту чудовищную тьму, которая пожирает наш народ изнутри. Где мы ошиблись? Где оступились? За что нам это всё?

- Возможно это своего рода испытание, - задумчиво предположил старший брат. – Господь Бог испытывает нас в очередной раз низвергая в ад. Просто это такая игра. Он бросает на стол кости и смотрит, сможем ли мы выбраться из очередной безвыходной скверны. Выбравшись, мы очистимся. Пусть это сделают и немногие из нас. Ведь Господь заверил Авраама: «Если Я найду в Содоме пятьдесят праведников, пощажу весь город ради них». Способен ли получить прощение от Господа Бога неисправимый грешник? Запятнавший свою душу так, что на ней не осталось ни одного даже самого крохотного белого пятнышка. Может ли он совершить такой поступок, который спасёт его? И что это будет за поступок и какова цена прощения?

- Ты словно говоришь сейчас обо мне, брат, - покачал головой Гельмут. – Я замаран весь и меня уже не отмыть добела даже слезами самого Христа. Я подписывал расстрельные списки. Моя фамилия указана в сотнях документов касающихся этнических чисток. Слишком поздно пришло осознание во что именно я был вовлечён. А ведь раньше я не задумывался об этом. Просто плыл по течению полагая, что всё так и должно быть. Что за меня решают другие, которым виднее как надо жить и как строить государство. Вот в чём главная ошибка всего немецкого народа. Мы пошли за чёрным пастырем, который подвёл нас к краю смертельного обрыва и мы сами, словно загипнотизированные змеёй жертвы прыгнули в эту тёмную бездну. Вся вина лежит именно на нас. На всём немецком народе. Потому что мы позволили обмануть себя, обвести вокруг пальца сладкими речами и обещаниями. Преступники не наши пророки со свастиками на рукавах, а мы все позволившие им вещать со своих проклятых трибун. Они всегда в белых перчатках, а всю грязную работу выполняем только мы, простые одураченные преступной пропагандой немцы. И гореть в аду тоже, скорее всего, придётся только нам, а не им.

- Горькие слова и горькая правда, - кивнул Фридрих. – Я тоже часто думаю об этом. Но время назад не отмотать. Но ещё можно что-то изменить. Хотя бы попытаться…

- Я сделаю это, – решительно заявил Гельмут. – Раз так суждено. И будь что будет.

- Отлично! – старший брат невероятно оживился. – Я думал что нужно ещё долго тебя уговаривать. Я бы и сам убил его, если бы у меня была такая возможность. Но ее, к сожалению, нет. Уверен, очень скоро меня арестуют и предъявят обвинения в измене, а дальше… даже не хочу думать о том, что случиться потом. Надеюсь к этому моменту фюрер окажется мёртв, а это будет означать только одно - что всё было не зря…

- Он сдохнет, - пообещал Гельмут. – Если так предрешено свыше, то это неизбежно…

***

Пятого апреля ровно в семь часов утра оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель появился в северном корпусе лагеря копирующего пирамиду древнего Акатитлана. Рана на лбу слегка зажила. Гельмут снял повязку, наклеив на свежий рубец небольшой пластырь и таким образом спрятав полученную во время падения травму под офицерской фуражкой. Голова не болела, так как Ридель заранее напился обезболивающих таблеток.