90-е: Шоу должно продолжаться 9 (СИ) - Фишер Саша - Страница 37

— Потрудитесь объясниться… — металлическим голосом отчеканила директриса. Глаза ее дернулись, она явно не знала, как меня зовут. Что тоже было логично, откуда бы ей это знать?

— Обязательно, — кивнул я. — Мы все очень ценим ваше доброе отношение и нечеловеческое терпение к нашей довольно шумной и суетливой компании. Но иногда случаются… эксцессы.

— Непотребства, вы хотели сказать, молодой человек, — тоном строгой учительницы сказала Марина Валерьевна.

— Да, непотребства, — согласился я. Про себя я назвал бы это еще грубее. — Еще раз прошу прощения, что получилось так громко, но нужно было это как-то… пресечь.

Вокруг нас начали собираться рокеры. В первых рядах, на мое счастье, были те, от кого не воняло за версту алкоголем.

— Марина Валерьевна, все будет нормально!

— Агафонова просто занесло чутка, проспится — на коленях к вам приползет извиняться!

— Цветов притащит веник!

— Конфет шоколадных!

— Да я лично ему напинаю!

Самое смешное, что наиболее активную позицию проявили неожиданно трезвые в этой утро «Пиночеты». Прямо-таки горели огнем яростного возмущения, как компашка школьных активистов, которые, конечно же, никогда не пьют, ни-ни… Это панки-то, ага!

Но чего у придурков не отнять, так это умения держать нос по ветру. Моментально до них дошло, чем может грозить такой вот вроде бы идиотский конфликт с начальством.

«Пиночетам» начали поддакивать и прочие волосатики. Ян со своими «Цеппелинами» держался в отдалении.

— Даже не знаю, ребята, что вам на это сказать… — директриса покачала головой. Все еще строгая и сердитая, но было заметно, что лед уже проломился.

— Марина Валерьевна, давайте мы отработаем, а? — сказал я. — Жутко неудобно за всю эту ситуацию, хочется как-то сгладить все. Может мы, устроим субботник и оставшийся снег раскидаем? Или может еще где-то нужна помощь какая?

— Да, точняк! — тут же зашумели «Пиночеты». Кто-то во втором круге попытался вякнуть что-то вроде «да вот еще работать тут…», но ему махом ткнули в бочину локтем, и он заткнулся. Не сказать, чтобы все как-то активно пылали энтузиазмом, но выкрикивали обещания азартно и громогласно.

Предложение родилось совершенно спонтанно, но искренне. Черные кучи тающего снега — такое себе архитектурное украшение. Особенно в комплекте с оттаивающим мусором. А несколько человек с лопатами решат эту проблему за час-полтора.

— Вы серьезно сейчас предлагаете? — палец Марины Валерьевны уперся мне в грудь. — Или вам просто выслужиться хочется?

— Совершенно серьезно, — сказал я и посмотрел на фронтмена «Пиночетов», который стоял рядом со мной.

— Да точняк, мы черной работы не боимся! — он стукнул себя кулаком в грудь.

— Да хоть сейчас, Марина Валерьевна! — поддержал еще кто-то.

Обступившие нас рокеры нестройно зашумели, заверяя директрису в том, что они готовы на трудовые подвиги.

— У вас же какое-то собрание назначено сегодня… — прищурилась директриса.

— Женя Банкин все равно в больнице, — я пожал плечами. — Так что раз уж мы все равно здесь, потратим время с пользой.

— Ну хорошо, — Марина Валерьевна энергично кивнула, пряча улыбку.

Толпа готовых на трудовые подвиги рокеров двинулась следом за решительно вышагивающей директрисой. В пути народу, ясен пень, поубавилось, но и тех, что осталось, было достаточно, чтобы раскидать снег.

— Геннадий Иванович! — Марина Валерьевна требовательно постучала в дверь одной из незаметных каморок. — Геннадий Иванович, я слышу, что вы на месте!

За дверью кто-то суетливо завозился, что-то с грохотом упало. Потом дверь открылась. На пороге стоял щупленький дядечка в спецовке.

— Да, Марина Валерьевна? — заискивающе спросил он, что-то торопливо зажевывая.

— Геннадий Иванович, выдай ребятам лопаты, они хоть снег раскидают! — глаза Марины Валерьевны как локаторы обшарили крохотную клетушку дворника, но бутылок на виду не обнаружили.

— Вот этим? — дворник окинул нашу патлатую команду подозрительным взглядом. — А если стибрит кто?

— Геннадий Иванович, я вам уже который день насчет этого снега напоминаю⁈ — в голосе директрисы снова зазвучал металл. Она повернулась ко мне. — Подождите-ка минутку!

Она втолкнула побледневшего дворника в его каморку и прикрыла дверь. Из-за которой раздались звуки выволочки.

— А круто ты придумал, Велиал, — сказал главный из «Пиночетов». — Я думал, она нас прямо сегодня всех отсюда турнет из-за этих старых пердунов.

— Надо было как-то выиграть время, — хмыкнул я. — Банкин вернется, нормально все разрулит.

— Ну хрен знает… — скептически протянул «пиночет». — Что он там разрулит. Слышь, а у тебя случайно нет на примете какого помещения? А то моя задница вещует, что Марина Валерьевна в конце концов нас все-таки вытурит.

— Поглядим, — я пожал плечами. Переезд рок-клуба в «Буревестник» хорошей идеей мне не казался. Все-таки, это тусовщики. Причем довольно большая часть из них — довольно неприятные тусовщики, из тех, которые гордятся, что они такие крутые, все ломают, везде бухают. А Наталья Ильинична не такой крепкий орешек, как Марина Валерьевна… — Будет день, как говорится, буде пища.

По большому счету, найти новое пристанище рок-клубу — это не такая уж и сложная задача. Другое дело, что место будет не такое козырное, как сейчас — в самом что ни на есть центре города.

Дверь распахнулась.

— Так, ребята, — Марина Валерьевна обвела нас всех грозно сверкающими глазами. — Сейчас идите за Геннадием Ивановичем, он выдаст вам инструмент. И проследит, чтобы все было сделано как надо. Вам все ясно, Геннадий Иванович?

— Конечно, Марина Валерьевна, — пришибленно кивнул дворник и засеменил в сторону непарадного выхода из ДК профсоюзов.

Как говорил кот Матроскин, «совместный труд для моей пользы — объединяет». Желающих навести порядок на территории приютившего рок-клуб ДК оказалось не так уж и мало. На всех даже лопат не хватило. Так что часть народа махала ломами и лопатами, разбивая слежавшийся в камень снег, а часть просто кучковалась рядом. Кто-то приволок гитару, чтобы веселее работалось. Девица с фотоаппаратом предложила устроить «трудовую» фотосессию. Дворник сначала возмущался, но потом его самого втянули в позирование. Ясен пень, взялись кидаться кусками снега. Ну да, куски были твердые и грязные, но что уж тут, какие дети — такой и субботник.

Ну и болтали всякое, разумеется. Но как обычно в таких ситуациях бывает, болтали в основном позитивное. Физическая работа на свежем воздухе, хорошее настроение…

Так что тема гипотетического переворота Агафонова-Кречетова как-то сама собой растаяла. Как обломки снежных куч на асфальте.

И вот как раз в процессе этого трепа снова мелькнуло словечко «дхарма», про которое я уже даже и подзабыл за всякими более приятными заботами.

— А что еще за дхарма такая? — полюбопытствовал я, наплевав на увещевания Званцова не лезть и не вмешиваться.

— О, ты же еще не знаешь! — обрадовался главный из «пиночетов». — Короче, такая мулька смешная…

Перебивая друг друга, панки выложили мне историю про знакомую журналистку, с которой они как-то накидались и решили, что Новокиневск как-то скучно живет, надо бы какую-нибудь сенсацию придумать. А то в Москве жизнь кипит и бурлит, а у нас — сплошной застой, тишь и гладь, непорядок. И придумали, что нужно написать про секту. Врубили нетрезвый бредогенератор и под общий ржач накидали креатива чуть ли не на десяток публикаций. Девочка потом протрезвела, оценила эти записи на пригодность и пришла к выводу, что не такой уж и полный бред получился, видала она и более бредовые материалы. И на основе всех этих тезисов она слепила статейку про тайную-претайную секту, связаться с представителями которой ей удалось по очень большой удаче. Но текст этот она пишет под псевдонимом, потому что опасается длинных рук сектантов.

В общем, статья вышла в «Вечернем Новокиневске», но никакого фурора не вызвала. Панки даже расстроились. Когда они все это придумывали, то видели, как это взбудоражит общественность, как обеспокоенные граждане с активной жизненной позицией начнут митинговать рядом с управой, чтобы злых сектантов вычислили и прижали к ногтю.