Орленок (СИ) - Горъ Василий - Страница 54

К этому моменту Синицина-старшего аж трясло от ярости и испытанного унижения, так что слово «Нет» он произнес через силу. А после того, как Уфимцев пожелал всем, включая меня, доброй ночи, и отключился, дал внуку такой подзатыльник, что тот потерял сознание еще до того, как воткнулся лицом в стол.

Веретенникова даже не вспомнила о том, что является целительницей, а значит, должна бросаться на помощь любому пострадавшему, снова взяла нить беседы в свои руки и уставилась на другого нашего оппонента:

— Янис Томасович, о честности, принципиальности и упертости Валерия Константиновича ходят легенды, тем не менее, я обязана задать этот вопрос: у вас есть хоть какие-нибудь сомнения в точности описания конфликта между моим деловым партнером и Григорием Мстиславовичем Синицыным?

Мужчина, до моего звонка Уфимцеву игравший первую скрипку и почти задавивший обеих женщин, скрипнул зубами и нехотя ответил:

— Нет.

— А теперь скажите, какие шансы были у вашего внука победить Игната Даниловича на дуэли?

— Никаких.

— Вывод напрашивается сам собой: Ольга Максимовна, разобравшаяся в характере этого добытчика не хуже меня, действительно спасла жизнь одному лжецу и четверым ни в чем не повинным мальчишкам, поверившим в его рассказы и решившим восстановить справедливость в меру своих представлений о ней. Теперь к Ольге Максимовне претензии есть?

— Нет.

— Отлично. Тогда, господа, вернемся к основному вопросу: ваши внуки оскорбили трех человек, не отличающихся долготерпением, но до сих пор живы. Наше терпение закончится завтра… в смысле, уже сегодня в полдень. Обсудите ситуацию между собой и подъезжайте. Или уведомите меня о том, что не готовы идти на компромисс…

…К нашим машинам подошли в два с минутами ночи. К этому моменту Лиза, наотрез отказавшаяся уезжать домой в компании с братом, давным-давно спала в его «Конкорде», а сам Павел Демьянович, моя Ольга и родич Ксении Станиславовны, исполняющий обязанности водителя и телохранителя, стояли на улице. Причем нервничали все трое, а мерзли только мужчины.

Обсуждать состоявшийся разговор еще и с этой троицей не было ни сил, ни желания, поэтому Веретенникова сходу заявила, что все решится завтра в полдень и, вероятнее всего, в нашу пользу, пожелала подруге и ее внуку всего хорошего, а затем вопросительно уставилась на меня.

— Заедем к вам завтра. Часам к одиннадцати утра. Если, конечно, это не слишком рано… — ответил я.

— Тогда и вам всего хорошего… — облегченно улыбнулась она, явно не расположенная к продолжению ночных бесед, с помощью родича забралась в лимузин и исчезла из поля зрения. Тем не менее, я все равно помахал рукой зеркальному стеклу, подождал, пока автомобиль тронется с места, и только после этого повернулся к Максаковым.

Ольга Максимовна, набросившая на плечи куртку внука, подошла ко мне и дотронулась до предплечья:

— Спасибо, Игнат Данилович: ваш звонок Уфимцеву вывел меня из-под удара очень неприятного человека. И прошу извинить за то, что допускала, что ваше описание предыстории конфликта может оказаться… хм… неполным. С меня причитается.

— Пожалуйста. Извинять, на мой взгляд, не за что. Мелочи… — ответил я сразу на все утверждения, пожелал обоим собеседникам добрых снов, пожал руку младшему, попросил передать привет Лизе и, подождав, пока дворяне сядут в машину, подхватил Олю под локоток.

Пока изображал галантного кавалера, девушка молчала. Зато после того, как сел за руль, завел движок и откинулся на спинку сидения, цапнула за руку и расстроенно вздохнула:

— Устал?

— Немного… — кивнул я и неожиданно для самого себя почувствовал потребность поделиться пережитым с кем-либо, кроме Дайны: — В основном из-за того, что не понимал и десятой доли завуалированных намеков, вторых-третьих смыслов самых обычных фраз, отсылок к каким-то «всем известным» событиям и тэдэ. А еще даже близко не представлял, с кем мы имеем дело, на что они способны и на что способны Веретенникова с Максаковой… Да, черт, легче перечислить, что я понимал…

— И-и-и?

— Будешь смеяться, но мне опять помог Ангел-Хранитель: Уфимцев, которого мы с тобой сегодня обаяли, не только принял звонок и подтвердил мои слова, но и оказался личностью, считающейся человеком слова!

— Классный он у нас… — мурлыкнула Кольцова, проводила взглядом отъезжающий «Конкорд» и, наконец, привалилась к моему плечу: — В смысле, Ангел-Хранитель, а не Уфимцев. Кстати, я почему-то не сомневалась в том, что у вас все получится. Поэтому успокаивала Лизу, пока она бодрствовала, лично убедилась в том, что они с братом не разлей вода, и, поболтав, с Павлом, пришла к выводу, что подкатов с его стороны, вероятнее всего, не будет — он считает меня женщиной если не друга, то хорошего товарища. А это для него табу.

— Здорово… — мягко улыбнулся я и закрыл глаза, так как шевелиться не хотелось.

— Ага… — поддакнула Кольцова. И неожиданно прыснула: — Да, чуть не забыла: пока вас не было, Павел дал почитать сестре компромат, нарытый на ее избранника. Влюбленность мгновенно прошла, и девочка возненавидела этого уродца лютой ненавистью. Так что стала называть его не красАвчиком, а крЫсавчиком, собралась удалять все его альбомы из избранного и при мне порвала крошечную фотографию, которую носила в специальном кармашке под сердцем!

— Деловая… — усмехнулся я.

— Не то слово. А еще упертая: для того, чтобы вот так вырвать из сердца чувства, надо быть о-о-очень волевой личностью!

— И верить брату… — добавил я.

— Она верит. Как бы не больше, чем себе. Ибо он ее не обманул ни разу в жизни. Что радует.

— Согласен. А то, что вы стояли на улице — не очень…

Тут в голосе Ольги зазвенела сталь:

— Я твоя и только твоя! Поэтому не дам окружающим никаких оснований подозревать меня в интересе к кому-либо другому.

— Красотка, че! — подала голос Дайна и ехидно добавила: — Носи на руках. А сейчас приди в себя и поцелуй. Или обними. Ибо такой за ход мысли надо поощрять!

Я послушался. И даже развил предложение, отодвинув сидение до упора назад, пересадив Кольцову к себе на колени и зарывшись носом в ее волосы. Как оказалось, зря:

— А этим вам стоило заняться в гостинице: грызня между главами родов, оставленными в «Гетмане», практически завершилась, и Кондырев, страшно недовольный принятым решением, уже встал из-за стола. К тебе цепляться, конечно же, не станет, но сама твоя задержка после отъезда союзниц может быть истолкована как-нибудь не так.

Замечание было дельным. И я совсем уж было собрался изложить его Кольцовой, но она додумалась до той же самой мысли сама:

— Игнат, я обожаю твои ласки, но наши уже уехали, а мы продолжаем стоять. Это не дело: водители ваших оппонентов наверняка доложат об этой задержке своим хозяевам, и отношение к тебе изменится в худшую сторону.

— Ты права. А я об этом почему-то не подумал… — вздохнул я, помог ей пересесть обратно, вернул на место сидение, потыкал в экран ИРЦ, в темпе нашел канал с забойной музыкой и выкрутил громкость так, чтобы «Буран» начал подпрыгивать от мощи басов. А потом сорвал машину с места в режиме гоночного болида и фактически передал управление БИУС-у — сообразив, что я изображаю, Дайна прошла трассу «парковочное место — выезд на улицу — сто сорок метров прямо — правый поворот» так, как будто мы опять гонялись с Михаилом Потаповым!

Оля тоже оценила этот поступок и злорадно захихикала:

— Похвастался невесте своими успехами, получил десяток-другой честно заслуженных поцелуев и рванул в гостиницу за продолжением! А оно будет: мало того, что я страшно соскучилась, так еще и начинаю терять голову от скорости: ты ведешь «Буран» в том же стиле, что и «Стихию», а адреналин, как оказалось, сводит меня с ума…

Кроссовер вел не я, но описанным перспективам обрадовался. Поэтому держался за руль всю дорогу до подземного гаража «Рассвета», а там вылетел из салона чуть ли не раньше, чем заглушил движок, оббежал машину, подал руку своей женщине и уволок в наше логово. Увы, в номере пришлось чуть-чуть затупить, то есть, изобразить поиски «жучков». Зато после того, как эта «обязательная программа» была закончена, я, раздеваясь на ходу, рванул в ванную, обнаружил Ольгу в душевой кабинке и… хм… составил компанию. Эдак на полчаса. А потом счел, что заниматься любовью на кровати будет в разы комфортнее, и унес свою женщину в спальню. Правда, оторваться так, как требовала душа, не получилось: в шестом часу утра, только-только начав приходить в себя после очередного безумного финиша, Кольцова ни с того ни с сего вспомнила о моем обещании заехать к Веретенниковой к одиннадцати и заявила, что нам уже надо тормозить. Чтобы прибыть к деловому партнеру во вменяемом состоянии, а не засыпающими на ходу.