Орленок (СИ) - Горъ Василий - Страница 35

По дому шарахался в гордом одиночестве. Просто потому, что перед разбрызгиванием крови и разбрасыванием кусков мяса обрабатывал каждую комнату растворителем органики. На всякий случай. А показывать баллончик с маркировкой моего мира уроженке Надежды я был еще не готов.

После того, как закончил с этим «объектом», вернулся в баню и первым делом плотно поел. Потом помог Кольцовой правильно уложить наше добро в рюкзаки, проводил к озерцу, загнал в воду по щиколотку и оставил дожидаться меня-любимого. Само собой, под «пеленой теневика» и всеми «баффами». А сам по уже апробированной схеме обработал наше «логово». К сожалению, в процессе засадил процентов девяносто РОУ, но наша безопасность волновала в разы больше, чем химия с Китежа, вот я и не стенал — еще в сенях заныкал баллончик за пазуху, вышел во двор, оставил дверь открытой нараспашку и продолжил мероприятие, то есть, забрызгал кровью и «завалил» кусками мяса туалет, колодец, поленницу и двор.

Остатки «биоматериала» использовал по дороге к воде, подготовив к затаптыванию хищниками точки выхода из перемещений, по которым мы с напарницей мотались к озеру и обратно последние дни. Затем вошел в воду, мысленно посетовал на то, что трофейные ботинки черпают воду, как не в себя, и убил еще четверть часа на возню с термосами. Кстати, пока отмывал их от крови, нашел возможность втихаря спрыснуть каждый растворителем, ибо очень не хотел благоухать кровью на весь лес и привлекать к нам лишнее внимание зверья с хорошим обонянием. А после того, как демаскирующего запаха не стало, повернулся лицом к Кольцовой и, не выходя из воды, заново перераспределил добро между сильно похудевшими рюкзаками — вернул в них термосы, затолкал в Ольгин пакеты с ядрами, а в свой — все то немногое добро, которое мы не сожгли в печке.

Последние несколько минут возни не ленился поглядывать в сторону гостеприимно распахнутых ворот заимки, так что заметил первых «гостей», прибывших попробовать угощение. А когда добил последний этап подготовки к марш-броску, в темпе закинул почти невесомую ношу за плечи, подождал, пока Кольцова накроет ее артефактной накидкой, активировал отвод глаз и негромко выдохнул:

— Вроде, все. Уходим…

Ушли. К крошечной речушке, впадавшей в это озерцо с юга.

Прямо по воде. И, не выходя из нее, двинулись вверх по течению. Первые четверть часа эта «тропинка» если не радовала, то, по крайней мере, особо не напрягала — в этой части русла дно было каменистым и почти не заиленным, соответственно, ноги практически не вязли. Увы, где-то метров через четыреста это счастье приказало долго жить, из-за чего каждый шаг стал даваться все сложнее и сложнее. Но выбираться на берег я и не подумал — продолжил изображать вездеход. И пер в таком режиме до начала седьмого вечера, то есть, практически весь световой день. Да, перегибал с нагрузками. Но только потому, что спешил до наступления темноты добраться до безымянного хребта со спутникового снимка довоенной эпохи. И надеялся, что Кольцова выдержит.

Выдержала. Причем и тяжелейший многокилометровый марш-бросок по колено в воде по реке и нескольким заболоченным участкам, и две схватки со зверьем, в которых нельзя было использовать рывки, и буйство погоды, то радовавшей легким моросящим дождиком, то обрушивавшей с неба сильнейший ливень. А еще ни разу не пожаловалась ни на усталость, ни на голод, ни на сбитые ноги, ни на необходимость справлять нужду, стоя в реке и отвернувшись друг от друга. В общем, к моменту, когда мы подошли к вожделенным отрогам, мое уважение к этой девушке превратилось чуть ли не в благоговение. И пусть следующие минут двадцать-двадцать пять мне было не до выражения своих чувств, зато, как только подходящая стенка была найдена, я дал по тормозам, развернулся на месте и уставился в «пустоту», окутанную «облачком» из «неправильной» мороси, и закручивающую два небольших водоворота:

— Все, дошли. Сейчас я займусь прокладкой маршрута на другую сторону хребта, а ты как следует отдохнешь. К слову, стоять не обязательно — сядь на мой рюкзак и дай ногам расслабиться. И еще: Оль, ты у меня умничка, каких поискать…

Один из водоворотов переместился вперед, а через мгновение «пустота» нащупала мою тушку, определилась с положением шеи, обхватила ее руками и мрачно выдохнула:

— Подъем по мокрой вертикальной скале без верхней страховки, горы крючьев и всей остальной снаряги, да еще и при такой температуре воздуха — это форменное самоубийство. Может, придумаем альтернативу побезопаснее?

— Самоубийство… — согласился я и успокаивающе погладил невидимое плечо: — Но только для тех, кого этому учили недостаточно добросовестно. А для меня — вполне посильная задача. Поэтому просто верь и тут. Ладно?

— Я верю. Но все равно буду переживать. И… не рискуй, пожалуйста, зря — у нас с тобой так много интересных планов на будущее…

— Не буду! — твердо пообещал я. И зря не рисковал. Хотя моментами и хотелось. Из-за чего четыре раза заставлял себя откатываться назад, до смерти задолбался и добрался до гребня только через шесть с лишним часов! А потом убил еще три с половиной на протаскивание по этому маршруту Кольцовой, подъем рюкзаков и уничтожение следов вместе с некоторыми зацепками.

Закончив с этим извращением и поднявшись на гребень последний раз, обнаружил, что в небольшой расщелине неподалеку лежит надутая СПП-шка, а рядом с ней выложены в ряд два пищевых контейнера и «обычный» гидратор с моего рюкзака. До не продавленной половины специальной плащ-палатки доплелся на подгибающихся ногах, какое-то время размышлял, не тяпнуть ли очередную порцию боевого коктейля, но решил, что его осталось не так много, чтобы тратить не в экстремальных ситуациях. Поэтому рухнул рядом с Ольгой и минуты две не мог собраться с силами, чтобы дотянуться до вилки. Слава богу, потом она «сама» взлетела в воздух и зависла над моим коленями. После того, как я вцепился в ручку, по той же траектории пронесся и мой контейнер. А мгновением позже «пустота» помогла и с поиском мотивации для начала трапезы:

— Значит, так: каким бы двужильным ты себе ни казался, но отдыхать все равно надо. Да, спальники мы сожгли, а поддерживать жар во сне еще не научились, но безвыходных ситуаций не бывает. Поэтому сейчас ты плотно поешь, наденешь две пары сухих носков, снимешь верх от комбеза вместе с футболкой, как следует разогреешься и привалишься спиной ко мне. А потом я закутаю нас в обе накидки и покараулю, пока ты будешь спать…

…Спал урывками. То есть, как следует разогрев себя жаром, вжимался в разгоряченное тело напарницы, за считанные мгновения проваливался в сон, а через какое-то время просыпался, дрожа от холода, и повторял тот же цикл заново. Тем не менее, к рассвету практически восстановился, поэтому, открыв глаза невесть который раз за ночь, снова активировал спасительный навык, осторожно расцепил тонкие, но сильные и цепкие пальчики, развернулся с Оле вполоборота и чмокнул ее в щечку:

— Спасибо, солнце! Что бы я без тебя делал…

— Ты — юноша изобретательный, так что есть варианты… — вымученно хихикнула она, спросила, как я себя чувствую, удовлетворилась коротеньким ответом, покрутила головой, повернула корпус вправо-влево, с наслаждением прогнулась в пояснице и притворно вздохнула: — Знаешь, этой ночью я поняла, что ты чувствуешь, когда я засыпаю на твоем плече.

— В тот момент, когда ты засыпаешь на моем плече, я обычно чувствую эмоциональную близость… — ничуть не кривя душой, сообщил я. — А рука затекает значительно позже. Но этот дискомфорт терпим…

— … поэтому засыпать на твоем плече я не перестану! — хохотнула она, по моей команде спряталась под невидимостью, дождалась, пока я отброшу в сторону артефактные накидки, и начала одеваться.

Собрались достаточно быстро, наскоро перекусили, тяпнули подпитки, быстренько справили нужду и… снова дали волю моей паранойе. В смысле, я посадил Кольцову на закорки, подхватил оба рюкзака и медленно пошел вниз по достаточно пологому склону.